Не дразни меня (СИ) - Рузанова Ольга
Я улыбаюсь, на что он выгибает бровь.
- И номер мне свой дашь?
- Дам.
- И на сообщения мои отвечать будешь?
- Блядь....
Прижавшись губами, проталкивает язык в мой рот. Сильный, скользкий, до ужаса наглый. Я вспыхиваю моментально. Облизываю его, глажу своим и, окончательно расслабившись, обнимаю Литовского за шею.
Не прерывая поцелуя, он стягивает сорочку ниже и касается груди кончиками пальцев. Она тут же покрывается мурашками, а низ живота наполняется приятной тяжестью.
Ущипнув соски, нетерпеливо сминает плоть, а затем, нырнув одной рукой вниз, трогает меня через ткань трусиков. Чувствую, какие мокрые.
- Охренеть.... - бормочет еле слышно.
Недолго гладит, а потом сгибает мои ноги в коленях и прижимает их к животу. Я испуганно застываю и хватаю его за предплечье, когда он сдвигает полоску белья в сторону.
- Не надо... пожалуйста...
- Ты должна исполнять все мои прихоти. Сама же хотела быть единственной.
Расправив складки подушечкой большого пальца, им же в меня погружается.
Я жалобно стону.
- Болит?
- Нет, - шепчу тихо, и он проникает глубже.
Прикрыв глаза, трогает меня изнутри, а затем, вынув палец, спускает свое белье.
Как завороженная, я смотрю на его увитый толстыми венами, член. На то, как крупная розовая головка, влажная от собственной смазки, толкается в меня.
- О, чёрт!... - не сдерживаюсь, чувствуя сильное растяжение и связанное с ним растекающееся по внутренней стороне бедер наслаждение.
Как это приятно!... Твою мать, как мне нравится!...
- Я не смогу остановиться, - предупреждает Адам, войдя до конца.
- Не надо.
Я помню только первые три толчка. Потом захлестывают ощущения. Нестерпимый жар и разгоняющие кайф по телу удары в глубину.
- Ещё!... Ещё-ещё! - повторяю как молитву.
Жмурюсь, боясь ослепнуть от вспышек перед глазами и, забыв о стыдливости, кричу в голос, когда меня сносит волной оргазма.
Глава 24
Адам
Ярослава, свернувшись калачиком, спит как сурок. Теплое размеренное дыхание приятно касается кожи плеча. Спать в своей постели с кем-то непривычно, но мне нравится, как и всё, что с ней связано. Секс, запах, вкус и даже вредность и неуёмная тяга к болтовне.
Я же заснуть не могу. Лежа, на спине, пялюсь в темноту и ломаю голову на тем, что задумал мой ублюдочный тесть. Наши парни, курсируя между базами, сегодня хвост засекли. Данные, переданные нашим человеком из окружения Турка подтверждают, что старая крыса снова что-то замышляет.
Дать жесткую ответку мы не можем - связаны руки. Слить вышестоящим стремно - нет веского повода.
Ян предлагает встретиться с ним тет-а-тет и поговорить начистоту. Растолковать старому хрычу, что он никто и положение свое просрал в тот момент, когда сына благословил на охоту на Лютых. А так же объяснить, чем чреваты его даже самые мелкие пакости.
Наверное, так и придется сделать, но следует прикинуть, как предотвратить попытку Турчатова вывернуть ситуацию в глазах Ярославы против меня. Это обстоятельство нёмало тревожит.
Вдруг, глухо вскрикнув, она подскакивает на месте. Шумно затянувшись воздухом, начинает всхлипывать.
- Яра?...
- Адам! - шепчет испуганно.
- Что случилось?
Поворачиваюсь набок и касаюсь её руки. Она сильно вздрагивает.
- Темно, я ничего не вижу!
Дрожит вся, в одеяло кутается, будто замерзла.
- Ты чего, Ясь?...
Двигаюсь к ней ближе, обнимаю и укладываю на подушку. Она прижимается, обвивает руками шею и не отпускает.
- Кошмар приснился?
- Нет.... Я проснулась, а тут темно. Я темноты боюсь.
- Серьёзно? Погоди...
Перекатившись на край матраса, нажимаю на клавишу подсветки кровати. По полу тут же расползается мутный голубоватый свет.
- Нормально?
Часто хлопая ресницами, глубоко дышит. Кивает.
Я ложусь рядом и тяну её безвольное, парализованное страхом, тело на себя. Уткнувшись лицом в мою грудь, тут же затихает. Постепенно успокаивается и расслабляется.
