Босиком за ветром (СИ) - Грачева Татьяна Александровна

Папа уехал вечером и увёз за собой догорающий день. Сумерки загустели и накрыли деревню дымкой, выскочили первые звёзды. Крис не пошёл в дом. Обогнул кроличью загородку и, прислонившись к дереву, развернулся к лесу. В дышащей и шуршащей темноте леса проявился белый силуэт, он медленно приблизился, и новорожденная ночь выплюнула Славку.

Она подошла к Крису, нащупала его руку и молча вложила в ладонь прохладные кубики. Крис перекатил их, пощупал пальцами и удивлённо выдохнул:

– Они металлические?

– Ага.

– Прикольно. Не знал, что такие бывают. Это мне?

Славка склонилась и неожиданно поцеловала его в щеку.

– С днём рождения.

Крис растерялся и засмущался. Пытаясь скрыть неловкость, сделал вид, что не заметил поцелуя.

– Откуда ты знаешь?

– Сойка напела, – не раздумывая ответила Славка.

– Ну, конечно, наверное, по «задам» ходила и всё услышала, – он улыбнулся, снова ощупал гладкие кубики. – А у тебя когда?

Она несколько секунд молчала, вглядываясь в черноту между деревьями. Наконец призналась:

– Завтра.

– Шутишь? – удивился Крис.

– Нет. Я тебя догоняю, Шинук.

– Кто?

Славка хмыкнула.

– Шинук.

– Это не значит на ведьмовском языке «пухляк»?

– Нет.

– Тогда ладно.

5 глава. Зверодекан

Декану дали прозвище Демон. Иногда называли его Демон Станиславович. Ходили слухи, что он разошёлся с женой и поэтому такой злой. Группа обрастала инфарктами и домыслами. Все пытались найти причину, почему Демьян Станиславович кусается больнее огненного муравья. Славка не гадала, просто пошла к Малике на чаепитие. Та подтвердила, что декан действительно не так давно развёлся, но злой он не поэтому, точнее, вообще не злой. Просто принципиальный и требовательный. Он никогда никому не дарил тройки из жалости, а за незнание карал соответствующе. И не мог понять, почему студенты не в состоянии нащупать простейшую закономерность. Знаешь – молодец, не знаешь – садись, двойка.

Демьян Станиславович пропесочил всех ещё в августе, теперь угрожал тестом. Славка на всякий случай совместила чаепитие у Малики с подготовкой к карательному мероприятию. Никто не знал, какая будет тема, если верить слухам, он прогонит их по всей программе старших классов, и тесты будут составлены им лично. А значит, возможность случайно угадать сводится к нулю. В хитрости и коварности преподавателя никто не сомневался. Малика рассмеялась. Эту привычку декана запугивать и вгонять в трепет она знала очень хорошо. Он нарочно производил подобное впечатление, а потом покалывал сарказмом и добивал иронией. Но если ты находил с ним общий язык, то дружба продолжалась за пределами института. Как и случилось когда-то у Малики.

Накануне теста Славка не волновалась и даже не читала взахлёб учебники в надежде вдолбить в голову ещё хоть немного знаний. Были у неё проблемы важнее. Лука от неё отдалялся. Стремительно и целенаправленно – в сторону Лили. Как только та возобновила уроки музыки у них дома, Лука сразу вспыхнул старой любовью. Славка хорошо знала, как выглядит влюблённый Рыжик – прямолинейно-наглый и одновременно смущённый собственной напористостью.

Винить было некого, Славка сама предложила гулять днём на улице с Дашкой, чтобы Людмила Георгиевна могла посвятить время пианино. Ей нужна была музыка. Как воздух. Не играя, она не жила, но Дашка не любила ничего мелодичного и включала собственный ор на полную мощность, стоило кому-то коснуться клавиш. А вот рёв пылесоса и перфоратора её успокаивал.

Предложив выход, Славка не знала, что на сонаты и этюды приманится вездесущая Лиля и начнёт отбирать у неё Луку. Причём в его любви она не нуждалась и даже не делала ничего особенного, чтобы привлечь внимание. Просто существовала. Улыбалась загадочной улыбкой и умела творить чудо посредством нот. Славка не могла спокойно смотреть на влюблённого не в неё Рыжика. Какая же всё-таки въедливая первая любовь, не выведешь из сердца ни уксусом, ни лимонным соком!

