Гарольд Карлтон - Рай, ад и мадемуазель
«Чем лучше получается, тем дольше хочется продлить игру, но на деле она заканчивается еще быстрее. Парадокс», — подумала она. Слава богу! Саманта довела де Кузмина до вершины блаженства в считаные минуты. Увидела, что он закатил глаза, и усилила приток горячего воздуха, давление, стала быстрее двигать языком. Некоторое время новый любовник удовлетворенно пыхтел, а потом затих. Девушка откинулась назад: дело сделано. Она редко получала такое признание публики.
— Я еще никогда… — Он задыхался. — Где ты этому научилась? — подозрительно спросил Эдуар, вытирая лицо белым носовым платком.
— В Беверли-Хиллз, — спокойно сказала Саманта, промокая губы бумажной салфеткой. — Это мировая столица орального секса. Я победила в номинации «Подающая надежды», даже в выпускном альбоме это написали. К счастью, не уточнили, в чем именно.
— Это точно, Саманта, ты подаешь большие надежды, — прохрипел де Кузмин. — С таким талантом невозможно не преуспеть.
— Я хочу добиться успеха в моде! — решительно заявила девушка, пристально глядя на директора «Шанель».
— Мы должны увидеться снова! — предложил де Кузмин.
Саманта загадочно посмотрела на любовника. «Заставь их желать большего», — советовал отец.
— Ты жила в Беверли-Хиллз? — спросил Эдуар.
— До восемнадцати лет. Потом мы переехали в Нью-Йорк. Мой отец тоже занимается модным бизнесом. Он дистрибьютор парфюмерной линии «Деланж» в Америке. Помимо прочего.
Мужчина кивнул, сосредоточенно разглядывая Саманту.
Вскоре они покинули квартиру. Такси ожидало у входа. Щедрый жест произвел на Саманту впечатление: житель Нью-Йорка никогда бы не оставил счетчик тикать попусту. Девушку подвезли до дома. Она зашла внутрь и увидела в зеркале свое изумленное лицо.
— Они либо сходят по мне с ума, либо вовсе не замечают, — громко сказала она отражению.
И потом долго принимала ароматическую ванну.
— Кажется, это начинает входить в привычку, — сказала Саманта на следующее утро Жан-Жаку по телефону. — Двое мужчин за месяц! Пиршество или голод, — хихикнула она. — Выбираю пиршество. Кто знает, когда наступит голод?
— Очень предусмотрительно, — согласился визажист. — Но я видел твоего поклонника — он не слишком сексуальный. И, бьюсь об заклад, никогда в жизни не носил кожаную одежду. Что в этом морже привлекло тебя?
— Жан-Жак, — робко прошептала девушка в телефонную трубку, — ты ведь никому не скажешь? По-моему, я Коко-сексуалка…
— И что это значит?
— Ну, ты ведь знаешь, что такое гетеросексуал? — проворковала она. — И гомосексуал?
Он фыркнул.
— Коко-сексуалы встречаются гораздо реже. Меня заводит все, на чем есть переплетенные буквы С. От камелий учащается пульс. От стеганой сумочки бросает в жар. Представь, как на меня влияет директор «Шанель»!
— Разве он не содиректор?
— Он Коко-директор!
— Саманта, — тяжело вздохнул Жан-Жак, видимо качая головой. — Ты слегка ненормальная. Поэтому я тебя и люблю.
— Ненормальная? — переспросила она. — Нет. Просто в Париже границы реальности стираются. Можно делать все, что захочешь. Де Кузмин у меня в графе «работа», Клаус — в графе «любовь». Возможно, Эдуар устроит меня в «Шанель», пусть и окольным путем.
— Ты используешь его! — неодобрительно закудахтал Жан-Жак. — Маленькая развратная Коко-сексуалка!
Продажи духов «Деланж» росли всецело благодаря новой рекламной кампании. Другие дома не преминули заметить это. Де Кузмин стал по-другому относиться к Саманте: не только хорошая любовница, но и профессионал с развитым «модным чутьем».
— Это у меня от отца, — похвалилась она, услышав комплимент в свой адрес.
Девушка встречалась с директором «Шанель» по вечерам в его любовном гнездышке, не забывая брать деньги на такси. Туда и обратно.
— После секса он говорит сальности, — доверительно рассказала она Жан-Жаку, — о бизнесе.
— Что новенького? — хрипло спрашивал ее де Кузмин после секса, прикуривая.
Девушка ожидала, что ей предложат работу в «Шанель». Но этого не случилось, и между ними возникло напряжение.
— Почему ты используешь в рекламе мускулистых мужчин? — спросил Эдуар.
— Не-а! Я работаю на «Деланж», а не на «Шанель». — Саманта отказалась выдавать секреты.
— Знаю, но все-таки почему именно крепкие парни?
— Ой, хватит! — съязвила Саманта. — Только не говори, что дом «Шанель» слишком изыскан для секса! Вы даже не желаете вводить линию постельного белья. Подумай, сколько женщин захотели бы заняться любовью на простынях от Шанель!
— Мы должны сохранять престиж марки, — тихо прохрипел он.
— «Диор», значит, можно запускать линию простыней, а для «Шанель» это низко? Хотя меня это не сильно заботит. Нам остается больше места на рынке. Постельное белье «Деланж» продается в «Джи-Си-Пенни», самой большой розничной сети в Америке.
— Мы французы, а не американцы, — вздохнул Эдуар.
— Да? А французам деньги не нужны?
— Директора считают, что защищают марку «Шанель», отказываясь от линии постельного белья, — терпеливо объяснил он. — Может, темные очки — это еще мода, но простыни… — Мужчина пожал плечами. — Простыни — это не мода.
— Тогда почему мы лежим на простынях, обсуждая простыни, а не используем их по назначению?
Саманта изогнула брови и взялась за кончики его длинных усов.
— Молодое поколение может позволить себе новые идеи, — сказал он, кладя окурок в пепельницу.
— Хм… — вздохнула она, желая узнать больше.
Словно шпионка фирмы на секретном задании!
Эдуар зарычал: у него такая особенная прелюдия. Саманта забыла о моде и даже о простынях. Де Кузмин был очень сильным, и девушка расслабилась в его крепких объятиях. Вообще, объятия могут многое рассказать о человеке. «Шпионке» нравилось, как ее любовник в конце терял контроль над собой и закатывал глаза. «Непременно нужно рассказать об этом Жан-Жаку», — подумала Саманта.
Оба голодные, они рано пошли обедать. В «Куполь» Эдуар заказал cervelle aux buerre noir.[44]
— Черное масло? — перевела Саманта. — А почему черное?
— Его поджаривают.
— Звучит аппетитно, попробую, — обрадовалась девушка.
Официант собирался уходить, но американка внезапно схватила его за руку.
— Подождите! Это ведь не что-то мерзкое вроде лягушек?
— Cervelle не лягушки, мадемуазель. Это одно из наших фирменных блюд.
Через десять минут «Куполь» огласили крики Саманты. Она вскочила со стула, подбежала к двери в дамскую комнату и с ужасом обернулась на свой столик.