- Мне всегда кажется, что в ней тени-призраки живут. Я её с детства боюсь.
- Никто в ней не живет.
- Я знаю!... Но всё равно страшно.
Девчонка ещё совсем. Упертая и сильная, но все равно дурная и наивная. Трахать таких интересно - молодые шлюшки даже симулируют со всей самоотдачей. А вот семьёй жить пока не представляю, как.
Потеревшись об меня щекой, как кошка, с улыбкой жмурится.
Я сглатываю, чувствуя, как в груди странные процессы начинаются. Сначала вдоль ребер теплом тянет, размягчает кости, а мышцы, напротив, тонизирует. Затем сердце сбоить начинает. Словно бунтует, сдурев от происходящих в моем организме трансформаций.
Не знаю, что это. Нет объяснений, и логики тоже никакой не прослеживается. Но в одном я отчет себе дать в состоянии - она мне нравится. Хранить требуемую ею верность будет не сложно.
Скользнув ладошкой по моей груди вроде бы случайно пальцами сосок задевает. Я замираю, жду, следующего шага.
Вздыхает тонко, чуть поерзав, коленку на моем бедре пристраивает.
Прикрыв глаза, делаю вид, что сплю, а у самого под одеялом за секунду башня Геркулеса вырастает.
- Спишь, Адам?... - спрашивает шепотом.
- М?...
- Мне так страшно. Обними меня покрепче!
Еле сдержавшись, чтобы не рассмеяться, я прижимаю её к себе и целую в лоб. А затем беру руку и, нырнув с нею под одеяло, накрываю каменный стояк.
- Держись за меня крепче, Яра. Со мной страшно не будет.
- Извращенец! - восклицает, не слишком решительно пытаясь одернуть её.
Обхватив узкую кисть своими пальцами, держу. Турчанка замирает, даёт себе время на осознание и сама обнимает меня ладонью. Гладит, водит ею вверх и вниз, когда предоставляю ей свободу действий.
- Он... большой у тебя.... и твердый.
- Есть, с чем сравнивать?
- Я трогала у одного парня в Европе, - рассказывает, надрачивая мне, - правда, через бельё....
- Блядь! Заткнись лучше!
Подняв голову, Яра ловит мой взгляд. На лице святая невинность, а в глазах чёрти пляшут. Когда-нибудь я её удавлю.
Факт того, что она досталась мне чистой, неожиданно потряс до глубины души. Не понял, не оценил в моменте, а сейчас не могу не думать об этом. Мне жена целочкой досталась! Не просроченный залежалый товар, а никем не тронутая вкусная сочная девочка. Идеальная, не считая генов и поганого характера.
Так даже Яну не везло.
Прихватываю, оттягивая, её губы и без всяких усилий укладываю её на себя.
Будто только этого и ждала, Яра седлает и, опираясь ладонями в мою грудь, принимает сидячее положение.
Вместе снимаем сорочку, а потом я, направляя, насаживаю на себя до упора. Закусив нижнюю губу, она зажмуривается.
- Больно?
- Тесно... очень....
Даю ей ровно полминуты, а затем иду на поводу у инстинктов. Полностью лишив инициативы, долблю снизу в упругую горячую плоть. Балдею от ощущений, двигаясь к разрядке быстрее, чем обычно.
Яра, уронив голову на грудь, закрывает себя волосами. Не шевелится, но спустя недолгое время её тело пропускает через себя судорогу. Стиснув меня бёдрами, она выгибается назад и продолжительно на выдохе стонет. Кончает долго и бурно.
Я пережидаю первые, самые сильные, спазмы и быстро догоняюсь, изливаясь на гладкий лобок. Потом, уложив её рядом, иду в ванную, а когда возвращаюсь, Ярослава спит, обнимаясь с моей подушкой.
Подвиснув, наблюдаю странную, будоражащую душу картину. Я начинаю к ней привязываться, совершенно не понимая, как впишу её в свою жизнь. Просто пристегнуть её сбоку не получится, это мы уже выяснили. Пойти по стопам брата и стать примерным семьянином - перспектива туманная, но.... уже не такая абсурдная, как казалось ещё пару дней назад. Надо думать.
Натянув трико и взяв телефон с тумбы, выхожу из комнаты. Спускаюсь на первый этаж и в тамбуре закуриваю. Пока никотин вместе с ядом размягчает мозг и ослабляет стянутость в груди, решаю ответить на пропущенный от Яна.