Сегодня Славка планировала воспользоваться запрещённым методом – пройти в сердце Луки через подсознание. Выключив свет, она перебралась на разложенное кресло к Рыжику, он только молча подвинулся и накрыл её своим покрывалом. После предыдущей неудачной попытки соблазнения она больше не приставала. Выжидала. Временно ей было достаточно того, что он её допускает так близко и даже обнимает во сне. По правде говоря, спать, не обнимаясь, на таком узком ложе было практически невозможно. Лука фыркал, путаясь в её длинных волосах, но не прогонял. Чувствовал за неё ответственность, а она не разубеждала. Пусть думает, что ей нужна опека. Под утро Славка всегда возвращалась в свою постель, чтобы лишний раз не нервировать Людмилу Георгиевну.

Дождавшись момента, когда дрёма практически одолеет Луку, Славка легко погладила его грудь, потом живот, он накрыл её руку своею ладонью и сонно пробормотал в её волосы:

– Слав, ну ты чего, опять?

Она фыркнула и вернула руку на его грудь.

– Спокойной ночи, – нарочно обиженно откликнулась она.

– Спи уже, завтра у тебя первой парой страшный тест.

Лука заснул, а Славка ещё несколько минут ворочала в голове неповоротливые мысли об институте, своих однокурсниках и завтрашней паре у декана. Погрузившись в вязкий туман сновидений, сразу же направилась в сон Демьяна Станиславовича. Надо же, он тоже думал о предстоящем тесте. Сон был почти обыкновенный, его выдавали только необычные детали. У некоторых студентов лица напоминали детские карандашные рисунки: глаза разного размера, нос как две дырки и зубы-клавиши. Видимо, декан их не запомнил. Задние парты почему-то врастали в землю корнями, а сам декан сидел на цепи. Добротной, кованой цепи, прикреплённой к ножке стола. Он то вставал, то садился, цепь двигалась следом за ним и гулко позвякивала. Студенты делали вид, что пишут, а декан громко возмущался:

– Как вы вообще сюда попали? Шли мимо? Так и шли бы дальше. И вам свобода, и мне радость! Для вас же пояс верхних конечностей – это голова, на ногах запястья и пясти, а предплюсна – это начальная стадия остеопороза! Вы же почку от печени не отличите!

Славка просочилась в аудиторию невидимой тенью и встала рядом с кафедрой. Несколько минут слушала вдохновенную речь декана, срывающуюся на лай. Говорил он коротко, выгавкивал слова раздражённо и резко. Когда лая стало больше, чем человеческих слов, Славка выдвинула ящик стола, взяла ножницы и перерезала цепь, легко, словно тонкую ленту. Декан тут же сорвался с цепи и кинулся на студентов. Правда, на Демьяна Станиславовича это существо походило весьма отдалённо. Скорее двуногий пёс в пиджаке, чем заслуженный преподаватель, кандидат наук.

Он гонял нерадивых студентов по аудитории, расшвыривая парты, словно пустые картонные коробки, гавкал и брызгал слюной, как сенбернар. Несмотря на лютость и резвость, никого не догнал и от этого рассвирепел ещё больше.

Славка не стала выяснять, на чьей стороне сегодня удача, и поставила подножку старосте, пробегающей мимо неё. Та упала и заверещала – декан укусил её за ляжку. Выхватил кусок мяса и сразу же выплюнул, видимо, вкус не понравился. Славка усмехнулась. Катю она тоже не переваривала. За минуту сна она подсунула зверодекану ещё трёх студентов. По антипатиям не выбирала, просто они были ближе всех, вот и рисковали быть покусанными. Декан рычал, клацал зубами и, как ни странно, успокаивался.

Славка вышла из его сна, хитро ухмыляясь, это был необычный сон, но не кошмар, просто сон в стиле Демьяна Станиславовича, с чёрным юмором.

Выпав в туман, она зажмурилась, затаилась и безошибочно нащупала сон Луки. От него пахло рассветным солнцем и спелым крыжовником. Славка ещё не открыла глаза, но уже почувствовала, как её рук касаются шершавые листья подсолнухов. Почему-то Лука относился к ним с особой страстью, и снились они ему не впервые.

Он шёл по полю, поворачивал огромные спелые шляпки и спрашивал: