Наталья Нестерова - Театр двойников
— Отпусти! — просипела Анна Ивановна. — Задушишь! Так! Спокойно! Мы пойдем на компромисс! Все вместе.
— Я пойду с тобой? — уточнила Настя.
— Со мной, — кивнула бабушка. — Со мной ты будешь жить понедельник, вторник и среду. Четверг, пятница и выходные — с родителями! У меня должна быть личная жизнь!
— Какая у тебя может быть личная жизнь без меня? — удивилась маленькая эгоистка.
Ничего из этого плана не вышло. Ребенок не собачка, которую можно таскать с места на место. Постоянно случались накладки: то форму физкультурную забыли, то учебники не захватили, то домашнее задание Настя затихарила. Словом, типичная ситуация с семью няньками. Перешли на новый график: пять школьных дней внучка у бабушки, выходные — с родителями. Им тяжело доставалось. Неделю работают от зари до зари, а в субботу и воскресенье без отдыха. Потому что с Настей нагрузочка будь здоров. Но с возрастом у нее стало проявляться человеколюбие и забота о родителях. В пятницу вечером она частенько предлагала бабушке Ане:
— Давай позвоним маме с папой? Пусть расслабятся, а я дома останусь? Бабушка с дедушкой сейчас заранее успокоительное лекарство принимают, — шантажировала внучка.
— Нет! — проявляла твердость Анна Ивановна. — Только на субботу можешь остаться. Родители должны хоть один день в неделю воспитывать ребенка!
— Меня ты воспитываешь, — разумно замечала Настя, — а они балуют. Какая-то у нас семья шиворот-навыворот.
— Исключительно благодаря тебе, твоему несносному характеру. На субботу назначим дополнительные занятия по английскому и математике.
Настя тут же мчалась к телефону и просила родителей забрать ее пораньше.
Сейчас Насте пятнадцать лет. И душевного спокойствия Анне Ивановне не прибавилось. Напротив, ее грызет ревность. Насте с мамой и папой теперь гораздо интереснее, чем с бабушкой. Какие-то девичьи секреты с мамой — вечно хихикают и шушукаются, как закадычные подружки. Идет с отцом на футбол, а не с бабушкой на концерт. Разыграла одноклассников: привела отца на дискотеку и сказала, что это ее парень. “Чтобы девчонки от зависти лопнули. А еще скажу, что моя мама — это моя старшая сестра, от первого дедушкиного брака”, — развлекается! Как была фантазеркой, так и осталась. И родители ее поощряют! Но живет Настя, естественно, с бабушкой.
СЕРЬЕЗНЫЕ НАМЕРЕНИЯ
Дима относился к категории мужчин, про которых говорят: “Скорее съест паспорт на пороге ЗАГСа, чем женится”. Он и Вика прожили вместе десять лет, с виду нормальной семьей. Общий кошелек, общее хозяйство, отпуск, ремонт, теща с блинами, свекровь с нравоучениями — все как у людей. Сошлись, когда Вике было двадцать два, Диме — за тридцать. “Сошлись” — точно о пенсионерах. На самой деле Вика была влюблена до дрожи в коленках. Как же! Она студентка техникума, он преподаватель — остроумный, блестящий, красивый, все девчонки на корню сохнут и вянут.
Окружающие, друзья, родственники думали, что они расписались. Дима отмалчивался, а Вика позорно врала, что решила оставить девичью фамилию. И десять лет сидела заноза у нее в сердце. Или в пятке — в общем, сидела.
Все Вика понимала! Главное отношения, а не штамп в паспорте, любовь, а не напутствие какой-нибудь толстой тетки, облеченной властью регистрировать брак, в тысячный раз повторяющей: “Берегите друг друга в счастье и горести, в удачах и поражениях!” Мы и так, без корочки свидетельства о браке, бережем!
Но если брак не судьбоносен, зачем от него отказываться? Почему ты боишься взять на себя официальную ответственность, если признаешь моральную? Какая, выходит, главнее? Ты не хочешь дать мне юридическую защиту? Значит, и от меня требуешь ограниченных услуг?
В первые годы никакой занозы Вика не чувствовала. На третий год обнаружила. Это как после праздника: пляшешь, веселишься, а утром просыпаешься, глядь — заноза в пятке. И не вытащить ее! Воспаляется, пухнет и болит. Побочный эффект — боязнь завести ребенка. Он меня-то серьезно не ценит, а с ребенком буду — повернется и уйдет. Конечно, такого бы не случилось. Но страх — иррациональное чувство, и справиться с ним Вика не могла. У других получалось. У Вики — нет.
Впрочем, Дима был не чадолюбив и о наследниках не мечтал. А Вика из-за вечной боязни забеременеть удовольствие от сексуальной жизни, получала, как от пирожков без начинки — хлеб он и есть хлеб, вкуса не имеет.
После всероссийской переписи населения, когда обнаружилось, что у нас в государстве замужних женщин больше, чем женатых мужчин, Вика поняла — это про нее. В числе других наивных дурочек Вика отвечала как по жизни, а Дима, очевидно, — как по закону. И проклятая заноза еще глубже впивалась в тело. Или в душу.
Самое удивительное, что, даже когда с Викой произошло невероятное событие, заноза никуда не делась. Событие такое: Вика влюбилась. Положа руку на сердце, будь она нормальной женой, не решилась бы внимание человека, во всех отношениях прекрасного, близко принимать. Но Вика соломенная жена! Бывают вдовы соломенные, а она жена из хрупкого материала.
С Игорем познакомилась на работе. Он был представителем заказчиков, Вика вела часть проекта от разработчиков. В детали вдаваться нельзя, потому что предприятие, где трудится Вика, закрытое.
Игорь — полная противоположность Димы. Неброский, незаносчивый, не спросят — промолчит, высовываться не будет. Но в работу впивается как клещ, не отдерешь. Собственно, их первое общение и было ссорой. Вика кипятилась, обзывала его формалистом, чинушей и бюрократом. Игорь, насупившись, тыкал пальцем в бумаги — допуски превышены!
Кратко об Игоре. Вдовец, жена погибла в автомобильной катастрофе. Остался сын, пятилетний Ваня. Это чудо! Шкодливый и непоседливый пацаненок, волосы дыбом через секунду после причесывания, штаны в мазуте через десять минут после переодевания, хотя в округе никакого мазута не наблюдается и на улице зима. Шестьдесят “почему?” в минуту и вечно сбитые коленки.
Ваню Игорь представил Вике через неделю после знакомства — “чтобы вы знали истинное положение вещей”. Ухаживал безо всякой романтики, но основательно и серьезно.
Отношения Вики и Димы в начальной стадии походили на весенний бал-фантазию, с цветами, стихами и пылкими объяснениями. Роман с Игорем был прозаичен и сродни перераспределению тяжести. Будто шла Вика, груженная авоськами, появился Игорь, забрал тяжести, сказал: “Теперь я их буду таскать, а ты, если устала, садись мне на шею”..
И в то же время Игорь, простой незамысловатый парень, в области эротики показывал чудеса высшего пилотажа. Он считал, что женскому организму достается слишком много испытаний — ежемесячные страдания, вынашивание ребенка, роды, кормления… Единственной компенсацией за все тяготы служит хороший секс, который обязан обеспечить мужской организм, эгоистично избавленный от мук и боли.
