Пат Бут - Малибу
Алабама общался с ним как если бы с какой-то низшей формой жизни, говоря ему медленно и спокойно. Но его ледяной голос жутко звучал в полуденной жаре.
— Послушай, несмышленыш. Ты тронул мое дерево. Я просил его не трогать. За это я вырежу свои инициалы на твоем детородном органе.
Потребовалось какое-то время, чтобы противник Алабамы осознал, что ему говорят. Затем, очень медленно, до него стал доходить смысл сказанного, и по мере того как он это все понимал, его челюсть начинала отвисать в неподдельном изумлении. Когда же до него наконец дошло, что его вызов принят и его не испугались, он немедленно решил покончить с этим странным стариком. В его мозгу еще не сформировались даже слова ответа на оскорбление, а в руке снова появился нож. Соперников отделяло шагов двадцать, и Кинг с чисто спортивным интересом наблюдал картину. Его сейчас больше занимало, как быстро его друг и наниматель Алабама сможет покрыть это расстояние, За Алабаму он не беспокоился — опыт общения с ним говорил Кингу, что он в состоянии справиться с незнакомцем и постоять за себя. Это же поняли и все собравшиеся. Они с напряженным ожиданием смотрели за развитием событий. И многих занимал вопрос: откуда стало известно незнакомцу об Алабаме и его роли в местной жизни, наконец, о дереве? И откуда он вообще взялся?
— Считай, что ты уже покойничек… — начал было говорить незнакомец, но закончить фразу не успел. Нога Алабамы в ковбойском ботинке молнией мелькнула в воздухе. Мгновенный бросок — каблук врезался в пах сверхчеловека. Раздался глухой удар, и что-то хрустнуло. Незнакомец осел на колени.
— Проклятье… — выдохнул он, и вдруг перед глазами у него заплясали облака, земля завертелась, и он рухнул без сознания.
Алабама отступил, нагнулся и поднял выпавший нож. Подождал, пока поверженный противник придет в себя, и приставил нож к его горлу.
— Ты уронил пластиковую кружку на землю. А это нехорошо, пластмасса не разлагается, — проговорил Алабама почти ласково.
— А-а-а! — раздался вопль незнакомца. Его захлестнула волна боли, накрыла с головой, помутила сознание. Это был крик зверя, а не человека.
Алабама не обратил никакого внимания на этот вопль. Если бы он проиграл молниеносный поединок, противник точно так же не обратил бы на него внимание. Он наклонился прямо к уху незнакомца и тихо произнес:
— Пластик не разлагается, но состоит из длиннющих молекул аминокислот и гидрокарбоната, парень. Ничего не стоит сломать этот пластик, сломать эти длинные цепочки молекул. И я научу тебя, как это сделать. Ешь чашку!
Эта процедура заняла время, но Алабама в конце концов добился желаемого результата. В любом случае сценка получилась впечатляющей. Затем он выпрямился, бросил нож на поднос и вернулся на свое место. Однако настроение его изменилось, и ему больше не хотелось пить пиво. А оставшиеся кусочки пластика уже вполне мог подобрать любой из присутствующих. Алабама позвал Кинга, и через минуту-другую их старый добрый «Харлей» нес на себе бывалого уличного бойца, любителя велосипедных прогулок, поглотителя холодного пива, защитника дикой природы и выдающегося мастера-фотографа по направлению к дому.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Пэт Паркер с ревом пронеслась по бульвару Заходящего Солнца в открытом джипе «Айлендер». Ее роскошные светлые волосы развевались на ветру в типичном калифорнийском стиле, если такой был. Жаркое полуденное солнце обжигало лицо Пэт. Слева, там, где тянулась береговая полоса, в высоком приливе резвились подростки. Пэт крепко вцепилась в руль. Боже! Как же она устала! Она проделала долгий путь из Нью-Йорка! Она выехала из «Большого Яблока» семь часов назад, но ей казалось, что она уже целую вечность провела за рулем. Пэт включила радио, поймала какую-то местную станцию, гоняющую пляжную музыку в стиле «Бич бойз», и подумала о том, что неплохо бы прилепить что-нибудь на нос. У нее уже появились первые признаки грядущего облупления носа. Похоже, что спасти его уже было не суждено. Ладно, в конце концов, солнечный ожог не был самой страшной бедой. Она встряхнула головой, взбодренная солнцем и теплым ветерком. Это было как раз то, что ей нужно. Новизна, вызов судьбе! Полная смена декораций и действующих лиц. Ей захотелось петь во весь голос, она засмеялась этому береговому бризу. Она вспомнила события, предшествующие ее появлению здесь.
Три месяца прошло с тех самых пор, как она услышала от умирающего Роберта Мэплторпа странное и загадочное указание направиться в Малибу и повидать Бена Алабаму. Сначала она начисто отмела его. Что общего у патриарха американской фотографии и рядового фотохроникера ночной жизни Нью-Йорка? Алабама уже при жизни стал легендой. Он был и пейзажистом и портретистом Божьей милостью.
Она страшно гордилась тем, что ей удавалось снимать гомосексуалов в их чертовых норах-убежищах, и умилялась своей храбрости. Он был украшением, главной жемчужиной в журнале «Таймс», в элитарной артистической и художественной галерее на Пятой авеню и других долларовых кормушках. Она же получала пятьсот долларов за материал и появлялась в «Авеню» или «Детайлз», но только в том случае, если ей действительно везло. Было ли это пределом ее стремлений? Да и великие люди прошлого поступали иногда так же, как и она сейчас. Разве Пикассо не ушел к кубизму от «голубого периода» в своем творчестве? А Гоген не стал играть на парижской бирже? А Микеланджело не забросил все дела ради росписи потолка Сикстинской Капеллы? Список громких имен можно продолжать бесконечно, но список тех, кто предпочитал ничего не менять в жизни, был еще больше. Пэт Паркер вовсе не хотела принадлежать ко второй категории, и потрясение, которое она пережила в ресторане « Индокитай», помогло ей решиться и принять импульс, полученный от призрака ее старого друга. Несколько недель она потратила на то, чтобы просмотреть все свои архивы. Наконец она отобрала всего шесть снимков, которые, по ее мнению, могли дать представление о исправлении ее творчества и направилась на почту. С сердцем, ушедшим в пятки от волнения и страха, она отправила их с краткой сопроводительной запиской Бену.
«Дорогой Алабама!
Роберт Мэплторп настоял, чтобы я связалась с Вами. Мне кажется, что те шесть работ, которые я вамотправляю — мои лучшие снимки. Но мне самой кажется, если честно, что они не так уж и хороши. У меня сейчас своего рода профессиональный кризис. Можно мне к Вам приехать? Я могла бы навестить Вас в Малибу».
Ответа она не ждала. Самое большее, на что она смела надеяться — это вежливый отказ от кого-либо из помощников. Но телеграмма, пришедшая из Малибу, была краткой и емкой. «Приезжайте. Алабама». Она поехала.
