Анна Берсенева - Единственная женщина
— Инуся в своем репертуаре, — улыбнулся Юрий. — Бедный Широбоков!
— А ты не любишь ресторанных обедов? — поинтересовалась Лиза.
— Да вообще-то мне все равно, — пожал плечами Юрий. — Сейчас в ресторанах хорошо стали готовить. А я, пока учился, в столовке ел каждый день — и ничего, жив, как видишь.
Он сидел у окна, солнечные лучи, пробившиеся сквозь неплотные тучи, освещали его лицо, и Лиза всмотрелась в него повнимательнее.
Он показался ей красивым — да, конечно, он и был красив, Инга не выдумывала, когда так о нем говорила. Да и самой Лизе — тогда, в больнице — его внешность показалась выразительной. И тогда, и теперь ее поразило сочетание мужества и детскости в его чертах: серые, стальные глаза, но взгляд меняется — то решительный, твердый, то совершенно беззащитный; подбородок такой, который принято называть волевым, но на нем — мягкая ямочка.
Лизе хотелось спросить, как он чувствует себя: все-таки впервые она видела его в больнице. Но ей было неловко, да и не хотелось рассказывать о том странном дне, когда, выйдя из его палаты, она почувствовала беспричинное и благодатное спокойствие.
Интересно, где сейчас его жена Юля? Ах да, в Париже, ведь он сказал. Она и тогда опаздывала на самолет — бывает же такая жизнь!..
— А почему ты не стал художником? — спросила Лиза неожиданно для себя: наверное, его необычные глаза заставили ее подумать об этом.
— А почему я должен был стать художником? — удивленно посмотрел на нее Юрий. — Я больше по компьютерам… И почему ты спрашиваешь?
— Нет, просто… Мне показалось, ты не очень похож на технаря…
— Да? — Он прищурился. — Не знаю, едва ли.
Лиза почувствовала, что он не хочет говорить на эту тему, но не поняла почему.
— Ты сколько сегодня с Тошкой сидишь? — спросил Юрий. — Пока Инга не вернется?
— Да.
— Жаль, я бы тебя домой подбросил. Ну что ж, мне пора.
Увидев, что он собирается уходить, Лиза почувствовала легкое разочарование, едва ли не обиду: ей-то казалось, они провели вместе прекрасный день, а он вот уходит без тени сожаления и даже не поинтересуется, увидятся ли они еще раз.
— Счастливо, Юра, — все же улыбнулась она. — Спасибо, день был изумительный.
— Не за что. — Он улыбнулся в ответ, и Лиза тут же забыла обиду, увидев его необыкновенную улыбку. — Тошка, пока! Я заеду, как только посвободнее буду, надо же еще с мамой твоей поговорить.
Лиза и Тошка проводили его до прихожей. Видно было, что Тошка тоже разочарован: зачем дядя Юра уезжает так скоро! Лиза подошла к окну. Сверху Юрин «форд» казался длинным и узким, устремленным вперед. Машина рванулась с места и, не притормозив на повороте, вылетела со двора.
5
В тот сумрачный апрельский день, когда Лиза так неожиданно, через год после первой встречи, увидела Юрия Ратникова, настроение ее вновь переменилось.
Она сама не могла понять, почему жизнь казалась ей такой безнадежной всего несколько дней назад. В самом деле, что такого страшного с нею происходит? Ну, жилье неуютное, соседи-склочники — разве это повод для уныния? Чувство опоры, которое было ею утрачено, вдруг вернулось к ней — Лиза не понимала почему, но радовалась этой неожиданной перемене.
С Юрием она больше не виделась, но воспоминание о пасмурном весеннем дне, когда они стояли над разбухшей, готовой сбросить лед рекой, — жило в ее душе; Лиза обращалась к этому воспоминанию часто и почти бессознательно, словно бы за поддержкой.
Он появился, как и в первый раз, неожиданно — не только для Лизы, но и для Инги с Тошкой.
Лиза занималась с мальчиком, когда раздался звонок, — и сердце у нее вдруг дрогнуло. Она прислушалась к звукам в прихожей и сразу узнала Юрин голос. Кажется, он был один. Лиза услышала, как брат с сестрой прошли в гостиную, дверь за ними закрылась, и голоса стихли за дверью.
Они столкнулись через час на кухне: Юрий вышел вытряхнуть пепельницу, а Лиза — поставить чайник.
— О, да ты здесь! — удивился он. — Почему же не показываешься?
— Мы занимались, — объяснила Лиза. — Как дела, Юра?
— Все в норме. Втягиваюсь понемногу.
Юрий смотрел на Лизу с тем же веселым интересом, что и в первый раз. Неожиданно он спросил:
— А почему ты не спросишь, чем я занимаюсь?
Лиза засмеялась.
— Знаешь, один человек сказал мне однажды, что по этому вопросу сразу узнают провинциала.
— А ты хочешь выглядеть столичной дамой? — Юрий тоже улыбнулся.
— Нет, просто теперь мне и самой не приходит в голову об этом спрашивать.
— Напрасно. Слушай! — вдруг воскликнул Юрий. — А ты не могла бы помочь мне сегодня? Вот ей-Богу, как я сразу о тебе не подумал!
— Помочь — могла бы. А в чем?
— Да понимаешь, мне надо ехать на прием в немецкое посольство, приглашали с женой, а Юля ведь еще не приехала…
— И ты хочешь, чтобы я изображала твою жену? — удивилась Лиза.
— Да нет, зачем жену? Просто — мою спутницу, вполне достаточно. К тому же, — он слегка смутился, — по-немецки я не очень-то и чувствую себя дурак-дураком. Из-за меня все переходят на английский, а то и по-русски начинают объясняться. Положим, по-английски им нетрудно, но все равно — это их сковывает, я же вижу. А мне сегодня очень важно, чтобы все было непринужденно, от этого многое зависит. Так поедем?
В его голосе прозвучала просительная интонация, и это удивило Лизу: по собственному опыту она знала, что люди с его общественным статусом просить не привыкли, и повелительные нотки прорезываются в их голосах даже помимо желания.
— Конечно, — сказала она.
— Отлично! — обрадовался Юрий. — Вот спасибо!
Лиза снова невольно улыбнулась.
— Ты так меня благодаришь, как будто не на прием приглашаешь, а полы помыть. Ведь там, наверное, будет интересно?
— Честно говоря, для меня это не тот случай, когда я смогу расслабиться. Работа предстоит, тут уж не до интереса. Я и правда очень рад, что ты согласилась. Значит, так: едем к восьми, сейчас четыре. Ты закончила с Тошкой?
— Не совсем, но…
— Отложим ваши занятия. Тебе ведь надо собраться?
Конечно, Лиза собиралась переодеться, но ей было не очень приятно, что Юрий подумал об этом. А если бы платье, бывшее на ней, оказалось у нее единственным, что он сказал бы тогда?
— Мы вот что сделаем, — продолжал он. — Поезжай-ка сейчас домой, а я заеду за тобой в полвосьмого, да?
«Интересно, он специально заканчивает свои командные фразы этим милым вопросом, или это у него само собой получается?» — подумала Лиза. Во всяком случае, эта завершающая интонация обезоруживала ее; она кивнула, соглашаясь.
