Нора Робертс - Шипы и лепестки
Пора разобраться с этой проблемой.
6
Джек сидел за компьютером в кабинете на втором этаже своего дома. Здание было старым, но Джек перестроил его так, чтобы удобно было и жить, и работать. Проектом модернизации студии Мак он занимался в свободные от работы часы, и, поскольку ни Мак, ни Картер особо не спешили, у него была возможность поиграть и с общими планами, и с мелкими деталями. Теперь, когда Паркер попросила подумать и над первым этажом, пришлось пересмотреть всю концепцию. Действительно, разумнее сделать все сразу.
Он играл с линиями, пространством, светом. Перестройка первого этажа позволит вдвое увеличить площадь кладовки для реквизита, добавить гардеробную, а в санузел поставить душевую кабину, что Мак и Картер очень скоро оценят… Кабинет Картера на втором этаже…
Джек откинулся на спинку стула, отхлебнул воды и попытался представить себя преподавателем английской литературы. Чего бы хотелось профессору? Что ему необходимо? Пожалуй, никаких изысков, ничего супермодного. Практичность и традиции. Это точно в духе Картера. Книжные полки вдоль стены. Нет, вдоль двух стен.
Открытые книжные полки, решил Джек, передвигаясь к другому концу подковообразного рабочего стола и принимаясь за карандашный набросок. А внизу закрытые. Для канцелярских принадлежностей и ученических работ.
Темное дерево, английская классика. Но огромные окна, как и во всем доме. Высокая крыша, чтобы разбить монотонность. Пара световых люков. Скруглить стену так, чтобы получился альков для дивана. Это добавит кабинету изюминку, и парню будет куда сбежать, когда жена на него разозлится или если захочется вздремнуть после обеда… балкон, где можно посидеть со стаканчиком бренди и сигарой. И обязательно широкие стеклянные двери.
Не переставая обдумывать проект обустройства кабинета Картера, Джек повернулся к тихо бормочущему плоскому телевизору. На его глазах «Филлиз», выяснявшие отношения с «Ред Сокс», выбили в аут. Обидно. Он вернулся к наброску. И вдруг его словно пронзило: Эмма.
Чертыхнувшись, Джек пригладил пятерней волосы. Он так здорово потрудился, чтобы вытеснить любые мысли о ней, с привычной ловкостью раскидал все по полочкам. Работа, бейсбол, повседневные дела. Эмма была отправлена в самый дальний уголок памяти и надежно там заперта. Он не желал о ней думать. Ни к чему хорошему это привести не могло. Без сомнения, он совершил ошибку, но не самую страшную. Он поцеловал девушку, только и всего.
Потрясающий поцелуй, думал он теперь. Ну, случается. Еще несколько дней, и громовые раскаты утихнут и все вернется на круги своя. Эмма не из тех женщин, кто станет раздувать случившееся, обвинять… И кроме того, она сама не без греха. Джек нахмурился, с жадностью глотнул воды. Да, черт побери, она активно в этом участвовала. Так какие к нему претензии?
Они взрослые люди; они поцеловались. Конец истории.
Если Эмма ждет извинений, то не дождется. Ей просто придется смириться с этим… и с ним. Они все друзья, и Дел, и Квартет, а учитывая переделки, задуманные Паркер, в следующие несколько месяцев ему придется проводить в поместье кучу времени. Джек снова провел пятерней по волосам. Ладно, раз уж ничего не изменишь, будем справляться.
— Черт. — Джек энергично растер лицо, приказал себе вернуться к работе. Нахмурившись, уставился на набросок. Прищурился. — Ну-ка, ну-ка.
Если этот угол срезать, а здесь, наоборот, повернуть стену и сделать консольную арку, то образуется уютный, частично крытый внутренний дворик. Мак с Картером получат личное пространство на свежем воздухе, может, в будущем посадят сад или живую изгородь. Ну, об этом позаботится
Эмма. Патио украсит дом, расширит жилое пространство без лишних затрат на строительство.
— О, Кук, ты гений, — похвалил себя Джек, но не успел перейти к разработке нового замысла, так как раздался стук в заднюю дверь. Еще полностью сосредоточенный на чертеже и уверенный, что явился Дел или кто-то из приятелей, и, дай бог, с собственным пивом, Джек пересек гостиную и кухню, распахнул дверь и в мерцающем свете уличного фонаря увидел Эмму, вдохнул аромат ночных лугов.
— Эммелин.
— Нам нужно поговорить. — Эмма проскользнула мимо него, откинула волосы с лица, развернулась. — Ты один?
— А… да.
— Хорошо. Что на тебя нашло, черт побери?
— Если можно, пожалуйста, в контексте.
— Не пытайся шутить. Мне не до шуток. Ты флиртуешь со мной, заводишь мою машину, массируешь мне плечи, ешь мой салат, одалживаешь мне куртку, а затем…
— Наверное, надо было небрежно помахать и проехать мимо, оставив тебя дрожать и синеть от холода на заснеженной обочине. И я был голоден.
— Это не все! — Отчаянно жестикулируя, Эмма пронеслась через кухню в широкий коридор. — Ты предусмотрительно упустил массаж и «а затем».
Джеку оставалось лишь последовать за ней.
— Ты выглядела усталой и напряженной. И тогда у тебя не было никаких претензий.
Эмма обернулась, прищурилась.
— А затем?
— Ладно, «а затем». Не отрицаю. Ты там была, я там был. Я на тебя не набрасывался, ты от меня не отбивалась. Мы просто… — Слово «поцеловались» показалось ему слишком многозначительным. — Ну, зацепились губами. На минутку.
— Зацепились губами? Тебе двенадцать? Ты меня поцеловал!
— Мы поцеловались.
— Ты это начал.
Джек улыбнулся.
— Тебе двенадцать?
Эмма тихо зашипела, отчего его шея покрылась мурашками.
— Джек, там, на лестнице, ты со мной заигрывал. Это ты принес мне вино, это ты стал подлизываться ко мне и массировать плечи. И это ты меня поцеловал.
— Виновен. По всем пунктам обвинения. Но ты ответила на поцелуй. А потом сбежала, будто я тебя укусил.
— Паркер вызвала меня по рации. Я работала. Ты прохлаждался. Сбежал ты. И до сих пор бегаешь.
— Сбежал? Я спокойно ушел. Ты бежала со всех ног, будто за тобой черти гнались, а Уитни разозлила меня до смерти. Вот я и ушел. И, может, ты удивишься, но я работаю так же, как и ты. И ни от кого не бегаю. Господи, поверить не могу, что я это сказал. — Джек судорожно вздохнул. — Послушай, давай присядем.
— Я не хочу садиться. Я слишком зла, чтобы садиться. Ты просто не имел права уйти без объяснений.
Поскольку Эмма обвиняюще ткнула в него пальцем, он сделал то же самое.
— Ушла ты.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я: рация, Паркер, работа. — Эмма снова вскинула руки. — Я никуда не уходила. Я просто вышла, потому что невеста решила проинспектировать букет перед тем, как соблаговолит его бросить, и потребовала моего присутствия. Она любого способна разозлить до смерти, но я не уходила. — Эмма легко толкнула его в грудь ладонью. — Ушел ты. Это было грубо.
