Она лучше, чем ты. Развод (СИ) - Ривера Полина
– Родная моя, хорошая, подыши… Что у тебя болит? Где болит?
Все ее штаны в крови… Господи… Ее руки дрожат и нервно поглаживают живот…
– Дамир, живот болит… Я просто переволновалась. Эта дрянь меня…
– Я ее прогнал. Ее никогда здесь больше не будет. Лиля, скорую вызвали? – ору, не замечая стоящую за мной Лилию Сергеевну.
– Сразу же… Викуля, согни ножки в коленях и подыши. Попробуй не плакать, моя хорошая.
– Викуля, что мне сделать, родная? Чем тебе помочь? – взмаливаюсь я.
– Дамир, я его так хочу… Я не могла… Я тринадцать лет не могла забеременеть. Планировала, лечилась, даже ездила к Матроне Московской. Я хочу его родить.
– И родишь. Все будет хорошо. Вот увидишь. Я обещаю, я… Это же бывает? Такое бывает у беременных?
– Бывает. Ты не уходи. Будь со мной рядом… всегда. Я очень тебя люблю.
– Не уйду, Викуль. Документы у тебя с собой?
– Да, все в сумке. А за вещами придется заезжать. Или Таню можно попросить.
– Я сам заеду, но... после. Где эта скорая, черт! – не выдерживаю я.
Глава 30.
Глава 30.
Виктория.
Все таким мелким кажется… Незначительным… Временные трудности, неудобства, обиды… Все трусливо отступает перед маячащей неподалеку смертью…
Я ведь даже не задумывалась о нем… Не концентрировала внимания на крошечном человеке, избравшим меня…
Переезды, перепалки с предателем и его девкой, недопонимания с дочерью… Работа, усталость, удручающие мысли о предстоящем разводе…
Что угодно, только не ребенок…
Не знаю, могу ли я что-то просить у Бога? Имею ли права?
Наверное, нет, но я все равно молюсь…
Раньше ведь молилась…
– Вика, все будет хорошо, – шепчет Дамир. – Доктор, куда вы ее повезете?
– В гинекологию поблизости. Вам повезло, что сегодня дежурит четвертая клиническая.
Голоса, шорохи, маячащие тени то и дело склоняющихся надо мной людей – все сливается во что-то размытое и гудящее… Неразличимое.
Усилием воли привожу себя в чувства. Жадно пью принесенную коллегами воду и смаргиваю наваждение. Не имею я права сдаваться…
Он ведь не пришел ко мне, чтобы покинуть, ведь так?
– Вика, родная моя… – не выпускает моей руки Дамир.
– Все хорошо. Теперь я вижу все.
– Мамочка, а что же вы молчите? Страдаете повышенным давлением? Что принимаете? Шум в ушах ощущаете?
Лицо врача обретает очертания. Отчетливо вижу нос картошкой и очки в тонкой оправе. С меня будто морок спадает…
– Не страдаю. Просто я… Доктор, я не принимаю никаких препаратов. Господи… Я очень хочу сохранить беременность.
Брюки мокрые от крови. Ее запах вбивается в ноздри, усиливая тревогу…
Дыши, Вика… Давай же, успокаивайся, детка… Вспомни, какой сильной и мудрой ты можешь быть…
Меня перекладывают на носилки, а через минуту я оказываюсь в карете скорой помощи. И Дамир рядом… Суетится, бесперебойно что-то у врачей спрашивает. Зачем я ему нужна? Вот зачем, скажите? Наверное, я до сих не могу принять его любовь, поверить в нее…
Этой дуре удалось посеять во мне сомнения. Ее слова – гадкие и ядовитые, дали горький плод…
– Дамир, не надо Танечке сообщать. Не хочу, чтобы она… тоже… – шепчу, ища его взгляд.
– Не буду, Викуль. Ты сама ей позвонишь. Попозже. Когда уверишься, что все в порядке, и малышу ничего не угрожает.
В коридоре приемного отделения толпа. Люди возмущаются, когда Дамир, не спросив разрешения, распахивает дверь ординаторской и пытается переместить каталку в кабинет.
– Куда претесь, мужчина! Вы будете во-он за тем дедушкой, – преграждает ему путь пожилая женщина с тростью.
– У моей жены кровотечение, нужна экстренная помощь, – твердо отвечает он. – Да пропустите вы меня, я все равно войду!
– Кто тут у нас шумит? Беременная где? – вырастает из ниоткуда медсестричка невысокого роста. – Идемте, сделаем УЗИ в отделении, а потом оформим документы. Раскричались тут, спорят… Мы и без вас знаем, как лучше, – сетует она.
У меня нет сил спорить или просить… Их вообще не осталось – все наглая девка высосала.
