Вайолетт Лайонз - Сицилийские страсти
— Я и предложил, — огрызнулся Франческо. — Но ни одна из них тебе не понравилась.
— Тебя это удивляет? Неужели ты забыл, к какому результату привела твоя «идея» сегодня утром?
Воспоминание о поцелуе и о действии, оказанном им на нее, в сочетании с острым разочарованием от понимания фальшивости этого поцелуя неожиданным образом придали Роберте сил и уверенности.
— Как бы мне хотелось, чтобы этого поцелуя не было вовсе! — с горечью воскликнула она.
— Мне тоже, — ответил Франческо. — Ты даже представить не можешь, до какой степени. Но что сделано, то сделано, и сожалеть об этом не имеет смысла. Надо думать о том, что можно предпринять.
К ее великому облегчению, он — на время, по крайней мере, — отказался от намерения выйти к собравшимся у дома репортерам.
— А как насчет того, чтобы все-таки вернуться к первоначальному плану: постараться убедить их в том, что мы любовники? Обещаю тебе, что при любой встрече с репортерами я буду рядом, помогая тебе. Стану отвечать на все их вопросы, позабочусь, чтобы тебя беспокоили как можно меньше. Как тебе — нравится?
Выглядит заманчиво, призналась себе Роберта. «Я буду рядом, помогая тебе». Чего еще она может желать?
Того, чтобы Франческо был рядом не потому, что к этому его вынуждают неблагоприятные обстоятельства и происки Сайласа, а из любви к ней. Но это было недостижимой мечтой, на исполнение которой не оставалось никакой надежды.
— Не знаю, — неуверенно произнесла Роберта.
Да и как могла она ответить иначе, если ее буквально разрывало на две части? Она приходила в ужас от мысли остаться с репортерами один на один, без него. И при этом замирала от страха перед болью, которую придется выносить, находясь рядом с Франческо и зная, что каждая улыбка, каждое прикосновение, каждый жест внимания с его стороны является ложью, игрой на публику и позированием перед камерами папарацци.
Разумеется, таковым был весь ее брак: ложью с начала и до конца. Но тогда она этого не знала, проведя несколько месяцев в счастливом неведении, — пока правда не обнаружилась во всей своей болезненной определенности.
— Черт побери, я даже готов позволить тебе официально покончить с этим. И ты сможешь наконец-то от меня избавиться, — заявил Франческо тоном человека, делающего большое одолжение.
Хотя для него это, вероятно, действительно огромная уступка, подумала Роберта с кривой усмешкой. От Франческо Бальони не избавлялась еще ни одна женщина. Он всегда делал, что хотел, связывался с теми женщинами, которых выбирал сам и на тот срок, который его устраивал. Когда приходило время расставания, Франческо просто говорил «прощай» и никогда не оглядывался назад.
— Если хочешь, мы можем даже инсценировать бурную публичную ссору в ресторане… или, скажем, в театре. Ты получишь возможность вспылить и заявить, что не желаешь больше меня видеть, а я изображу безутешного любовника, брошенного обожаемой им женщиной.
Должно быть, он шутит, подумала Роберта, глядя Франческо в глаза и не веря собственным ушам.
— Ты поступишь так ради меня? — спросила она изумленным и недоверчивым тоном.
— Таким образом можно будет решить проблему приемлемым для нас обоих способом. — Внезапно глаза его сверкнули мрачным юмором, а губы скривились в ухмылке. — Я даже дам тебе кольцо, которым ты сможешь в меня бросить Жест получится чрезвычайно эффектным.
Это было уже чересчур. Перспектива бросить ему в лицо кольцо выглядела слишком заманчивой для того, чтобы доставить удовлетворение. Встретившись с его циничным и насмешливым взглядом, Роберта не смогла выдавить из себя даже подобие улыбки. Она так и не смогла забыть той боли, которую испытала, снимая обручальное кольцо с пальца и зная, что делает это навсегда.
Ничто в мире не смогло бы заставить ее пройти через это еще раз.
— Мне надо подумать, — произнесла Роберта сдержанным, ничего не выражающим тоном.
В очередной раз тяжело вздохнув, Франческо нетерпеливо тряхнул головой
— Только поторопись! Нам надо прийти к какому-либо решению, и как можно скорее. Потому что — если, конечно, у тебя нет запаса провизии на неделю осады — вскоре одному из нас или обоим придется выйти из дому. И можешь мне поверить, когда это произойдет, случится светопреставление.
Действительно, тут было над чем подумать. И Роберта посвятила этому остаток утра и весь день.
Комнаты нижнего этажа с наглухо задернутыми шторами производили мрачное и неуютное впечатление. Любительница свежего воздуха, Роберта открыла было окно. Но хотя оно и находилось на задней стороне дома, оказалось, что шум голосов репортеров, шарканье ног и спорадический смех доносится даже сюда. Деться от них было некуда, и это отнюдь не способствовало ясности мыслей.
Хорошо хоть Франческо имел совесть не мешать. Удалившись в свою комнату, он проработал там все утро, совершенно не обращая внимания на осаждающую дом толпу…
День уже начал клониться к вечеру, а Роберта все еще не пришла ни к какому решению, хотя знала, что сделать это надо. Рано или поздно настанет утро понедельника, когда придется пойти на работу, а значит, выйти за дверь и оказаться перед жаждущими сенсаций репортерами Одна мысль о подобной перспективе заставляла ее содрогаться. Что она им скажет? И не последуют ли они за ней в галерею?
О Боже! Идену это не слишком понравится!
По пути в кухню пришлось пройти мимо входной двери. И Роберта постаралась не обращать внимания на рассыпанные по коврику записки с просьбами об эксклюзивных интервью. Но тут звук шлепка возвестил о прибытии вечерней газеты. Машинально подобрав ее с пола, она рассеянно развернула сверток.
Один взгляд на первую страницу заставил Роберту опрометью броситься вверх по лестнице…
Глядя на лежащие перед ним исписанные листы бумаги, Франческо громко выругался. Придется начинать все сначала! А ведь проблема была не слишком сложной.
Хотя чего еще можно ожидать, спросил он себя, когда не можешь полностью отдаться работе? Все его мысли и часть внимания были сейчас сосредоточены на находящейся внизу женщине. И как он ни старался, забыть о ней хотя бы на время у него никак не получалось.
Лицо Роберты постоянно стояло перед глазами Франческо, запах духов, казалось, витал в комнате. А когда он, направляясь в кухню, чтобы приготовить себе очередную чашку кофе, прошел мимо ее спальни, воспоминания о горячем, жаждущем ласк теле всплыли помимо его воли.
Прежние простыни и наволочки были заменены, но один вид комнаты заставил его сердце забиться быстрее. Франческо, казалось, ощущал вкус ее губ, видел великолепную обнаженную грудь…
