Рэйчел Гибсон - Ложь, опасность и любовь
Куинн очень устал, когда вернулся домой после свидания, но он прекрасно знал, что ему не скоро удастся лечь в постель. Он выпил достаточно кофе, чтобы тщательно обдумать последние несколько часов.
Кэрол была симпатичной девушкой. Она казалась вполне вменяемой, пока не начала рассказывать о своем бывшем муже. Она готова была порвать его, окажись он рядом, и раскритиковала его в пух и прах как любовника. Она ненавидела парня, и решено было, что Курт напишет ей утром электронное письмо и назначит второе свидание.
Куинн забрал из кухни ноутбук и пошел через коридор в кабинет. Там он включил свет и сел за стол. Включив компьютер, Куинн почесал Милли за ушком, ожидая, когда закончится загрузка.
Даже после двух месяцев бесконечных амурных разговоров в Сети Куинн никак не мог привыкнуть к той легкости, с какой женщины выкладывают самое сокровенное на первом же свидании. Раз они ему с ходу рассказывают о своих бывших мужьях и приятелях, то, значит, и любому другому, с кем познакомились через Интернет. Порой терпеть это становилось так сложно, что ему хотелось сказать: «Дорогуша, я не имею ни малейшего желания знать, как пахли ноги твоего мужа или сколько виагры ему нужно было съесть, чтобы у него все получилось. Оставь это при себе».
Люси была единственной, из кого информацию о бывших парнях приходилось вытаскивать клещами. Правда, Люси врала напропалую, и Куинн вообще начал сомневаться, что она способна говорить правду.
Он потянулся за телефоном, который лежал на столе, и посмотрел на часы. Было половина десятого. Куинн открыл блокнот, чтобы записать время. Люси сняла трубку после пятого гудка.
– Алло.
– Люси, это Куинн. – Он откинулся на спинку стула и размял затекшую шею. – Я звоню узнать, в силе ли наше завтрашнее свидание?
– Подожди немного. – Последовала пауза, похоже, Люси положила трубку на стол. Судя по звуку, открылись и закрылись несколько ящиков стола, и она снова взяла трубку. – Да. Но знаешь, я думаю, сначала ты бы мог зайти на стаканчик аперитива. Или можно вообще никуда не ходить, закажем еду на дом.
Убийца «бездыханных» никогда не перемещала трупы и никогда не приглашала жертвы в своей дом.
– Звучит заманчиво. – Послышался стук, как будто она выронила трубку.
– Прости, – сказала она и подтвердила его догадку: – Я уронила телефон.
Он постучал карандашом по столу и спросил:
– Чем занимаешься?
– В смысле прямо сейчас?
– Да.
– Стою в одном нижнем белье, собиралась надевать пижаму.
Ручка замерла.
– Я тебя потревожил? – спросил он, а в голове уже возник образ Люси в нижнем белье карамельного цвета.
– Да ничего. Я хотела лечь в постель и посмотреть немного телевизор перед сном. А ты чем занимаешься?
– Ничем. Просто сижу. – Он дорисовал к ее образу кружевной лифчик того же цвета. Интересно, а она тоже возбудилась? Не настолько, чтобы убить человека, конечно. Куинн не работал под прикрытием уже несколько лет, но он прекрасно помнил, что к чему. Он знал, когда нужно надавить на человека и как сильно. Он отложил ручку и напомнил себе, что это только работа. – Какого они цвета?
Последовала пауза, и он уже подумал, что она пошлет его к черту.
– Ты о чем?
– О твоих трусиках.
Снова пауза.
– Белые. Шелковые.
Он сглотнул, рука сорвалась с подлокотника и упала на голову Милли. Собака посмотрела на хозяина так, будто он сделал это нарочно, и вышла из комнаты. Куинн не хотел говорить пошлостей при собаке, поэтому подождал, пока она выйдет.
– Кружевные?
– Нет.
Жать. Он любил, когда женщины надевали кружевное белье.
– Зато есть розовая ленточка, – добавила Люси почти шепотом.
Черт.
– Опиши мне, что за ленточка.
– Она снизу, опоясывает мои ноги под самой попкой.
Он закрыл глаза и представил себе это. Выглядело обольстительно.
– А лифчик на тебе есть?
Ее шепот обольщал его, он представил себе ее пухлые губы.
– Да.
– В тон трусикам?
– Да.
Он резко вдохнул и положил руку на штаны, где уже чувствовалась набухшая плоть.
– У тебя соски напряглись?
Вместо ответа она спросила:
– У тебя встал, Куинн?
– Да.
– Ты любишь секс по телефону? – спросила она чертовски сладким голоском.
– Нет. – Он представил ее перед собой, с распущенными светлыми волосами и слегка расставленными ногами. Его рука на ее ножке, губы прижаты к плоскому животу. – Но я готов попробовать, если ты не против, солнышко.
Она тихо засмеялась в трубку.
– Увидимся завтра, Куинн, – сказала она и повесила трубку.
Он открыл глаза в надежде увидеть ее перед собой. Но вместо этого заметил на столе записную книжку, ноутбук, кипу документов и фотографию детей Мэри и Донни.
Тишина в комнате была звенящей. Он почувствовал себя одиноким. Тьма в душе шевельнулась, напомнила о своем существовании. Но Куинн подавил ее, как и всегда.
Он дотянулся до пульта от музыкального центра и нажал на кнопку. «Блэк крауз» наполнили комнату звуками южного блюз-рока. Крис Робинсон пел о любви и о том, как трудно ее держать под контролем.
Куинну жизнь нравилась такой, какая есть.
Люси сделала глоток крепленого красного вина и поставила бокал на журнальный столик. Не хватало еще опьянеть. Она должна набраться храбрости и признаться Куинну, зачем позвала его к себе вместо того, чтобы пойти куда-нибудь. Пора сказать ему правду, особенно после их разговора прошлой ночью. Она не могла взглянуть Куинну в глаза и все время боялась, что покраснеет.
Она скосила на Куинна глаза. Он сидел напротив нее и попивал свой «Бекс». Малыш потерся о его ногу, и Куинн посмотрел на него поверх бутылки. Люси слишком хорошо был знаком modus operandi[6] Малыша. Если Куинн не отреагирует на проявления дружбы, то Малыш запрыгнет к нему на колени.
– Отстань, Малыш, – сказала она, подхватила его и посадила рядом с собой на диван.
– Как ты его зовешь?
– Малыш.
– Ну-ну, – сказал Куинн и скептически хмыкнул.
Люси сделала глубокий вдох и выпалила одним залпом:
– Я тебе врала, – сказала она так быстро, что испугалась, расслышал ли он ее.
Если нет, то повторить второй раз она не сможет. Во рту у нее пересохло, она боялась вздохнуть. Она так разнервничалась, что даже забыла о телефонном разговоре. Впрочем, если он не поймет ее, не простит и не перезвонит больше, значит, этим отношениям не суждено было состояться. По крайней мере так она уговаривала себя. Но это было до того, как он пришел к ней в обтягивающих джинсах, вытертых на самых интересных местах. До того, как от него пахнуло мужским одеколоном.
– Ты о чем?
– Я не медсестра.
