На моих условиях (СИ) - Орлова Настя
Легкие с шумом выталкивают воздух, когда на мое плечо опускается тяжелая ладонь, а большой палец начинает проглаживать позвонки на затылке. Подсознательно я ждала этого прикосновения, и все же оно застает меня врасплох. Кожа вспыхивает. Рецепторы обоняния цепляются за дразнящий запах мужского одеколона, а я цепенею, не решаясь пошевелиться.
- Я подумал... - хрипловатый шепот Максима прокатывается по оголенным нервам. - Прежде, чем отправлять меня к другим женщинам, может быть, стоит узнать от чего ты отказываешься?
Его рука властно перекидывает на одно плечо мои волосы, а в следующее мгновение горячие сухие губы прижимаются к впадинке на затылке. От неожиданности из моей руки выскальзывает сумка и с глухим стуком ударяется о деревянный паркет.
- Что ты делаешь? - мой голос предательски дрожит.
- Помнится, я обещал, что ты будешь просить меня заняться с тобой любовью, - вспоминает Андреев мягко. - Предлагаю начать прямо сейчас, а если ты не захочешь, тебе будет достаточно только сказать, и я отпущу тебя. Как считаешь, этого достаточно?
- Мы не можем, - выдыхаю растерянно.
- Еще как можем, - увещевает Максим, согревая своим дыханием мою шею. - У нас с тобой официальный брак, пусть не совсем обычный.
- С-сделка, - заикаясь, произношу я.
- Которая может стать куда приятнее, если ты позволишь себе расслабиться, - соглашается он. - В самом деле, Влада, разве муж не имеет права поцеловать жену?
- Но я не… не чувствую себя женой.
- Что ж... Самое время почувствовать.
Не дав мне возможности обдумать его слова или испугаться, Максим резко берет меня за плечи, разворачивая к себе лицом, и впечатывает спиной в закрытую дверь. Его губы без предупреждения накрывают мои губы, и когда я потрясено вздыхаю, язык бесцеремонно проникает внутрь моего рта.
Никто и никогда не целовал меня так - требовательно, бескомпромиссно, воруя мое дыхание и стоны, не оставляя сомнения в том, что все это лишь начало, наглядная прелюдия к тому, что может меня ожидать, если я соглашусь лечь с ним в постель.
Движения Андреева так стремительны, что мой разум не в состоянии за ними поспевать. На несколько головокружительных секунд я забываю, кто я, с кем и где нахожусь. Уверенное наступление лишает меня способности к сопротивлению. Беспомощно цепляюсь за его рубашку, но не могу оттолкнуть. Возможно, сейчас я настолько шокирована, что и не хочу. Под сжатыми кулаками глухо бьется его сердце, жар его кожи обжигает даже через ткань, жадный язык стремится проникнуть все глубже и глубже в рот, и я послушно открываю его шире, ощущая себя безвозвратно потерянной для окружающего мира.
Его руки по-хозяйски ложатся на мою талию, а крепкое тело прижимается ко мне все теснее, так что я ощущаю всю силу его возбуждения. Самое ужасное, что моя ответная реакция столь же откровенна: пульс ускоряется, грудь наливается томлением, сладкая боль в низу живота становится почти невыносимой.
Тем временем руки Максима перестают бездействовать: одна поднимается к моему лицу, собственнически обхватывая затылок и делая все, чтобы ему было удобнее врываться в мой рот, вторая бесстыдно ползет вниз по изгибу спины и замирает на ягодице, стискивая ее жесткими пальцами. Это ощущение, одновременно болезненное и возбуждающее, отрезвляет меня.
О Господи, что я делаю!
Грубое возвращение к реальности заставляет меня вырваться из его объятий, но Максим и не пытается меня удержать.Он смотрит на меня темным взглядом, на его щеках багровеют красные пятна, влажные от моей собственной слюны губы выглядят развратно и порочно. В этот момент я его ненавижу.
- Ты не имел права делать этого, - мой вызывающий тон становится лишь жалкой попыткой скрыть полную беззащитность перед ним.
Голова по-прежнему плывет, а сама я едва держусь на ногах.
- Я не монах, Влада. И между нами есть отчетливое сексуальное притяжение, - говорит он, тяжело дыша. - Ночью на кухне, если бы я проявил немного настойчивости, мог взять тебя прямо на столе.
