Вера Копейко - Леший и Кикимора
Катерина Николаевна рассказала, что когда Шейла приезжала в Москву, она готовила для нее программу. Но как именно и почему бумеранг-двойник попал в этот дом, она не говорила.
В жизни тетки вообще много таинственного — кто из ее знакомых или родительских друзей покатался по свету, как она? Никто. Она влюбилась в тетку давно, даже раньше, чем в Мишу, и готова была исполнить любое ее поручение. Но как ей исполнить то, за чем приехала?
Еще больше осложнило дело появление сына Шейлы, он следит за каждым шагом. Вчера явился на кухню, когда Саша завтракала, сел напротив и заявил:
— Ты очень много ешь, — когда Саша насыпала себе в тарелку овсяные хлопья с изюмом.
— Я? — Она едва не уронила пачку.
— Да. Скажу матери, чтобы вычла из зарплаты.
Саша стиснула в руке стакан с теплым молоком, удерживая себя от желания выплеснуть его в лицо Питеру. Она медленно встала, одернула зеленую обтягивающую футболку, которую надела к серым шортам, и спросила:
— Я толстая? — Миша говорил, что может обхватить ее талию двумя пальцами.
Питер оглядел ее, провел языком по нижней губе и ухмыльнулся:
— У тебя все сгорает. Прекрасный метаболизм.
Саша села, вылила молоко в хлопья.
— А у тебя проблемы с обменом веществ? — насмешливо поинтересовалась она, намекая на его не слишком спортивную фигуру.
Бедняга, как он мучается, — Саша вспомнила книжки на тумбочке возле его кровати. Она рассмотрела их все, когда обследовала его комнату. «Правильно питайся — похудеешь за три месяца!»
— Я пошутил. Попугал немного. Моя мать довольна тобой, — сказал он. — Ешь.
— И буду, — сказала Саша.
Питер засмеялся:
— После того как у меня побывали охотники из России, я отношусь ко всем русским с подозрением.
— А чем они тебе не понравились? — спросила Саша.
Он помолчал, пытаясь сформулировать, потом поправил очки в тонкой черной оправе и сказал:
— Они не джентльмены. Мои коллеги по бизнесу просили больше не присылать таких охотников. Они стреляют по всему, что летает, а не только по куропаткам.
Питер взял ключи из письменного стола матери, поднялся на второй этаж и открыл кабинет Алекса. Он до сих пор не понял смысла странного брака матери. Он никогда не видел этого человека — когда Алекс приезжал в «Грэйндж», Питер жил в Ирландии. Алекс был моложе матери, впрочем, это не важно.
Усаживаясь в кабинете, он испытывал в какой-то мере охотничий азарт — увидеть нечто, что наверняка скрывается здесь. Он это не чувствовал, а чуял.
Стол чист, ящики заперты. Никаких бумаг. На стенах — безделушки, привезенные из стран Востока. Может быть, это мать развесила свои — с его собственным отцом она жила в странах Юго-Восточной Азии. Они оба преподавали английский язык в бывших британских колониях. Питер и его сестра мало времени провели с родителями, они учились в закрытых школах на родине. Потом отец умер, но мать не вернулась, это произошло позднее, когда возник мифический муж. Впрочем, какое ему до этого дело? Но сам кабинет хорош, может быть, договориться с матерью и занять его?
За окнами темнело, Питер собирался зажечь камин и расслабиться. У Алекса в шкафу нашел початую бутылку виски и стакан.
Внезапно дверная ручка повернулась. Он насторожился — неужели мать? Как подросток, Питер схватил бутылку и поставил ее под стол.
В узкую щель просунулась рука. Он напрягся. В руке… что это? Кто-то со шпагой? Он впился пальцами в подлокотник. «Грэйндж» — старый дом, очень. Иногда его называют замком, но никто не говорил, что в нем обитают привидения.
Питер не дышал. Луч света попал на то, что он принял за шпагу. Рука Питера метнулась ко рту, он чуть не расхохотался. Он хотел узнать, зачем она здесь…
Луч света прошелся по стене напротив двери, которая тихо, без стука закрылась. Швабра устремилась вперед, тихо шелестя по деревянному крашеному полу.
Питер нажал кнопку выключателя.
— Что ты тут делаешь? — строго спросил он.
От яркого света Саша не зажмурилась, не растерялась, как он ожидал. Она направила на голос луч мощного фонаря и спросила:
— А ты?
— Отличная реакция, ты должна хорошо стрелять, Саша, — похвалил он. — Но все-таки, что ты собиралась делать в кабинете покойного Алекса?
— Ты не уехал в Лондон? — удивилась она.
— Как видишь. Так что ты собиралась делать? — повторил он.
— Вытирать пыль. Сам знаешь, мне платят за работу. Чем больше я вытру пыли, тем больше заработаю. Ты сам сказал, что пожалуешься матери, что я много ем.
— Я пошутил, — успокоил ее Питер.
— Этот кабинет всегда закрыт, я проверяла много раз, а сегодня…
— Да, это правда. Сегодня я решил заняться хозяйством Алекса. Кто-то должен все это разобрать.
Она кивнула.
— Он умер здесь? — спросила Саша.
— Не-ет, что ты. Алекс — этот совсем не то, что ты думаешь.
— Он муж твоей матери. Разве нет? Я слышала, он умер.
— Все так, но… в общем, в некотором роде. Я думаю, — пустился он в откровения неожиданно для самого себя, — она понадобилась ему для чего-то, может быть, для британского паспорта. Но это не мое дело. Приступай, занимайся тем, зачем пришла. А я, пожалуй, угощусь виски.
Питер вынул из-под стола бутылку, налил немного в стакан и выпил.
Саша смотрела на бумеранг, который висел прямо перед глазами. Занимайся тем, зачем пришла. Если бы… Вот он. Наконец-то. Она не знала, как поступить. Может, попросить Питера подарить ей бумеранг? Вон здесь сколько всего. А если он не даст, то она обратит его внимание… Тогда Питер… Нет, не годится.
— Посмотри, что я у него нашел. — Питер поманил Сашу. Он постучал по файловой папке, в которой лежали какие-то проспекты. — Оказывается, Алекс не так прост.
Саша подошла.
— Как ты думаешь, что это? — спросил он.
Саша смотрела на стол.
— Рекламные проспекты.
— Это я и сам понял. Но что в них? Камуфляжная одежда. А посмотри-ка на названия? Ничего не понимаю.
Саша уставилась на подписи.
— Леший, — прочитала она написанное английскими буквами слово. — Кикимора. — Она засмеялась.
— Кто они?
— Леший — ну… вы называете его «сатир». Это не точно. Наш Леший — хозяин леса, невидимый, очень хитрый, — подбирала она английские слова. — Он обаятельный, иногда вредный с плохими людьми, только не гадкий. Сатир — гадкий.
— А Кикимора? — не отступал Питер.
— Смешливая, хитрая, любит дразниться. Может обернуться кем захочет, поселиться в чужом доме и задурить голову. Закружить, завертеть любого… Громко хихикает.
— Она оборотень? — допытывался Питер.
