Сеймур Элстин - Игра в любовь
— Иногда, — продолжил он хрипловато, — я боялся, что, если потерплю фиаско, все мои близкие пропадут. Мне казалось, что только я смогу удержать их на плаву. Мэг, видит Бог, я не мог их бросить, это было бы отвратительно.
Мэган постаралась погасить искру симпатии, которую зажгли эти доверчивые признания. Ей пришло в голову, что она смогла бы посочувствовать Деву, если бы не ребенок, игравший в комнате недалеко от них.
— Вы не могли бросить близких вам людей, — медленно и тихо повторила она. — Поэтому вы бросили меня, видимо, таковой не считая…
Она замолчала, так как у нее сжало горло. Увидев, как изменилось лицо Дева, Мэган почти пожалела о своих словах. Но это было чистой правдой…
— Я вернулся, чтобы извиниться за то, что не подумал тогда о последствиях, — сдержанно сказал Дев. — В первую очередь, я виноват, что бросил вас, бросил неожиданно и подло. Я хочу, чтобы вы знали, как мне жаль. Мне по-настоящему страшно стыдно! — Он резко повернулся и пошел к дверям. Потом остановился и посмотрел на Мэган. — Я сожалею о нашей единственной ночи, Мэг, но только потому, что она сломала тебе жизнь. Я взял то, на что не имел никакого права! — Он снова с трудом перевел дыхание, как будто у него перехватило горло. Но я с нежностью вспоминал о той ночи. Ведь мне частенько казалось, что впереди не будет ничего светлого, и лучший выход для меня — сесть в машину и сорваться с обрыва на полной скорости! Поверь, я жалею о том, что причинил тебе боль, но нашей ночи не забуду никогда! Память о ней согревала меня все эти годы и спасла меня!
Он повернулся и выбежал из комнаты до того, как Мэган пришла в себя и смогла что-то сказать. Она услышала, как хлопнула входная дверь.
Мэг стояла не двигаясь до тех пор, пока не раздался звук мотора выезжавшего за ворота джипа.
Она села в глубокое кресло, не в силах расслабиться. Заметив, как сильно дрожат ее руки, заставила себя встать, подошла к бару и налила стаканчик виски со льдом.
6
До вечера она была сама не своя. Прежняя, почти забытая боль, снова вернувшись, захватила ее целиком. А ведь совсем недавно, несколько дней назад, она считала, что прошлое стерто из ее памяти и к старому нет возврата. Как она устала от грустных и неприятных воспоминаний и теперь не желала снова касаться их! Обида и злость на себя и Девлина были такими сильными, что Мэган расплакалась.
Если Дев поверил, что Кэвин не его сын, тогда что он хотел от нее? Прощения? Отпущения грехов? Мэган вздохнула и вытерла ладошкой глаза. И может ли ужасное положение его жены оправдать то, что Дев сделал с ней, с Мэгги, и ее сыном?
Он был опытным мужчиной и знал, что делает. Конечно, она не должна была так быстро и сильно поддаться своей влюбленности, но это было ее первое чувство и она доверила его недостойному человеку. “Глупый ребенок”, как называл ее отец. Мэган была настолько неопытна, что не придала значения сдержанности Дева, его нежеланию встречаться с ней где-нибудь, кроме кафе или ее квартиры, боязни знакомить со своими друзьями. Вспоминая теперь прошлое, она поражалась собственной наивности.
Когда наконец наступил рассвет, наполнивший комнату слабым, серым светом, Мэгги все еще сидела в кресле и размышляла. Ответ так и не пришел к ней. Но в одном Мэган была уверена. Сколько бы раз она ни называла себя дурой, она не сожалела о том, что Дев так страстно ласкал и целовал ее!
Дев машинально вертел в руках карандаш. Точно так же он не замечал разложенных перед ним на столе бумаг. Ему и не нужно было смотреть на них: он прекрасно знал, что в них сказано. Новая партия образцов породы была так же плоха, как и предыдущая. Ему не доставляло никакой радости сообщить эту новость Фрэнку Мейсону.
Он встал и подошел к окну кабинета. Все как прежде — однообразные многоэтажные здания вблизи оживленного шоссе. Он вспомнил шелестящие листьями деревья и уютные домики — такой вид открывался из окна его кабинета в Сан-Диего.
Дев был бы рад оставить этот город, который хранил так много горьких воспоминаний, печальных дум о безвременно умершей молодой женщине, о разбитой жизни… и о Мэг, о том, что он сделал с ней. Чтобы отвлечься на время от этих мыслей, он прошел в соседнюю переполненную людьми комнату.
Впервые у него появилось желание позволить Джеффу вести дело самостоятельно. Его партнер давно предлагал взять на себя часть дел Дева, но Дев в глубине души противился этому, понимая, что руководить фирмой должен один человек, пока они оба не придут к выводу, что наступила пора разделить обязанности руководителя.
— У нас здесь прекрасные служащие, каждый прекрасно знает свое дело, — говорил ему Дев, — ты спокойно можешь отправиться вечером домой и помочь Линде с ребенком. Зачем тебе лишние хлопоты? Думаю, тебе нет никакого смысла ставить под угрозу свою семейную жизнь, когда мы еще не знаем, что у нас получится.
Джефф Рассел понимающе посмотрел на него:
— И поэтому ты разрушаешь свою.
Дев пожал плечами, избегая проницательного взгляда Джеффа. Они оба знали, что жизнь Дева — это работа, а дом — это всего лишь место, где он ночует.
— Когда ты угомонишься, Дев? Ты должен, наконец, вырваться из этой свистопляски. Это длится почти пять лет. Ты больше не можешь так вертеться, ты…
— Заткнись, Джефф, — сказал Дев грубовато. — У нас есть одна кудахтающая курица, по-моему, довольно…
— Миссис Харрис вовсе не курица. Чем она тебе не угодила? И не пытайся, пожалуйста, изменить тему разговора.
— А я ее не меняю. Я ее отбрасываю.
— Дев…
— Давай закончим.
— Черт побери, Дев…
— Я занимаюсь открытием офиса в Орандж-Маунти, мне некогда думать о всякой чепухе.
Джефф расслышал грозные нотки в голосе своего школьного товарища и, сдаваясь, вздохнул.
— Ладно, ладно. Но, по крайней мере, возьми с собой Мэтта или Луи, чтобы они помогли в полевой работе.
— Сам справлюсь.
— Я не это имел в виду. Ты построил все на пустом месте, разве не так? Ты взял меня на работу, когда я даже не мог обзавестись приличным костюмом. Я тебе всем обязан, дружище.
— Нет, — жестко отрезал Дев, думая о том, что Джефф был рядом с ним все то время, когда он нуждался в нем больше всего. Друг заставлял выбираться из своего убежища, встречаться с миром лицом к лицу, постоянно выводил его из состояния самого глубокого отчаяния. — Нет, — повторил Дев, — ты мне ничего не должен. Оставайся дома со своей семьей. Я сам со всем управлюсь.
— Черт побери, дружище, так дальше продолжаться не может. Сколько еще ты… — Он оборвал себя, встретив предостерегающий взгляд Дева. — О’кей, о’кей. Больше никаких проповедей. Просто обещай мне, что обратишься за помощью, если в этом возникнет нужда. Я смогу примчаться за пару часов.
