Дэвид Николс - Один день
Сосредоточься! Сосредоточься. Он попытался не думать о сексе, но мысли двигались со скоростью улитки.
— А как же тот парень? — спросил он.
— Какой парень?
— Официант с работы. Похож на ботана из компьютерного клуба.
— Иэн? А что с ним такое?
— Почему бы тебе не начать встречаться с ним?
— Заткнись, Декстер. Я и Иэн, мы просто друзья. Дай лучше бутылку. — Она сделала глоток вина, которое нагрелось и стало похожим на сироп. Он следил за ней взглядом. Хотя Декстеру не была свойственна сентиментальность, временами он мог просто тихо сидеть и смотреть, как Эмма Морли смеется или рассказывает что-нибудь, и в такие минуты он был абсолютно уверен, что она — самый прекрасный человек, которого он когда-либо знал. Иногда ему хотелось сказать это вслух, перебить ее и просто сказать об этом. Но не сегодня — сегодня он смотрел на нее и думал, что она выглядит усталой, бледной, грустной и что, когда она смотрит вниз, у нее появляется второй подбородок. И почему она не хочет носить линзы вместо этих больших ужасных очков? Ведь она уже не студентка. И эти бархатные резинки — они ее совершенно не красят. Что ей действительно нужно, подумал он, преисполнившись сочувствия, так это чтобы кто-нибудь взялся за нее и помог ей раскрыть собственный потенциал. Перед его глазами возникла вереница кадров: вот он по-отечески одобряюще смотрит, как Эмма примеряет кучу потрясных новых нарядов. Да, ему следовало бы уделять Эмме побольше внимания, и он так и сделал бы, если бы в его жизни столько всего не происходило.
Но есть ли что-нибудь, что он может сделать прямо сейчас, чтобы вселить в нее уверенность, поднять ей настроение, чтобы она так не убивалась? У него возникла идея, и, потянувшись, он взял ее за руку и торжественно произнес:
— Знаешь, Эм, если к сорока годам ты не выйдешь замуж, я сам на тебе женюсь.
Она взглянула на него с нескрываемым отвращением:
— Это что, Декс, такое предложение руки и сердца?
— Я не про сейчас говорю, а про некий момент в будущем, когда мы оба уже будем на грани отчаяния.
Эмма горько усмехнулась:
— И почему ты решил, что я захочу за тебя замуж?
— Ну, это вроде как само собой разумеется.
Она медленно покачала головой:
— Тогда тебе придется встать в очередь. Вот мой друг Иэн предложил мне то же самое, когда мы на днях обрабатывали морозильник антисептиком. Только не в сорок, а в тридцать пять.
— Без обид, но мне кажется, лишних пять лет свободы тебе не помешают.
— Да не собираюсь я замуж ни за него, ни за тебя. Я вообще никогда не выйду замуж.
— Откуда ты знаешь?
Она пожала плечами:
— Цыганка нагадала.
— Наверное, тебе не позволяют политические убеждения или что-то вроде этого.
— Просто… это не для меня, только и всего. — Она поняла, что со стороны выглядит жалкой пессимисткой.
— Представляю тебя невестой. Пышное белое платье, подружки, нарядные мальчики, несущие шлейф, голубая подвязка… — Подвязка. Его мозг клюнул на это слово, как рыба на наживку. — Вообще-то, мне кажется, что в жизни есть кое-что важнее отношений…
— Ага. Карьера, например. — Она бросила на него уничтожающий взгляд. — Извини.
Они снова повернулись к небу, которое уже совсем потемнело, и через минуту она проговорила:
— Между прочим, в моей карьере сегодня вроде как произошел скачок.
— Тебя уволили?
— Повысили. — Она улыбнулась. — Предложили работу менеджера.
Декстер резко выпрямился:
— В этой дыре? Ты должна отказаться.
— И с какой стати? Что плохого в ресторанном бизнесе?
— Эм, да работай ты хоть на добыче урана, лишь бы тебе это нравилось! Но ты же ненавидишь это место, каждую минуту, проведенную там!
— Ну и?.. Большинство людей ненавидят свою работу. Поэтому это так и называется: «работа».
— Послушай, а что, если мне удастся найти тебе место?
Она рассмеялась:
— Какое место?
— У нас, в «Редлайт продакшнз»! — Ему понравилась собственная идея. — Будешь ассистентом. Поначалу придется побегать за кофе бесплатно, но я знаю, у тебя получится…
— Декстер, спасибо, конечно, но я не хочу работать в СМИ. Я знаю, что всем сегодня положено мечтать о работе в СМИ, будто это лучшая работа в мире… — Говоришь, как истеричка, подумала она, истеричка, которая на самом деле ему завидует. — Я даже не понимаю, что такое эти СМИ… — Замолчи, успокойся. — Вы же там ничем не занимаетесь, только целыми днями пьете минералку из бутылочек, кайфуете и копируете свою задницу на ксероксе…
— Эй, не такая уж это легкая работа, Эм…
— Если бы люди относились к профессии медсестры, или, не знаю, соцработника, или учителя с таким же уважением, как к работе на чертовом телевидении…
— Так стань учителем! Из тебя выйдет отличный учитель…
— Я хочу, чтобы ты пообещал никогда больше не давать своим друзьям советы насчет карьеры! — Она говорила слишком громко, почти кричала, и за ее словами последовала тишина. Почему она ведет себя так? Он же просто хочет помочь. Какая ему польза от их дружбы? Ему бы сейчас встать и уйти, она так и сделала бы на его месте. Они повернулись и одновременно взглянули друг на друга.
— Прости, — сказал он.
— Нет, это ты меня прости.
— А тебе-то за что извиняться?
— Наорала на тебя, как… сумасшедшая старая корова. Извини, я устала, у меня был неудачный день, и мне жаль, что я такая… скучная.
— Не такая уж ты и скучная.
— Нет, Декс, серьезно. Я порой сама на себя нагоняю уныние.
— Но мне с тобой не скучно. — Он взял ее руку. — И никогда не будет. Ты одна на миллион, Эм.
— Брось, я даже не одна на три.
Он слегка толкнул ее ногой:
— Эм?
— Да?
— Просто согласись со мной хоть раз, ладно? Промолчи и согласись.
Минуту они молча смотрели друг на друга. Потом он снова лег на траву; Эмма легла вслед за ним и слегка вздрогнула, обнаружив под плечами его руку. На секунду они оба почувствовали стеснение, а потом она перевернулась на бок и свернулась клубком рядом с ним. Он обнял ее крепче и заговорил где-то у нее над головой:
— Знаешь, чего я не могу понять? Столько людей вокруг постоянно твердят тебе, какая ты классная, умная, веселая, талантливая и прочее, твердят бесконечно — уж я, по крайней мере, повторяю это уже несколько лет. Так почему ты им не веришь? Почему, по-твоему, они продолжают это твердить, Эм? Или это заговор и все втайне сговорились и делают вид, что хорошо к тебе относятся?
Она прижалась лицом к плечу Декстера и поняла, что надо его остановить, иначе она расплачется.
