Анна Джейн - Северная корона. Часть 2
Стала персональным солнцем. И даже сейчас, в этой комнате, воздух в которой все больше и больше пропитывается кровью, и слышен уже окон и дверей хрустальный нежный перезвон колокольчиков, подвешенных к поясу самой смерти, облаченной в серый длинный балахон, даже сейчас Ника остается теплой и солнечной. Она, одетая в летнее легкое воздушное белое платье с оранжево-желтым нежным принтом, ярким пятном выделяется среди мрака холла. И заколка в ее колоссах орехово-оранжевая, привлекающая внимание.
Кларскому вдруг вспомнилось, как три года назад люди Марта привезли Нику в дом его брата, а в волосах у нее была расческа оранжевого света, про которую дурочка совсем забыла. А у него, как у последнего идиота, на руках были оранжевые эластичные боксерские бинты.
Ника, глотая слезы, погладила сестру, лежащую рядом с Сашей, по голове, с болью посмотрела на бывшего жениха, запустила пальцы в волосы и вдруг покачала головой, как будто бы разговаривая сама с собой. Бросить Никиту она не могла. Не могла и все тут.
Девушка вскочила на ноги и крепко схватила его за руку.
Раз уж решила с ним уйти, уйдет. С Мартой вроде бы все хорошо, а Саше... Саше они, действительно, не могут больше помочь. Ну а эти двое... двое сумасшедших, о них Нике даже и думать не хотелось. Она даже и взглянуть в их сторону не могла.
- Пошли, - сказала она Кларскому. Тот улыбнулся едва заметно, в последний раз обвел взглядом комнату, в которой только что было самое настоящее побоище, и они убежали из дома через то же окно, в которое залез Никита, в тот самый момент, когда в особняке появились двое вооруженных охранников. Буквально несколько минут назад в поселковую охрану позвонили из полиции и сообщили, что в одном из коттеджей, возможно, происходит что-то не слишком хорошее. Естественно, охрана тут же решила навестить этот особняк.
Звонил, конечно же, дядя Марты, тот самый Артем, который вместе с ее отцом уехал искать девушку. Он использовал все свои связи, чтобы определить по расположению мобильного телефона, где находиться его племянница, и это возымело действие. Правда, произошла некоторая заминка, и процесс нахождения сотового телефона Марты (и ее самой, как следствие) растянулся почти на полчаса, заставив Константина Власовича изрядно попереживать. У него до такой степени сдали нервы, что вдруг обнаружилось, что он знает матерный язык, хотя пианист всегда считался мужчиной очень интеллигентным и милым. Все-таки Константин очень переживал за дочь, хотя и не понимал, что с ней случилось. Эльвира Львовна, с мобильником которой они так и уехали, пыталась дозвониться до бывшего мужа, и тот, не зная, что ответить плачущей женщине - а он видел, что Эля плачет только один раз, когда сказал ей, что они расстаются - говорил ей, что все хорошо, и что они с Артемом просто решили отыскать Марту и привезти ее домой. Эльвира, естественно, не верила и кричала, требуя сказать ей правду. Дошло до того, что Константин просто перестал отвечать на ее звонки, со вздохом сказав, что Эля всегда его прессовала.
- А Софья не прессует? - ухмыльнулся Артем, который отлично знал жесткий характер второй жены брата. Пару минут назад он, поняв, что Марта - по крайней мере, ее телефон, по которому она разговаривала с Костей - находится в охраняемом поселке, позвонил его охране и попросил немедленно проверить нужный коттедж. Сам он вместе с кузеном, а также несколькими полицейскими был еще только в начале дороги в это место. Впрочем, приехали они быстро, одновременно с каретой "скорой помощи", которую вызвала охрана, с неохотой прибывшая в особняк Дионова и заставшую страшную картину: двоих тяжело раненных и одного убитого, а также девушку без сознания.
Двое охранников, вызывая скорую и полицию, а также связываясь с коллегами по рации, даже и не заметили того, как от дома отъехала припаркованная неподалеку неприметная машина с Никами. Кларский думал, что они будут прорываться буквально через КПП, но все прошло спокойно - их машину пропустили без проблем.
