Николас Спаркс - Спеши любить
– Я помогу, – перебил я. – Все равно нечего делать.
Именно этим я и занимался начиная со среды, хотя еще нужно было готовиться к экзаменам и дописывать эссе. Джейми дала мне список мест, где стояли ее жестянки; я взял мамину машину и на следующий же день начал с дальнего конца города. Джейми расставила около шестидесяти жестянок; я решил, что управлюсь за день. Пустяк по сравнению с тем, что сделала она. У Джейми ушло полтора месяца на то, чтобы их расставить, поскольку сначала нужно было раздобыть шестьдесят пустых жестянок, а затем разнести их по городу – без машины дело наверняка подвигалось медленно. Я подумал: как забавно, что именно я собираю жестянки, хотя это исключительно ее затея! Но ведь Джейми попросила помочь.
Я катил от магазина к магазину и к концу дня понял, что потрачу больше времени, чем рассчитывал. Забрал всего штук двадцать, потому что забыл одну характерную особенность бофорской жизни. В маленьком городе невозможно просто войти в магазин и взять жестянку, не поболтав с хозяином и не поздоровавшись со знакомыми. Исключено. Поэтому я сидел и выслушивал сагу о марлине, который попался на удочку прошлой осенью, или рассказывал, как дела в школе. Иногда нужно было перетащить несколько коробок или высказать свое суждение о том, стоит ли переносить журнальную стойку в другой конец магазина. Я знал, что Джейми отлично справляется с подобными вещами, и старался поступать так, как поступила бы она. В конце концов, это была ее идея.
Чтобы не тратить время, я не проверял содержимое жестянок по пути – просто ссыпал все вместе. Вечером отнес две полные жестянки в комнату. Среди мелочи торчало несколько банкнот, но по-настоящему я заволновался, лишь когда высыпал деньги на пол и убедился, что это преимущественно одноцентовые монетки. Хотя мусора было не так много, как я опасался, итог изрядно меня обескуражил. Двадцать долларов тридцать два цента. Не бог весть какая сумма даже в 1958 году, особенно если поделить на тридцать детей.
Впрочем, я не разочаровался и на следующий день собрал еще штук двадцать жестянок. Двадцать три доллара восемьдесят девять центов.
Третий день выдался совсем никудышным. Я подсчитал деньги и не поверил собственным глазам. Всего одиннадцать долларов пятьдесят два цента. Эти жестянки стояли в кафе и магазинах на набережной, где постоянно ошивались туристы и подростки. Я невольно подумал, какие мы на самом деле придурки.
Мысль о том, что собрано всего пятьдесят пять долларов, изрядно испортила мне настроение, особенно учитывая тот факт, что жестянки простояли целый год и сам я видел их бессчетное количество раз. Вечером мне нужно было позвонить Джейми и назвать собранную сумму, но я просто не мог этого сделать. Она неоднократно говорила, что хочет устроить для сирот нечто особенное, но даже я понимал, что ничего не получится. Я солгал Джейми и предложил считать деньги вдвоем, поскольку она главная. Просто мне было слишком тяжело. Деньги пообещал привезти завтра после школы. Двадцать первого декабря. До Рождества оставалось всего четыре дня.
* * *– Лэндон, – воскликнула она, когда подсчет был окончен, – это чудо!
– Сколько там? – спросил я, хотя прекрасно знал ответ.
– Почти двести семьдесят долларов!
Джейми ликовала. Поскольку Хегберт был дома, мне позволили войти в гостиную. Джейми складывала деньги, преимущественно четвертаки и десятицентовики, в аккуратные стопки на полу. Хегберт сидел за столом на кухне и писал проповедь; услышав слова дочери, он обернулся.
– Думаешь, этого достаточно? – невинно спросил я.
По щекам у Джейми текли слезы. Она все еще не верила своим глазам. Со времени спектакля я ни разу не видел ее такой счастливой. Джейми посмотрела на меня:
– Просто чудо. – Она просияла. Ее переполняли эмоции. – В прошлом году я собрала всего семьдесят долларов.
– Рад, что этот год оказался удачнее, – сказал я, ощущая комок в горле. – Ты правильно сделала, что заблаговременно расставила жестянки.
Я понимал, что лгу, но ничего не мог поделать. Ведь это был единственный выход.
Я не помогал Джейми покупать игрушки – она лучше знала, что нужно сиротам, – но та настояла, чтобы в сочельник я поехал с ней в приют и присутствовал при том, как дети открывают подарки.
– Пожалуйста, Лэндон, – сказала она. Джейми была так счастлива, что у меня не хватило сил отказать.
Поэтому через три дня, когда мои родители отправились на вечеринку к мэру, я надел лучший галстук и зашагал к машине, прихватив подарок для Джейми. Я потратил последние несколько долларов на красивый свитер, потому что больше ничего не смог придумать.
Предполагалось, что я приеду в приют к семи, но мост в Морхед-Сити был поднят, поэтому пришлось тащиться на пароме. В итоге я опоздал. Входную дверь уже заперли, и я стучал, пока не пришел мистер Дженкинс. Он долго возился с ключами; я вошел, растирая замерзшие руки.
– А, привет! – весело сказал он. – Мы тебя ждали. Пойдем, я провожу.
Мистер Дженкинс повел меня по коридору в игровую. Я на секунду притормозил, чтобы собраться с духом, а потом шагнул за порог.
Все оказалось лучше, чем я предполагал.
В центре комнаты стояла огромная ель, украшенная гирляндами, разноцветными фонариками и десятками самодельных игрушек. Под елкой грудами лежали свертки всех форм и размеров. Дети сидели на полу, образовав гигантский полукруг. Судя по всему, их принарядили – мальчики были в темно-синих брюках и белых рубашках, девочки в синих юбках и блузках с длинными рукавами. Детей хорошенько отмыли перед праздником, многих мальчиков красиво подстригли.
На столе у двери стояли пунш и печенье в форме елочек. Среди детей сидели и несколько взрослых; они держали малышей на коленях и вместе с ними внимательно слушали рождественскую сказку.
Я не сразу увидел Джейми. Сначала я услышал ее голос. Именно она читала сказку, сидя на полу под елью.
К моему удивлению, волосы у Джейми были распущены, совсем как на спектакле. Вместо старого столь знакомого мне коричневого кардигана она надела красный свитер с V-образным вырезом, оттенявший голубизну ее глаз. Джейми была прекрасна даже без макияжа и длинного белого платья. Я невольно затаил дыхание и увидел краем глаза, что мистер Дженкинс улыбается. Я выдохнул и улыбнулся в ответ, стараясь не терять самообладания.
Джейми сделала небольшую паузу и подняла глаза. Заметила, что я стою на пороге, и снова принялась читать. Через пару минут Джейми закончила, поднялась, разгладила юбку и зашагала ко мне. Мистер Дженкинс незаметно ускользнул.
– Прости, что начали без тебя, – сказала она, подойдя. – Дети просто не могли утерпеть.
