Развод. Пусть горят мосты (СИ) - Бестужева Стася

Зажмуриваюсь, сдерживая слезы ярости. Ни намека на извинения, ни слова о том, что он лишил меня средств на лекарства ребенку. Только претензии и требования.

Еще одно сообщение, следом:

«Кстати, дети сегодня со мной. Я заберу их из школы. Не беспокойся».

Холод пробегает по спине. Он все продумал. Заблокировал счет, зная, что я не смогу даже доехать до школы. А теперь «великодушно» забирает детей, становясь героем в их глазах. Манипулятор. Абьюзер. Человек, с которым я прожила тринадцать лет, даже не подозревая, на что он способен.

Максим приезжает раньше обещанного. Выходит из машины, окидывает меня внимательным взглядом и молча протягивает конверт.

– Что это? – спрашиваю я, не двигаясь.

– Двадцать тысяч. На первое время. Не заем, Лена. Подарок.

– Я не могу...

– Можешь, – он садится рядом, и его присутствие действует успокаивающе. – Когда-то ты спасла жизнь моей дочери, помнишь? Аппендицит, перитонит. Я никогда не забуду, как ты оперировала всю ночь. Так что считай это благодарностью, если тебе так легче.

Медленно беру конверт. Он прав – два года назад Полина поступила к нам с запущенным аппендицитом, начинался перитонит. Я провела шесть часов в операционной, боролась за каждый миллиметр здоровой ткани. Но это было моей работой, моим долгом как врача. Я не ждала благодарности.

– Спасибо, – говорю тихо. – Я верну, как только разберусь с этим кошмаром.

– Не торопись, – он встает. – Ты уже звонила адвокату?

– Нет еще. Только узнала о блокировке.

– Позвони сейчас же. И давай я отвезу тебя в аптеку, потом в школу. У меня перерыв между операциями, час свободен.

Сажусь в его машину, ощущая странное облегчение. Не только от решения финансовой проблемы – от того, что я не одна в этой битве.

***

Офис Анны Громовой находится в старинном особняке в центре города. Высокие потолки, лепнина, антикварная мебель – все создает атмосферу солидности и надежности. Сама Анна – женщина около пятидесяти, с короткой стрижкой и внимательными глазами – кажется частью этого интерьера. Строгий костюм, минимум украшений, четкие движения.

– Значит, он заблокировал счет, – она просматривает выписки, которые я принесла. – А затем сам забрал детей из школы, не поставив вас в известность заранее.

– Да, – киваю я. – И прислал сообщение только когда знал, что я не смогу ничего сделать.

– Классическая тактика, – она делает пометку в блокноте. – Финансовый контроль плюс манипуляции с детьми. Создание образа «хорошего папы» и одновременно лишение вас ресурсов для сопротивления.

Ее спокойный, аналитический подход помогает мне тоже успокоиться. В этих стенах моя ситуация – не трагедия, а кейс. Проблема, которую нужно решить методично и последовательно.

– Что самое странное, – продолжаю я, – он никогда раньше не интересовался моими тратами. Я могла покупать что угодно, он только кивал, подписывая счета. А теперь вдруг заявляет о «подозрительных транзакциях».

– Ничего странного, – Анна откладывает документы. – Это не о деньгах, это о контроле. Раньше вы были под его контролем, поэтому траты не беспокоили. Сейчас вы вышли из-под контроля, и он использует финансы как рычаг давления.

Она права, конечно. И почему я сама не видела этого раньше? Как позволила превратить себя в безвольный придаток к «успешному мужу»?

– Что мне делать? – спрашиваю я, возвращаясь к насущным проблемам. – Я даже не могу оплатить брекеты Нике. А это двести тысяч.

– Для начала открыть отдельный счет. В другом банке, – Анна протягивает мне визитку. – Здесь все данные моего знакомого менеджера. Он поможет без лишних вопросов. Все ваши доходы должны идти туда, начиная с сегодняшнего дня.

– А как быть с нашим общим счетом? С домом, который в ипотеке?

– Этим мы займемся через суд, – она наклоняется вперед. – Но сначала скажите мне – правда, что начальный капитал для бизнеса вашего мужа поступил от продажи вашей наследственной квартиры?