Вместе с охранниками в дом Дионова пришла и Юля Крестова, хотя те и были против этого.
В особняк Александра Юля попала случайно. После того, как гости сошли с теплохода на землю и переместились в один из коттеджей, продолжая веселиться, она немного посидела в саду, за отдаленным столиком вместе со Стасом, Крисом и забавным пареньком-скейтером по кличке Джимми, который, как выяснилось, был младшим братишкой Дионова, столь нелюбимого Юлей. Парень явно был в состоянии шока, потому что не смеялся, не улыбался и не шутил, как на "Олимпии", а сидел раздавленный и угрюмый, молча накидываясь алкоголем. Крис, кстати говоря, от него не отставал.
- Чего случилось? - спрашивал Джимми Крис, парень, в общем-то, добродушный и даже жалостливый, хоть временами и противный. - Чего ухаешь? С горя, что ли? Какое у тебя горе? Ты же на кораблике в норме был, а?
- Отстань от него, пусть чувак пьет, раз плохо, - пытался остановить Стас поползновения Криса в чужую душу, но тот отмахивался от друга, вновь и вновь расспрашивая скейтера и самолично ему подливая - впрочем, себя хипстер тоже не забывал, явно не замечая неодобрения в глазах Юли.
В результате нетрезвый Джимми вдруг взял и заплетающимся языком рассказал ребятам о том, что сам узнал пару часов назад на борту теплохода - правду о своем старшем брате.
- Сан... он, понимаете, он же мой брат, - говорил он не без труда, пьяно мотая головой из стороны в сторону. - А я Сана подставил. Он сидел. Сидел из-за меня, понима... понимаете? Я виноват. А Сан сидел.
Крис, Стас и Юля слушали эту историю с большим удивлением. Крис эмоционировал, то и дело поправляя сползающие на нос очки ядовито-желтой оправе, Юля оставалась внешне спокойной, хотя, если честно, услышанному удивилась, решив для себя немного пересмотреть отношение к Дионову, который ее раздражал, а Стас даже подумал, что такое бывает только в фильмах - похищения, "договоры" с авторитетами, зона, но свои мысли озвучил при себе. Если честно, сегодня все его мысли были о Юлии. Этот симпатичный веселый и заботливый молодой человека, как и пианистка, обладал особенностью хорошо скрывать свои истинные эмоции, только Юля просто надевала маску непроницаемости, не позволяя никому увидеть то, что твориться в ее душе, а Стас надевал маску отличного и смешного парня, готового всем прийти на помощь, хотя в душе его могло быть гадко и паршиво. Он руководствовался тем, что своими проблемами и своим плохим настроением он не имеет права кому бы то ни было портить настроение. Сейчас музыкант тоже вроде бы улыбался, неспешно пил пиво, отпускал шуточки, пытался взбодрить пьяного скейтера, но глубоко внутри он переживал - и объектом его переживаний была Юля. Юля и ее отношения с Феликсом. Да, Стас и сам не заметил, как влюбился в эту спокойную, несколько даже грубоватую или резкую на слова высокую худую девушку, похожую на парня, которая знать не желала, что такое платьица, шпильки и косметика. Его всегда привлекали симпатичные женственные особы со звонким смехом и длинными волосами - например, та же Ника, которая однажды так понравилась ему в клубе прошлой осенью. И что он нашел в Юле, для которой Стас был только другом, пусть даже хорошим другом, парень не понимал. А еще он не понимал, почему такой ревнивый. Хотя к Феликсу он относился с уважением - еще бы, мировая звезда большой рок-сцены! - да и как человек, Визард ему нравился, но Стас, увидев его с Юлей, целующихся под светом фонаря, просто-таки возненавидел его. Правда, быстро остыл, но неприятное чувство все же осталось. А после короткого разговора с англичанином, который вдруг предложил Стасу сотрудничать со звукозаписывающей компанией его друга, Стас вообще был вне себя. Он понимал, что или будет в одной группе вместе с Юлей - она ведь обязательное условие, но будет страдать, видя ее каждый день, или же ему не светит уцепиться за такой шикарный шанс, который поможет сделать его группу популярной и вывести совершенно на иной уровень.