Айрис Джоансен - Бронзовый ястреб
Бросив внимательный взгляд на ее бледное лицо и расширенные от испуга глаза, Ник, стараясь подбодрить Келли, взял ее за локоть.
— Если бы я не был так уверен в своем неотразимом обаянии, то мог бы обидеться на твое поведение, Кудряшка. Ты не производишь впечатления счастливой невесты. Ты выглядишь до смерти напуганной. Поверь, я отнюдь не Синяя Борода.
— Прости, — сказала она, нервно облизывая губы. — Просто, понимаешь, для меня это в первый раз. — Она улыбнулась дрожащими губами. — Я знаю, маленькие девочки часто воображают себе самые романтические свадьбы, но я никогда этого не делала. Я вообще об этом не думала. Мне кажется, что мое подавленное состояние — результат всех потрясений последних дней. — Замолчав, она развернула мантилью, которую принесла с собой, и надела на голову.
— Как лестно для меня, — холодно заметил Ник. — Ну что же, может быть, ты и не самая нетерпеливая невеста, но ты, несомненно, очень хороша в мантилье Кармен.
Келли дотронулась рукой до тонких кружев.
— Действительно красиво, правда? — Она подняла на него глаза. — Со стороны Кармен было очень любезно предложить мне ее, если учесть, как она была разочарована, услышав о нашей свадьбе. Скажи мне, как тебе удалось утешить ее после такого известия? Ты все-таки разрешил ей потереть тебе спинку?
— Нет, дорогая, я справился сам, — торжественно заявил он. — Хотя это действительно большая жертва с моей стороны.
— Уж не знаю, можно ли тебе верить! Для тебя она нашла, безусловно, лучший наряд, чем для меня.
На Нике были его собственные выстиранные черные джинсы, но к ним Кармен дала белую льняную рубашку с вышитым на ней белым же цветочным узором. Она и вправду была очень красива. Должно быть, муж Кармен был поменьше Ника, потому что рубашка слишком обтягивала его. Для удобства он расстегнул несколько верхних пуговиц, и его мощная мускулистая грудь выглядела подчеркнуто мужественной по сравнению с нежной вышивкой.
— На мой вкус, она слишком нарядная, но я хотел, чтобы ты мной гордилась, — непринужденно заметил он. — Ведь не каждый день женишься на таком потрясающем создании, как Келли Маккенна!
— Но я знаю, что выгляжу просто уродски! — жалобно произнесла Келли. — Мало того, что эта слишком большая одежда делает меня похожей на тряпичную куклу, еще и волосы в полном беспорядке, а на губах даже нет помады! — Она оценивающе взглянула на него. — А вот ты выглядишь просто роскошно!
Ник ухмыльнулся.
— Мужчина не может выглядеть роскошно, Кудряшка, — поправил он. — Хотя должен признать, что я действительно необыкновенно красив.
— Ты роскошен! — с чувством повторила она. — И это несправедливо.
Ник вдруг перестал смеяться.
— Так ты серьезно? — удивленно заметил он. — Я сначала думал, что ты шутишь, но ты и вправду не сознаешь, как ты красива.
— Не перехваливай меня, Ник. Я прекрасно знаю, что во мне нет ничего особенного. Ник улыбнулся.
— Неужели нет? — мягко спросил он. Он взял руками ее лицо и заглянул в глаза. — Значит, с моим восприятием что-то не в порядке! Мне ты кажешься особенной, любовь моя. — Он задумчиво склонил набок голову. — Ну-ка, посмотрим, где же я просчитался. Два совершенно обычных глаза, которые то напоминают траву после дождя, то сияют, словно изумруды. — Он коснулся ее век поцелуем, легким, как крыло бабочки. — Да, ничего особенного. — Одним пальцем он потянул ее за золотой локон. — Волосы — обычные блестящие золотые нити, которые обвиваются вокруг моего пальца, словно любя. Что в них может быть привлекательного? — Его рука коснулась ее щеки. — Что же до остальных твоих черт, то многие женщины покажутся красивее, если хватит терпения их рассмотреть. Кто же выберет ум и внутреннюю силу, а также удивительную любовь к жизни, если существует классическая правильность черт? — Он нежно поцеловал ее в губы, и она посмотрела на него в смущении и растерянности. — Да, я думаю, ты совершенно права, дорогая. В тебе и впрямь нет ничего необычного.
Минуту Келли молчала. Слова Ника, а особенно тон, которыми они были сказаны, ласкали слух, успокаивали страдающую душу, окутывали тело нежнейшим бархатом.
— Я рада, что ты согласен, — смогла наконец произнести она. — Ты, безусловно, знаешь, как поднять девушке настроение, Ник О'Брайен.
— Я еще не упомянул эту маленькую очаровательную фигурку, которая может оживить даже мумию, — мягко сказал он. — Она, конечно, тоже вполне обычна.
Келли рассмеялась.
— Ну ладно, я сдаюсь. Я тоже роскошна.
— Так не пойти ли двум роскошным людям на поиски отца Мигеля, чтобы она соединил их священными цепями? — спросил Ник. — Он, должно быть, с нетерпением ждет, чтобы я сделал тебя честной женщиной.
Беря его за руку, Келли тихо сказала:
— Так не будем разочаровывать падре.
Увидев отца Мигеля, Келли сразу решила, что он больше похож на брата Тука из команды Робина Гуда, чем на ограниченного патриархального священника, которого описал ей О'Брайен. Ему было, видимо, слегка за пятьдесят, а его невысокая толстенькая фигурка и смеющиеся добрые темные глаза сразу вызывали симпатию. На голове виднелся кружок редких седых волос. О'Брайен представил их друг другу, рукопожатие отца Мигеля было твердым и радушным. Хотя священник и не говорил по-английски, он сумел выразить им свое удовольствие по поводу их свадьбы.
С ним была немолодая пара мексиканцев, которые заулыбались и дружелюбно закивали головами, когда священник познакомил их с женихом и невестой. Свидетели, подумала Келли, идя к алтарю.
Стоя перед алтарем и слушая непонятные испанские слова, Келли испытывала непонятное оцепенение. Она рассеянно отвечала, когда Ник подталкивал ее. Простой обряд виделся ей как бы со стороны. Все происходящее казалось похожим на сон: суровый интерьер церкви с голыми белыми стенами и старинными скамьями, золотые лучи заходящего солнца, проникающие сквозь узкие окна и ложащиеся причудливым узором на красный с золотой вышивкой покров алтаря, красивое распятие из бронзы и слоновой кости.
Лицо Ника было столь же необычно, как и все вокруг. Возможно, все дело было в этом сгущающемся полумраке, но его черты казались непривычно строгими и серьезными, когда он четко отвечал на вопросы священника. Келли настолько увлеклась созерцанием его сурового лица, что даже вздрогнула, когда он повернулся к ней и поцеловал.
— Ну что, все? — прошептала она, взволнованно глядя на него расширенными глазами. Тонкое кружево мантильи, лежащее на ее золотистых кудрях, создавало ощущение такой чистоты, что она напомнила Нику скорее ребенка на своем первом причастии, чем невесту.
Он покачал головой, и его выражение оставалось все таким же строгим.