Меня потрясает, какой мощный пинок воображению дают эти бесстыдные слова. Видение того, как Андреев соблазняет меня на мраморной столешнице, слишком живое, почти ощутимое, обжигает сознание. Сердце стучит с удвоенной силой, в подмышках становится нестерпимо жарко.
- Это ложь, - в сердцах бросаю ему в лицо.
Возможно, лгу я, но сейчас это даже не важно: мне необходимо вернуть себе хотя бы часть самообладания и самоуважения, которые я самолично растоптала несколько минут назад.
- Правда? - вызывающе спрашивает Андреев, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Я прикрываю глаза, пытаясь найти в себе силы возразить ему, раз и навсегда донести, что как мужчина он меня совершенно не интересует. Равнодушно, холодно, четко - это должно быть так. Но на деле я ощущаю ярость, отчаяние и новое, мягкое и пугающее чувство, которому я не смею подобрать название.
- Больше никогда... - мой голос больше похож на шипение.
Я наклоняюсь, чтобы поднять сумку с пола, и планирую гордо уйти в свою комнату, но до того, как я закрываю дверь, мне вслед летит насмешливое:
- Никогда - это слишком долго. Ты придешь ко мне гораздо раньше.
Глава 20
Неужели Андреев всерьез считает, что я добровольно лягу с ним в постель? Этот вопрос за последние двенадцать часов я задаю себе примерно одна тысяча семидесятый раз, и как в первый поражаюсь двум вещам: самоуверенности Максима и своей собственной реакции на его предположение. Уму непостижимо.
Если бы на его месте был кто-то другой, я бы уже давно забыла об этом откровенном хамстве - непристойных предложений в своей жизни я получала предостаточно, и у меня никогда не возникало проблем с тем, чтобы поставить наглецов на место и двигаться дальше, больше не возвращаясь к этим эпизодам даже в мыслях. Но ведь раньше я никогда не взрывалась от одного прикосновения, а воспоминания о ненасытных губах и руках не преследовали меня всю ночь, заставляя тело ныть и трепетать в самых неподходящих местах.
В одном Андреев прав - каким-то непостижимым образом тело меня передало, заставив чувствовать то, что должно быть под строжайшим запретом. И чтобы не допустить глупостей в будущем, я приняла решение держаться от Максима на расстоянии и не допускать таких щекотливых ситуаций, как случилась накануне, даже ценой собственной гордости. Нет ничего зазорного в том, чтобы сбегать с поля боя, если наперед знаешь, что тебя предаст собственная армия. Я теперь это очень хорошо знаю.
Вздохнув, взбиваю венчиком тесто в глубокой миске и добавляю муку. Так как мне не спится с шести утра, у меня было достаточно времени, чтобы заказать продукты с доставкой на дом и получить их до того, как из своей комнаты выйдет Андреев. Я не особо сильна в кулинарии, но блинчики на завтрак пожарить мне под силу. Это лучше, чем второй день подряд питаться из рук врага.
Ну ладно, может я немного драматизирую и Андреев мне не враг. В голове все еще живы слова Вари, которая убедительно доказала мне, что пока он не сделал ничего плохого. За исключением вчерашнего вечера. Но и тут было бы несправедливо винить только его. Я тоже хороша. И поцелуй, если я буду честна перед самой собой, не был мне противен.
Наверное, это все гормоны. Я так долго надеялась испытать фейерверк чувств с Костей, что Максим своим напором лишь случайно спровоцировал взрыв моей сексуальности. Другого объяснения тому, что я всю ночь боролась с возбуждением и почти не спала, я не вижу.
Добившись нужной консистенции теста, в задумчивости оглядываю кухню в поисках сковородки. Оценив на глаз шкафы, открываю длинный нижний, но нужной мне посуды не нахожу. Иду дальше - тоже безрезультатно.
- Нижний слева, - лениво сообщает мне голос из-за спины. - Доброе утро.
Я подпрыгиваю от неожиданности, и оборачиваюсь. Как у Андреева получается уже который раз подкрадываться так незаметно и заставать меня врасплох?
Вот и сейчас он стоит, небрежно опираясь плечом на дверной косяк. На нем уже знакомые мне спортивные штаны на бедрах и голубая футболка с надписью Surf. Ноги босые. Волосы все еще влажные после душа. Выглядит он свежим и отдохнувшим. Вот кто точно не страдал бессонницей.