Прикрываю глаза и отдаюсь на поруки судьбе…
– Вика, ты меня слышишь? – вырывает меня из задумчивости Дамир.
– Да не слышит она. «Скоряки» успокоительное вкололи, так что… Незачем женщине волноваться. Мужчина, вы папа? – уточняет медсестра.
– Да, я отец.
– Дамир… – слабо зову его я.
– Лежите, женщина. Сейчас я Светлану Ивановну позову.
Потолок плывет над головой, а проходящие мимо люди сливаются в черно-белое пятно. Дамир помогает мне лечь на кушетку затемненного кабинета УЗИ.
– Вик, сейчас врач придет. Я с тобой, любимая… Ты как?
– Спать хочется, – пьяно бормочу я. – Боюсь, я встать не смогу до утра, Дамир.
Входная дверь тихо клацает, являя взору рыжеволосую женщину в розовой, медицинской пижаме.
– Здравствуйте, меня зовут Светлана Ивановна. Что у вас случилось? – присаживается она и щедро льет гель на мой живот.
– Посмотрите, он… жив? – сиплю я.
По кабинету разносится ритмичный стук сердца, а я не выдерживаю – всхлипываю в голос, цепляясь за руку Дамира.
– Мамочка, если не прекратите рыдать, потеряете малыша. Отслойка у вас. Значительная, с гематомой. Вам показан строгий, постельный режим.
– А кто же за мной ухаживать будет? Ну… Придется маму вызывать на подмогу, – облегченно вздыхаю я. – Она и не знает ни о чем, Дамир. Я все скрывала. Ни обо мне, ни о Танечке…
– Ну, ты же собиралась ей рассказать? Вик, ну ты и коспиратор. И Тане она не звонила? Неужели, та...
– Думаю, нет. Мама бы уже вытрясала из меня правду. Но я думаю, что она все давно знает. Ждет, когда я сама заведу разговор...
– Ну все, наболтались? – улыбается Светлана Ивановна. – С малышом все в порядке, показатели в норме, сердцебиение тоже. Назначу вам кровоостанавливающие и спазмолитические препараты, а также гормональную терапию. Папочка, можете проводить жену в палату. На посту Ирочка, она выдаст вам чистое белье и больничную сорочку. Все понятно? Подниматься пока нельзя.
Я готова все что угодно делать, чтобы сохранить малыша... Значит, буду учиться пользоваться судном и привыкать к лежачему образу жизни. Читать и вязать пинетки.
– Вика, я готов остаться с тобой до завтра. Пока моя будущая теща не приедет. Сейчас будешь звонить ей? – спрашивает Дамир, расстилая выделенную мне койку.
– Хочешь поскорее улизнуть?
– Вовсе нет, милая. Я бы и с судном справился, не сомневайся. Или ты...
– Дамир, я не могу поверить в нас, понимаешь? Их слова... Они вот тут сидят, – протягиваю, касаясь груди. – Как репейник.
– Поверишь со временем, родная... Я знаю, что ты чувствуешь, и не тороплю. И не хочу смущать твоих соседок. Попробую договориться о платной палате. А ты пока... маме позвони уже. Я и сам переживаю, как она все воспримет?
Глава 31.
Глава 31.
Дамир.
Меня мучит тихая ярость… Как Сержит может спать спокойно, а? Есть и пить, радоваться жизни? Гад он… Самодовольный мудак с завышенным чувством собственного достоинства, решивший, что имеет право вешать ярлыки.
Вика, она ведь… Может, она только для меня самая красивая, не знаю? Интересно, она хоть когда-нибудь представляла для него ценность? Любил ли он ее или только пользовался? Для чего женился?
– Уснула, Дамир. Можешь идти, – протягивает Ольга Петровна. – Зря она мне сразу все не рассказала.
– Не сердитесь, – тихонько отвечаю я. – Вике было очень непросто. Еще и Танюшка… Столько всего навалилось, что…
Мама Вики примчалась тотчас. Даже объяснять ничего не пришлось, хоть Вика и пыталась. Тараторила в динамик, спешно рассказывая сразу обо всем – предстоящем разводе, Таниной беременности, обо мне…
– Если бы не Танечка… Хорошо, что она более сговорчивой оказалась. Как только Вика ушла из дома, она мне сразу позвонила. Так, мол, бабуля и так… Родители разводятся, у меня скоро мачеха новая будет – молодая, интересная. Крутая, в общем, – со слезами в голосе произносит она. – А Вичку бесполезно было расспрашивать, у нее на все один ответ – все, мамочка, хорошо. Работа у меня новая. А Сережа с Таней как поживают? Да все нормально. Ну, в кого она такая, Дамир?
