Моника Айронс - Фамильное кольцо
Но стоило тому войти в дом, как Мария поняла: что-то не так. Его движения были резче, чем обычно, глаза странно блестели. За едой он несколько раз бросал на нее придирчивый взгляд.
— Что-то произошло? — наконец спросила она.
— Да. Я думал отложить разговор на потом, но раз уж вы спрашиваете… Я хочу, чтобы вы мне кое-что объяснили, и объяснили убедительно.
Глаза Хантера замерцали еще сильнее. Не оставалось никаких сомнений: он в ярости.
— Не знаю, что объяснять.
— В самом деле? Хорошо, начнем с одежды. Вы до сих пор носите то, что привезли с собой из дому. Я бы хотел знать, почему вы предпочитаете носить старые платья, если я дал вам денег на новые.
— Я… какой смысл покупать новую одежду, если вскоре она станет мне мала? — заикаясь, пролепетала она.
— Перестаньте! — недовольно воскликнул он. — Почему вы говорите не правду? Вы регулярно посылали деньги домой. Я узнал об этом только сегодня. Все до последнего цента вы отослали некоему Сойле Нуньесу. Через десять секунд вы скажете мне, кто это, кем он вам приходится и почему вы отправляете ему мои деньги.
В последнее время Мария стала очень вспыльчивой. Она моментально вскипела и гневно посмотрела собеседнику в глаза.
— Плачу долги!
— Что это значит?
— Я думала, что смогу сделать все сама, Я не собиралась ничего сообщать вам, но не позволю разговаривать с собой таким тоном. Подождите меня!
— Я не спешу, — насмешливо протянул он вслед выбежавшей из-за стола Марии.
Через пару минут женщина вернулась и положила перед Теодором пачку бумаг. Это были письма и счета, которые ей переслал приятель из Мексики.
— Вы знали Максимилиана лучше, чем я, — сказала она. — Удивительно, что это не пришло вам в голову. Макс оставил за собой лавину счетов. Он должен крупную сумму за машину.
— Как за машину? Я посылал чек Максу специально для покупки машины полгода назад. Она полностью оплачена!
— Я тоже так думала — Максимилиан говорил, что машина его. Оказалось, что он просто взял ее напрокат. Сойло Нуньес, наш приятель, живет в соседней квартире. Мы оставили ему ключи. Он отсылает счета мне, а я отправляю деньги, чтобы оплатить их.
На лице Тео была написана досада.
— Вы должны были рассказать мне.
— Я предпочла этого не делать.
— Оплачивать его долги — моя обязанность.
— Вы их и оплатили, — напомнила она. Тео бросил документы на стол и порывисто вздохнул.
— Прошу прощения, что наговорил вам лишнего.
— Не за что, — отрезала Мария. — Когда Сойло в следующий раз пришлет мне квитанции об оплате, я принесу их вам.
— В этом нет необходимости. Я верю вам на слово.
Она усмехнулась:
— Вы поверили только после того, как я представила вам копии счетов. Неужели наступит день, когда вы действительно станете доверять мне?
Наступила пауза. Мария подумала, что Тео решил промолчать, но он криво улыбнулся и ответил:
— Я уже признал, что поторопился с выводами.
— Очень неохотно.
— Я не люблю ошибаться.
— Вам не кажется, что это не совсем логично?
— Что вы хотите сказать?
— Вы видели во мне искусную интриганку, способную на любой бесчестный поступок, и тем не менее продолжаете до сих пор считать себя правым.
Он поморщился.
— Честно говоря, не считаю. Вы непредсказуемая женщина. Никогда не знаешь, что вы выкинете в следующую минуту.
— Может быть, не следовало скрывать это от вас, но… — Она сделала беспомощный жест. — Не вы один страдаете ложной гордостью. Я пыталась защитить честь и память Макса.
Она вздрогнула, когда Теодор грохнул кулаком по столу.
— Ради всего святого, почему?! — возопил он. — Почему вы должны были защищать его? И прежде, и теперь?
— Потому что он нуждался в этом! — крикнула в ответ Мария.
— И именно за это вы его полюбили? За глупость и слабость?
— Может быть. Мне нравится заботиться о людях, а он нуждался в заботе. Нуждался во мне. Я должна чувствовать себя нужной. И по-другому жить не умею.
— Значит, вот кого вы предпочитаете? Не мужчину, а цыпленка, прячущегося под крыло наседки? Ребенка в мужском теле, цепляющегося за вашу юбку?
— Это тоже любовь.
Тео посмотрел на нее прищурившись.
— Некоторые женщины ни на что другое не способны. Неужели вы можете полюбить только сосунка?
— Я могу полюбить только того, кто нуждается во мне! — гневно ответила она.
— Кое-кто из мужчин скорее умрет, чем согласится на такие условия.
— Кое-кто из мужчин понятия не имеет о том, что такое любовь! — выпалила Мария.
Атмосфера накалялась. И виноват в этом был вовсе не Максимилиан. Мария понимала, что этому разговору пора положить конец. Опасность заключалась не в собеседнике, а в ней самой. Последние несколько дней настроение Марии было непредсказуемым, и она могла сорваться в любую минуту.
— А мой брат имел об этом понятие? — цинично спросил Теодор.
— Пожалуй, да. Он был добрым, нежным и мягким. Мне нравилась его мягкость.
— Точнее, слабость, — презрительно уронил Тео.
— А если и так? Разве слабый человек не заслуживает любви?
— А что бы вы сказали через несколько лет? Считали бы вы привлекательной его слабость, если бы устали обращаться ко мне за помощью, чтобы покрыть его долги?
— Я бы никогда не обратилась к вам за помощью, — резко сказала она.
— Это вам только кажется.
— Никогда. И ему бы не позволила.
— Каким образом? Он делал это всю жизнь. Думаете, вам удалось бы его перевоспитать?
В мозгу Марии что-то замкнулось. Она начала метать слова, не думая, что говорит, и стремясь лишь к одному: стереть с лица Теодора ненавистное ей циничное выражение.
— Мне это уже удалось, потому что он стал цепляться за мою юбку, а не за ваш бумажник! Он бы перестал нуждаться в вас, мистер Хантер! Вот за это вы меня и ненавидите, не правда ли? За то, что он погиб, когда пытался бежать от вас!
Не успев закончить фразу, она поняла, что сказала вещь чудовищную и непростительную. Мария не хотела быть жестокой, ее спровоцировал на это собеседник. Но она совершила нечто непоправимое. Теодор побелел как смерть.
— Уйдите, — тихо сказал он.
— Тео, пожалуйста…
— Уйдите.
Она в страхе выбежала из комнаты.
Было два часа ночи. Мария лежала без сна и прислушивалась, не раздадутся ли на лестнице шаги. Теодор сидел внизу уже несколько часов, терзаясь ужасными мыслями.
Мари горько осуждала себя за сказанное. Какая разница, что она всего лишь ответила на его жестокие слова? Ей было присуще стремление защищать, а сегодня она нанесла новую рану человеку, и без того изнывавшему от боли…
Наконец Мария услышала, как он медленно поднимается по лестнице, словно сгибаясь под невыносимой тяжестью. Когда шаги замерли у ее спальни, она порывисто села. Но Тео прошел дальше, и вскоре она услышала, как за ним закрылась дверь. Мария лежала тихо, но мысли неслись вихрем и не давали уснуть. Она не выдержала, встала и, накинув халат, вышла в коридор.
