Алина Политова - Любовь как биография
Все-таки я призналась Федьке. Он отнесся к этому известию на удивление спокойно и с участием. Сказал, чтобы я не нервничала, подождем, что будет и если я и правда беременна, что-нибудь придумаем. Если я захочу аборт, он найдет деньги для меня, если решу оставить ребенка, мы поженимся. Он даже принялся планировать наше будущее — где мы будем жить, где возьмем деньги и так далее. Это успокоило меня. По крайней мере на свете был кто-то, на кого я могла положиться. К счастью, все обошлось. У девочек в этом возрасте еще не до конца установился цикл, и такие задержки иногда случаются. Тревога оказалась ложная. Как же я была рада! У меня просто свалился камень с плеч. Чтобы в будущем таких кошмаров не было, я стала пить таблетки.
Мы с Герой, уже будучи взрослыми женщинами, как-то обсуждали какой бы была наша реакция, если бы наши дети пришли к нам и сказали, что случился "залет". У Геры к тому времени уже росла дочка, а у меня сын. Мы обе искренне не понимали, что такого ужасного в этом? Ну что поделать, так случилось. Ведь младенец, даже если он родился у совсем юной девушки — это не конец жизни. Можно на пару лет отложить будущее типа института. Потом ребенок пойдет в садик и учись, работай — пожалуйста! Зато уже будет расти рядом маленький потомок! Дети, они ведь так быстро растут. И особенных каких-то затрат не требуют. Неужели в доме не найдется лишней тарелки супа и кружки молока? Почему же наши матери приходили в такой трепещущий ужас при мысли о том, что дочь может забеременеть? Наверное, другое время, другое воспитание. Случайная беременность казалась несмываемым позором. А как же материнская любовь, которая должна все прощать? Сколько девочек погибли, наложив на себя руки или в кустарных условиях делая аборт? И все из-за того, что боялись материнского гнева. Многие мои знакомые девочки делали аборты втайне от матери. К счастью, после школы уже не нужно было получать согласие родителей для этого дела. Можно было просто заплатить в больнице определенную (не маленькую) сумму и все происходило быстро и анонимно. Некоторые мои подруги вообще вызывали себе выкидыш в домашних условиях. Выпивали вино и садились в горячую ванну, к примеру. Ведь это тоже могло обернуться страшными последствиями.
И еще интересное мое наблюдение. Наши матери покупали нам детские трусики-бегемоты, надеясь на то, что это удержит нас от искушений. Но им даже в голову не пришло, насколько они могли бы облегчить жизнь своим чадам, если бы вместо этих трусиков купили дочери средства контрацепции. Мое сексуальное образование в семье заключалось в том, что мать рассказала мне однажды про месячные. Она сказала: "Каждый месяц у девушки идет кровь. И в это время можно забеременеть". Я в ужасе уставилась на нее и спросила — "Как?! Просто так?! Только от крови?!". Мать загадочно посмотрела на меня и сказала "Ну беременеют же от мужчин!"
Целую неделю я ходила с опухшим от мыслей мозгом и не могла понять — если женщина может забеременеть только когда у нее идет кровь, то как же девчонки залетают?! Ведь это так просто — идет кровь, значит опасное время! Не надо в эти дни заниматься сексом — не будет проблем. Какие же они дуры… И еще мне было странно — зачем вообще кто-то занимается сексом, когда идет кровь? Это же неприятно.
Представляю, если бы я с этой информацией беспечно вступила в будущее. Ведь тогда не было ни книг, ни интернета, где можно было бы узнать, как все есть на самом деле. А у мамы спрашивать было так стыдно! Но мне тогда стукнуло только двенадцать. К счастью. И я еще не могла воспользоваться знаниями, которыми любезно поделилась со мной мама.
Те полтора года, что я встречалась с Федькой стали светлым временем в моей жизни. Чувство влюбленности окрыляло меня, и все было не важно — проблемы в семье, в школе, неудачный институт, где я продержалась всего год. Я все легко могла пережить, пока любила его. Больше всего я боялась того, что это восхитительное чувство однажды меня покинет. Мой жизненный опыт коварно нашептывал, что это случится — ведь это всегда случалось! По вечерам, возвращаясь домой, я говорила себе — пожалуйста, только не надо чтобы это ушло! Только не надо, чтобы это снова ушло… Счастливой меня делала не его любовь ко мне, не наши отношения, а моя любовь к нему! Само это чувство делало меня счастливой.
