Миранда Ли - Мой любимый пианист
Наконец, Фелисити усмехнулась и подмигнула Николасу.
«Вот ехидная девчонка!» — подумал тот, вскочив на ноги и закричав «Браво!», как порой делали слушатели в Европе. Его примеру последовал весь зал, и Фелисити, наконец, немного смутилась. Пришлось директору школы самому поспешить на сцену и восстановить порядок проведения конкурса.
— Ну, разве это было не прелестно, друзья? — спросил он и приобнял смущенную девочку за плечи. — Наша староста не только великолепная пианистка, но и прекрасный организатор. Мы должны поблагодарить ее за присутствие здесь нашего уважаемого гостя и судьи мистера Николаса Дюпре. А теперь мы подходим к самой важной части вечера. Мистер Дюпре, не будете ли вы так добры подняться на сцену и объявить имена победителей?
Серина, нервно стиснув пальцы, наблюдала за тем, как Николас поднимается на сцену, а затем идет по направлению к Фелисити и Фреду Тарлтону.
Он выглядел потрясающе в своем темно-сером костюме, который, скорее всего, стоил целое состояние и очень ему шел. Голубая рубашка — под цвет глаз. Темно-синий галстук в серую полоску. В образ успешного бизнесмена-миллионера не вписывались только светлые волосы до плеч. Ну и неотразимая чувственность черт.
Серина услышала восхищенные вздохи женской части аудитории.
В каком-то смысле эти звуки принесли ей утешение Как можно винить себя в увлечении человеком, который способен вскружить голову всем женщинам в зале?
Но не только его сексуальная притягательность была причиной нынешнего состояния Серины. В животе поселился липкий, холодный страх. Страх, что Николас может разгадать тайну рождения ее дочери, понять, что она скрыла от него правду.
Конечно, Николас должен был заметить то, что было очевидно для самой Серины. Так может играть только плоть от плоти его. Это его гены, а не Грега.
Серина наклонилась вперед, пытаясь рассмотреть выражение лица Ника, когда тот подошел к Фелисити. Когда его дочь улыбнулась, он усмехнулся в ответ с точно таким же счастливым выражением лица. В его глазах не было ни беспокойства, ни гнева.
Он не заметил! Николас ничего не заподозрил!
Но ожидаемое облегчение по какой-то странной причине было приправлено горькой обидой. Почему у мужчин нет ни капли чувствительности или интуиции? Ник должен был заметить то, что очевидно! Но нет, они видят только то, что хотят видеть. Или то, во что их заставляет поверить собственное эго.
Николас поверил, что Серина его не любит, как и тогда, много лет назад. Но ведь в спальне она показала ему, что все совсем иначе!
Она покачала головой и откинулась на спинку стула.
— А он почти не изменился, — заметила миссис Джонсон, сидевшая справа от Серины.
— Вы правы, — сердито и в какой-то степени иронично согласилась та. — Все такой же слепой дурак!
— Тише, вы обе, — шикнула мать Серины, расположившаяся слева от дочери.
Николас взял микрофон из рук Фреда Тарлтона и посмотрел на собравшихся.
— Сначала, — произнес он, — я хотел бы от всего сердца поздравить Фелисити, поскольку это и в самом деле было необыкновенное исполнение. Заверяю тебя, что в столь юном возрасте я сам не смог бы сыграть лучше. Такой развитый талант заслуживает комплимента в адрес миссис Джонсон, у которой когда-то учился и я. Миссис Джонсон, — и он галантно поклонился пожилой даме, — я преклоняюсь перед вами.
Нет, это ни на что уж не похоже — сидеть вот так и кипеть от ярости, пока Ник объявляет победителей, упражняясь в остроумии и обаянии, получая все больше одобрения от публики. Все прекрасно знали, что, если бы в конкурсе участвовала Фелисити, Изабелла ни за что не победила бы. Вместе с тем даже Серина признавала, что девочка была очень милой и обладала удивительно красивым голосом.
— Я должен вручить последнюю награду до того, как мы объявим об окончании этого замечательного конкурса, — произнес между тем Николас, и зал замер, ловя каждое его слово. — Фелисити, полагаю, она предназначена для тебя. — С этими словами мужчина извлек из нагрудного кармана пиджака бумагу, которая походила на чек. — Именно твое письмо привело меня сюда. Как вы знаете, сегодняшний вечер был посвящен сбору средств для местной пожарной бригады. Разумеется, вы все заплатили за вход, и эти деньги, несомненно, пойдут на благие цели. И все же я взял на себя смелость узнать, сколько стоит современная пожарная машина, и знаю, что эту сумму собрать не удалось. Поэтому я решил помочь. Так что возьми это, моя дорогая девочка. Думаю, такой суммы должно хватить.
Серина видела, как глаза ее дочери расширились, когда она посмотрела на чек. Девочка крепко обняла Николаса. Она отстранилась, и мать увидела, что большие карие глаза Фелисити светятся от счастья.
— Это чек на три тысячи долларов! — восторженно крикнула она.
Все зааплодировали. Точнее, все, кроме Серины, которая начала плакать. Мать ласково обняла ее за плечи:
— Ну, будет, милая моя. Я знаю, тебе по-прежнему тяжело. Но я уверена, Грег очень счастлив сегодня, глядя на свою дочь с небес. И очень горд.
Серина расплакалась еще сильнее.
Глава 15
Вечеринка была в самом разгаре. Николаса забрасывали вопросами, все хотели его угостить и побеседовать с ним. Многие стремились поздравить пианиста с прекрасно проведенным конкурсом и поблагодарить его — как, например, девушки из офиса Серины. Но не она сама, горестно отметил Ник. Она держалась в стороне, даже когда ее собственная мать и миссис Джонсон разговаривали с ним.
Фелисити привела своих бабушку и дедушку по отцу, Фрэнни и Берта Хармона, с которыми Ник раньше не был знаком. Пара приближалась к восьмидесяти годам и представляла собой довольно странное зрелище: мужчина был высоким и худым, а женщина маленькой и кругленькой.
— Нанна и дед купили ваш старый дом, — сообщила Фелисити, представив пожилую чету.
— В самом деле?
— И ваше старое пианино. Именно на нем я училась играть.
Николас был удивлен, услышав это. Он считал, что это Серина записала дочь на уроки музыки и она училась играть на пианино своей матери. Разумеется, родители его бывшей возлюбленной купили собственный инструмент гораздо раньше, чем он сам смог себе это позволить.
— Когда я ходила в гости к Нанне и деду, — продолжала между тем Фелисити, — я всегда слышала, как в соседнем доме у миссис Джонсон занимаются дети. Знаете, ведь ее музыкальная комната как раз напротив моего окна. Я часто лежала в постели и слушала…
Николас не мог поверить собственным ушам. Бывают же совпадения!
— А потом однажды, когда мне было три… — рассказывала девочка. — Я, правда, этого не помню, но дед рассказывал. Он пришел вниз и увидел, что я пытаюсь играть. Дед тогда решил, что я тоже должна учиться. Честно говоря, мама была против, зато папа настаивал, хотя у него слуха вообще не было.
