Прошу прощения... и тортик (СИ) - Дианова Марина

- Ты просил? Ты бегал? – я кинулась к нему с кулаками. – Я ждала тебя. Ждала тогда, десять лет назад, ждала сейчас… я так любил тебя, а ты? Для тебя это все была игра?

- Игра? – спросил он глухо. – Пусть будет так.

- А что, разве нет? – я чувствовала слезы на щеках, но не могла остановиться. – Когда ты спорил, это разве была не игра? Тогда, в номере, ты разве не играл? Ты ни разу не сказал мне, что любишь! – кинулась я на него с обвинением. – Мне было восемнадцать, и ты был моим смыслом жизни.

- Я как зомби ходил под твоими окнами, закидывал тебя сообщениями и звонками и даже получил под дых от твоего отца, - он как-то печально усмехнулся он, - Хотя в том состоянии… ты считаешь, что все это была игра? Все что между нами было? Алена, я любил тебя так, как не любил никого ни до, ни после.

Мы молчали и не решались продолжить разговор. Слишком откровенно, слишком больно…

- Хотя знаешь, - сказал он, глядя на дверь. – Мне не нужен торт. Ничего не нужно. Завтра я возвращаюсь в столицу, - он ушел. Без сцен, без скандалов, без истерик. Просто ушел. Оставил меня опустошенную один на один со своими мыслями.

13.

Я была опустошена. Казалось бы, десять лет – это невиданный срок. Должно было перегореть, но стоило мне увидеть его вновь, как сердце затрепыхалось в груди раненой птицей, а теперь… теперь птица внутри умирала, отравляя мой организм трупным ядом.

Я сидела на полу в кухне, просто потому что это было единственное место, куда я могла приползти зализать раны. Я слышала, как пришла Оля и демонстративно громко переставляла тарелки, я слышала, как входили первые посетители, как Оля включает кофемашину и варит кофе на вынос, как открывается дверца холодильника, чтобы достать молоко. Я слышала все, я акцентировалась на этих звуках, но в голове оставался вакуум.

«Теперь это точно конец» - едва эта мысль задела сознание, как платину прорвало. Воспоминания ярким калейдоскопом крутились в голове: наша первая встреча, наш первый поцелуй, прикосновения, сводившие меня с ума… Я помнила все, каждую мелочь.

Сердца рвалось на куски, я пыталась сделать вдох, но не могла, казалось, что кто-то перекрыл доступ кислорода и я вот-вот отключусь, но этого никак не происходило. Воздух, сжатыми порциями, проникал в легкие, заставляя меня жить дальше… вспоминать дальше.

Вот Лешка пришел среди ночи, чтобы просто быть рядом.

Вот он противостоит моему отцу, говоря, что я взрослая и вправе сама выбирать.

Вот наша ночь, после последнего звонка.

Если бы это все было игрой, он бы оставил меня? Он бы не воспользовался ситуацией?

Почему я десять лет считала его врагом? Ответ прост -потому что так было проще.

Если бы я призналась себе, хоть на миг, что он меня любил по-настоящему, то я бы сошла с ума. Как сейчас. Я бы выла раненым волком, потому что я сама оттолкнула его в очередной раз.

- Боже, Ален, - я слышала, что как кто-то вошел в кухню, но не могла открыть глаза. – Что случилось?

Рядом со мной, опустившись на корточки, сидел Рогов, смотрящий на меня с сожалением.

- Он женится, - смогла протолкнуть сквозь спазм в горле. – Он женится, - повторила еще раз, скорее для себя.

- Женится, - согласился Рогов. – Ты как?

- Никак, - ответила я с трудом. Хотелось рыдать, выть, закатить истерику, но я не могла. Я была опустошена.

- Поднимайся, - Кирилл подал мне руку, но я не могла ухватиться. Не было сил. Поняв, что я не в том состоянии, он подхватил меня на руки и направился на выход.

Ольга, которая все утро демонстративно не заходила на кухню, удивленно приподняла брови глядя на нашу компанию, а потом побежала на наперерез Кириллу.

- Божечки, что случилось, - она суетилась рядом с Кириллом, мешая пройти.

- Все нормально, - ответил он. У меня не было сил отвечать на расспросы. У меня не было сил ни на что. Хотелось обратно в свое логово, спрятаться от всего мира.