Пришла весна. Скорее всего май, потому что на улице было очень тепло. Бабушка Феди дежурила. Ночь выдалась такая душная, мы решили лечь спать на балконе. Воздух пах акацией и все вокруг просто дышало весной, любовью, романтикой… а внутри меня была пустота. Вероятно, это началось раньше, пустота подползала ко мне незаметно, но именно в ту ночь, когда он обнял меня, я поняла, что… больше ничего не чувствую. То, чего я так боялась — произошло! Я больше не любила его. Нет, я убеждала себя, что все по-прежнему, ничего не изменилось, но на самом деле я знала правду. Ведь это уже происходило со мной раньше!
Я не была готова, никогда не была готова к тому, что опьяняющее ощущение страсти проходит. Это было как предательство самой себя! Головой я понимала, что страсть это лишь временный всплеск каких-то веществ в мозгу, чтобы привязать людей друг к другу. Но это стресс, путь и положительный — а человеку вредно находиться долго в стрессе. На смену страсти приходит более спокойное чувство. Именно это спокойное чувство привязанности и душевной близости и есть любовь, но для меня любовью всегда был пожар! Эй, послушайте, я не хотела, чтобы это заканчивалось! Мне не нужно было это скучное спокойное чувство! Лишь впуская в себя стихию — я жила по-настоящему! Мне не нужно было замужество, семья, ощущение крепкого мужского плеча возле себя. Я хотела всего лишь испытывать страсть, настоящее желание! Такая малость! Верните мне это обратно! — хотелось кричать мне. Я лежала, смотрела на небо, и в глазах моих стояли слезы упрека. К небу? Или к этому человеку рядом со мной, который в одну секунду стал ненужным? Или к самой себе, не сумевшей сохранить это чувство… Но сердцем я понимала, что на это раз превзошла себя — целых полтора года!
Мы по-прежнему встречались. Я делала вид, что ничего не произошло, но конечно он чувствовал… Однажды мы говорили об изменах, и Федька заявил, что если когда-нибудь он меня с кем-то увидит — это будет конец нашим отношениям. Я ему поверила.
Я по-настоящему страдала от этого чувства пустоты. Мир потерял краски. Все проблемы будто дожидались этого момента — тут же набросились на меня. А ведь я никогда не умела на себе таскать тяжести! Институт, о котором я так мечтала оказался очередной пыткой. У матери имелась идея-фикс — я должна получить высшее образование, все равно какое. Я была не против. В бесплатный ВУЗ я провалила экзамены — кроме вступительных туда еще требовался внушительный вступительный куш. Неофициальный. У нас этих денег не было. Я поступила в коммерческий институт, на экономиста. Плата за него пожирала почти весь семейный доход. Иногда не хватало денег даже мне на проезд — приходилось идти пешком. Понятно, что на карманные расходы мне ничего не давали. А это значило, что я не могла даже пообедать в институте, не говоря уж о сигаретах, шоколадках и кофе в кафетерии. Меня это очень угнетало. Увы — я не Ломоносов, чтобы в лаптях идти за образованием. В институте нашем учились дети из довольно обеспеченных семей, я чувствовала там себя белой вороной в своей дешевой одежде и вечно без денег. Я вела себя как агрессивная пацанка, чтобы хоть как-то компенсировать то, что меня угнетало. Но ведь я не была такой на самом деле! Все пошло наперекосяк. В конце года я провалила экзамен по высшей математике, несправедливо провалила — каким-то чудом я научилась разбираться в ней! Особенно меня очаровывали матрицы, хотя другие студенты считали их сложными. И все-таки из-за нелепой ошибки наш строгий препод отправил меня на пересдачу. Еще до этого я решила, что не хочу больше учиться. Высшая математика стала последней каплей. Мы с Герой нашли работу — продавать аудиокассеты. Сначала работали вместе, деля на двоих те гроши, что зарабатывали за день, потом разделились. Я стояла со своим лотком в центре города. Было лето, моя компания с "Отдыха" постоянно ходила мимо меня на море, а я целый день напролет торговала кассетами. На самом деле мне это нравилось — я могла слушать музыку и даже брать кассеты домой, хотя после целого дня в шуме мне просто хотелось тишины. Денег я зарабатывала мало, но это были деньги, принадлежащие только мне. Я могла купить домой кое-какой еды и чувствовала себя добытчицей. Иногда я даже покупала Федьке небольшие подарки.
