Неожиданно мать! (СИ) - Левина Ксюша
— Мм?
— Я знаю один секрет.
— Гена… ты же не хочешь им со мной поделиться и взять честное слово, что я никому не расскажу? — с подозрением поинтересовалась Мотя и испуганно уставилась на Гену.
Она была болтушкой! И всем так и говорила, сразу и без обиняков: «Я БОЛТУШКА! Не рассказывайте мне ничего!»
То что от матери Романа придется столько скрывать — уже было травмой для ее и без того дырявой головы. Нет! Нет и нет! Мотя секретов не держит.
Однажды она чуть было не распрощалась с единственной близкой подругой из-за своей патологической болтливости.
— Я должен поделиться… Я ненавижу держать в себе такие грандиозные новости.
— Ге-ена… только не говори, что ты болтун! — Мотя, сидящая на пассажирском месте, изловчилась и поджала под себя ноги, не отстегивая ремня.
— Я болтун. Я — Гена и я — болтун, — он посмотрел на Мотю с сожалением и она поняла, что битва проиграна.
— Нет. Геночка, не надо! Я не смогу…
— Я должен.
— Не заставляй меня!
— Это выше моих сил…
— Гена!
— Мне не с кем поделиться!
— Нет…
— Да. Мама Романа Юрьевича ничем не больна, все это неправда, она знала про Серегу и все выдумала! — выпалил Гена на одном дыхании.
— Нет… — прошептала Мотя.
Машина остановилась на очередном светофоре, до дома было еще ехать и ехать, а у Моти уже от нервов подрагивали пальцы.
— Ты шутишь?
— Не-а… фух. Прям полегчало, — и Гена почесал бритый затылок с какой-то блаженной улыбкой.
«Чертов наркоман!» — вздохнула про себя Мотя, понимая, как жег Гене уши этот секрет. «Как сказала бы бабуля… вот у кого вода в жопе не держится!»
Вообще-то бабуля Моти говорила так про нее, но тут присказка оправдана.
— И как ты Гена таким сплетником-то уродился, — пробормотала Мотя себе под нос.
— Десять лет в очень женском коллективе научили меня, что нет худших сплетников, чем мужчины.
— Рассказывай уже, — протянула Мотя, понимая, что сгорел сарай, гори и хата. Чего мелочиться?
— В общем. Утром Валерия Сергеевна прилетела, чтобы устроить сюрприз сыну. Никакой депрессии, никаких таблеток и измен мужа. Юрий Алексеевич вообще не в курсе, что он изменщик.
— Обалдеть, она выдумщица… Так его же сейчас Роман пропесочит…
— То-то и оно… — Гена шмыгнул носом, совершенно по-мужицки, а не по-сплетничьи и Мотя еле удержалась от смешка. Ну, Гена, ну, дает! — Прилетела, значит, Валерия Сергеевна, попросила меня ее встретить за сверхурочные. Ну… я ей рассказал про Серегу что знал. Что-то мне Нина вчера рассказала, что-то Олег. Ну там от Киры я кое-что знал…
— Да тут все болтуны!! — вспыхнула Мотя.
— Кроме Романа. Мы от него скрываем… что грешим этим делом.
— Шок!
— Дальше больше! И Валерия Сергеевна загорелась идеей, свести этих двоих…
— Киру и Романа? — почему-то на очень высокой ноте взвизгнула Мотя и за одну секунду, пока Гена переводил дух, успела напридумывать красивый Хеппи Энд про сошедшихся бывших.
Внутри у нее недовольно завертелась гадкая змейка ревности.
— Не-ет… Серегу и Романа. А ты что, с Романом…
— Гена! Не болтай, а рассказывай! — затараторила Мотя, понимая, что новая сплетня у сплетника уже на языке.
— Короче! Она решила, что ей нужен внук. И что где один не родной внук, там и пара-тройка родных. Что Романа главное на эту дорожку подтолкнуть. Она, конечно, не от мира сего, но добрейшая женщина. Заявила, что Роман зарабатывает бабки и ему пора уже воспитывать наследника.
— А я о чем!
— Ну вот она и выдумала, что притворится больной, что скажет про измену… ну вот это вот все. Главное, чтобы об этом не узнал Роман.