Не обращая внимания на суетящуюся Ольгу, Кирилл протиснулся к выходу, усаживая меня на переднее сиденье автомобиля.

Возможно, я отключилась, но, когда сознание вновь вернулось, я сидела на своем диване, а в руках сжимала чашку с горячим чаем с запахом каких-то трав и алкоголя.

- Как ты? – Кирилл само участие и это убивало.

- Нормально, - все же ответила, чувствуя озноб, от которого начали трястись руки. – Как давно ты знаешь? Про меня и про Беркутова.

- Честно? – спросил он, слегка взлохматив волосы. Я кивнула. Лишняя забота сейчас была не нужна. – С самого начала. Ален, - сказал он, поднимаясь с дивана. – Когда я встретил Беркутова – он был простым рабочим на заводе, но что-то заставило меня взглянуть на него под другим углом. Его упертость и упорность. То, как он шел к своей цели. Я следил за ним на протяжении месяца и то, что я видел мне нравилось. Когда мы познакомились, не сразу, конечно, но он мне рассказал про свою драму, про глупый спор, про тебя… Конечно, я не знал, что это ты, по крайней мере до того утра в кафе, когда ты перепутала соль с сахаром. Я видел, как он смотрит на тебя и как ты смотришь на него. Все было очевидно, если сложить два плюс два. А вчера он пришел ко мне в номер поздней ночью. Первый раз я видел его пьяным.

- Но теперь он женится. На Камилле, - сказала, с трудом проталкивая слова в горло. Боже, как больно.

- Женится, - согласился Рогов. – Потому что ты его оттолкнула.

- Мне не нужны нотации. Кирилл, ты хоть представляешь, как это больно? – я прижала руки к груди, туда, где билось сердце.

- Я не собираюсь читать тебе нотации, - он смотрел на меня с усталостью и какой-то обреченностью. – Знаешь почему мы развелись с Лидой?

Смена темы стала неожиданностью, но я все равно отрицательно закачала головой.

- Мы долгие годы были вместе. Долгие-долгие годы. Она была со мной, когда я был беднее чем церковная мышь, когда я погряз по уши в долгах, когда я был опьянен деньгами… мы пережили все. Пока однажды я не пришел домой после какого-то очередного праздника и не сказал, что хочу детей. Дети были нашим табу. Мы никогда не обсуждали возможность продолжения рода просто потому, что она не могла. Она не может иметь детей. В юном возрасте застудила себе что-то по-женски и теперь никакие врачи и терапии не помогают. А я сказал. Сказал, что хочу детей. От нее. Не приемного. Просто пьяный треп, но на утро ее не было. Она просто ушла. Я искал встречи, я пытался вымолить прощение, но она даже в суд прислала вместо себя представителя. Знаешь, что мне обидно в этой ситуации? Не иметь возможности оправдаться.

Я молчала. Кирилл тоже смотрел в никуда, наверняка думая о своем, но он продолжил, словно скинув наваждение.

- Это я к чем, - он потер переносицу большим пальцем. – Дай ему возможность оправдаться. Дай ему сказать, что он до сих пор тебя любит и сделает все, что исправить старые ошибки.

- Но он женится.

- Назло тебе, - как бы, между прочим, заметил Рогов.

- Я не могу. Я столько лет копила обиду, я столько лет презирала его, что боюсь, что по-другому у меня не получится.

- Значит, если не уверена, отпусти его.

Я молчала. Готова ли я отпустить Лешу. Да, он обидел меня, но это было так давно, а то что происходило сейчас – настоящее. Он был со мной, потому что… Потому что любит?

- Он любит меня? – словно только сейчас поняла я.

- До сих пор, - подтвердил Рогов.

- Я должна…

- Должна, - сказал он строго.

Я схватила телефон, но неожиданно поняла, что не знаю его номера. Рогов, поняв мое замешательство, протянул смартфон с уже набранным номер, но телефон был вне зоны действия сети.

- Похоже я пришел слишком поздно, со своими нравоучениями. Они, скорей всего, уже в аэропорту.

- Но я не могу…

Хотя что я не могу, я уже додумывала по пути к выходу. Я должна успеть.

Рогов в таксисты не годился, поэтому, пока обувалась, он вызвал машину к моему дому. Когда я спустилась, беленький фольцваген уже стоял в ожидании. Запрыгнув на заднее сиденье, я махнула рукой Кириллу, что так и остался стоять у подъезда.