– Да, – киваю я. – Бабушка оставила мне двухкомнатную в центре. Мы продали ее в первый год брака, вложили в строительную фирму Павла.

– А ваше имя фигурировало в документах компании?

– Изначально да. Я была соучредителем с долей в 40%.

Анна щурится, делая еще одну пометку.

– А сейчас?

– Не знаю, – признаюсь я. – Павел давно ведет все дела компании. Я подписывала какие-то документы пару лет назад, но, честно говоря, даже не читала их. Доверяла мужу.

– Это мы проверим, – кивает она. – Но подготовьтесь к тому, что вашего имени там уже нет. Мужчины вроде вашего мужа никогда не оставляют подобных зацепок. Он наверняка «вывел» вас из состава учредителей при первой возможности.

Ее слова вызывают новую волну тревоги. Если я больше не соучредитель компании, построенной на деньги от моей квартиры, то на что вообще могу рассчитывать при разделе имущества?

– Я была так наивна, – говорю тихо. – Все эти годы...

– Не корите себя, – неожиданно мягко прерывает меня Анна. – Вы не первая и не последняя женщина, поверившая человеку, которого любила. Я сама прошла через похожую ситуацию двадцать лет назад. Поэтому и стала семейным адвокатом.

Она протягивает мне файл с документами.

– Здесь план наших дальнейших действий. Во-первых, тщательный аудит всех финансов. Во-вторых, сбор доказательств его недобросовестного поведения – блокировка счета, вывод активов, манипуляции с детьми. В-третьих, составление иска о расторжении брака и разделе имущества. Все это займет время, но мы должны действовать методично.

– А как быть с детьми? – спрашиваю я, вспоминая сегодняшний случай. – Он может просто не вернуть их сегодня. Сказать, что им лучше с ним.

– Без решения суда он не имеет права удерживать детей против вашей воли, – отвечает Анна. – Если такое произойдет, немедленно звоните мне, будем действовать через полицию. Но, скорее всего, он пока не решится на такой шаг. Ему выгоднее создавать образ заботливого отца, а не похитителя.

Ее уверенность немного успокаивает меня. Я просматриваю документы, и в голове постепенно складывается план действий. Звоню своему главному бухгалтеру в больнице, договариваюсь о переводе зарплаты на новый счет. Потом, следуя совету Анны, связываюсь с ее знакомым банкиром и назначаю встречу на завтра.

Уже у выхода из офиса меня останавливает вопрос Анны:

– Кстати, а вы случайно не знаете, где сейчас находится оригинал свидетельства о браке? У многих моих клиенток эти документы таинственным образом «исчезают» перед разводом.

Замираю, пытаясь вспомнить. Наши документы всегда хранились в сейфе кабинета Павла. Сейфе, который я обнаружила пустым несколько недель назад.

– Боюсь, он мог забрать и его, – признаюсь я.

– Ничего страшного, – она улыбается. – Запросим дубликат в ЗАГСе. Просто хотела проверить, насколько серьезно ваш муж готовится к противостоянию. Судя по всему – очень серьезно.

***

К вечеру, когда я возвращаюсь домой после встречи с Анной, нервное напряжение достигает предела. Детей Павел так и не привез. На мои звонки не отвечает, на сообщения реагирует односложно: «Они со мной, все в порядке».

В восемь вечера, когда я уже готова звонить в полицию, у дома останавливается его машина. Выхожу на крыльцо, стараясь выглядеть спокойной, хотя внутри все клокочет от гнева и тревоги.

Даниил выпрыгивает первым – возбужденный, с новым игрушечным роботом в руках.

– Мама! Смотри, что папа купил! Он трансформируется в машину! А мы были в парке, а потом в «Макдональдсе», а потом в игрушечном! И мороженое ели!

– Здорово, – улыбаюсь я, обнимая его, хотя внутри все сжимается. Типичная тактика – задарить ребенка, накормить фастфудом и сладостями, стать «веселым папой» в противовес «строгой маме».

Ника выходит следом… тихая, напряженная. В отличие от брата, она прекрасно понимает, что происходит.