— Гена, — вдруг без прежнего энтузиазма вздохнула Мотя. — если он узнает… мне не сдобровать. Если он узнает, что я знала…
— Да не узнает.
— О-о… я постоянно попадаю в переделки и все про все узнают. Ой-ой-ой… это все очень плохо… — Мотя скатилась в кресле так низко, будто хотела спрятаться от кого-то.
— Ну и какая разница?
— Он скажет, что это я выдумала. Я вспомнила… он же как-то спрашивал меня, не прислала ли меня его мать! Я тогда решила, что он сумасшедший параноик, а выходит…
— Ну она же не присылала.
— Все это мне очень-очень не нравится, Гена. Лучше б я ничего не знала.
— Не нагнетай.
— Легко сказать…
И Мотя больше не проронила ни слова за всю дорогу.
Теперь ей казалось, что она не только знает чью-то очень грязную тайну, но и участвует в ее создании. Было неприятно оказаться среди обманщиков, но с другой стороны, план у Валерии Сергеевны был просто катастрофически идеальный. Лучше уж точно не придумаешь!
Она как заправская шахматистка точно рассчитала все ходы. Чемпионка! И заодно королева на доске.
План Моти по сравнению с этим — был детским садом.
«Мое уважение, Валерия Сергеевна. Если у вас что-то получится — сниму шляпу!»
«Ну что, мать? Не сдалась пока?»
Сообщение от Сони сопровождалось классической фотографией довольного Гришиного лица.
«Нет! Все отлично!»
Мотя посмотрела на это и, на всякий случай, удалила переписку.
Теперь она решила следить в оба за всем, что делает. Только бы не проколоться и не остаться крайней.
Двадцать четвертая. Милая зараза
Синяя борода aka Роман Юрьевич не выглядел довольным, позволяя Моте идти вслед за собой на второй этаж квартиры.
А для самой Моти это было втройне неловко, потому что она понимала, что весь этот спектакль вообще никому не интересен и не важен, устроен только ради самого Романа.
Она тащила свою сумку с таким недовольным видом, что в какой-то момент Роман и сам стал ее жалеть:
— Не переживай. В спальне есть отдельный диван.
Так мило, он думает, что ей страшно с ним ночевать. Мотя улыбнулась, кивнула, а он добавил:
— Тебе на нем будет удобно, — и подмигнул.
«Зараза!» — прошипела про себя Мотя и стыд, как рукой сняло.
На втором этаже не оказалось ничего необычного. Все те же белые стены, тот же совершенно абсолютный порядок и минимализм.
Просторная комната без мебели и две двери.
— Тут — кабинет, — кивнул Роман на ту дверь, что справа. — Не заходить. Тут — спальня.
— Тоже не заходить? Лечь на коврике перед дверью? — устало спросила Мотя.
— В идеале, — улыбнулся Роман, но повел ее за собой. — Не будем расстраивать мамочку.
Мамочка как раз ворковала над Сергеем на первом этаже и даже заверила, что по ночам сама готова вставать, чтобы «молодые родители» лучше адаптировались.
«Ну ясно… она хочет сделать жизнь Романа максимально беззаботной! Чтобы он решил, что дети — это легко!»
Вообще Валерия Сергеевна крайне спокойно отнеслась ко всему, что происходило. Она вообще не задавала никаких вопросов («Мама не любопытна!» — с гордостью заявил Роман. «Мама все знает от Гены!» — мысленно вздохнула Мотя). Все свое время счастливая бабушка щедро дарила внуку, улыбалась Моте, расспрашивала ее о жизни и семье, а один раз, когда Роман вышел, даже прошипела: «Ты так никогда его не охмуришь, девочка!» — и жестами показала, что нужно улыбаться шире.
Моте от этого стало еще хуже. Маме доложили, что она в курсе аферы.
Теперь Мотя окончательно пропала… Валерия Сергеевна собиралась сыну организовать «семью под ключ» и мнения «жены» на этот счет не спросила.
* * *
Спальня оказалась такой же, как и вся квартира: белой, чистой, только разве что чуть более обжитой.
По центру большая белая кровать с широкими бортиками. Под окном стильная низкая софа, видимо, чтобы читать книги долгими вечерами.
Справа и слева двери, очевидно, одна в гардероб, вторая в ванну.
