Ребекка Форстер - Оглянись на бегу
– Проверки, Руди, – проворковала миссис Валеска Зелости.
– Проверки, – повторил мистер Зелости с таким видом, словно первый до этого додумался.
– Проверки? – тупо повторил Руди. От его улыбки, от уверенности в себе не осталось и следа. – Почему бы и нет? Проверка так проверка.
Глава 9
– Не жди, что у тебя сразу появятся толпы поклонников. Твою мать знают многие, тебя – почти никто. Большинство политиков готовятся к этой роли чуть ли не с колыбели. Человеку с улицы чертовски трудно попасть в эту замкнутую касту.
Раскинувшись на диване с веселенькой ситцевой обивкой, Эрик потягивал виски и поучал Александера Гранта. Сенатор мерил шагами комнату. Наконец он остановился перед камином и окинул Эрика раздраженным взглядом.
– Чем тебе помешала эта нитка?
Эрик заметил, что в рассеянности тянет за торчащую из обивки нитку.
– Извини, – проворчал он и сжал стакан двумя руками, чтобы избавиться от соблазна. – Не люблю этих цветочков-лепесточков. По-моему, дом сенатора должен выглядеть более строго.
– Вся мебель осталась от матери. Я переехал сюда после похорон. Видимо, у нее было другое представление о доме сенатора. Но, если тебя так раздражают цветочки, могу убрать.
– Обо мне не беспокойся, – напомнил Эрик. – Побеспокойся лучше о тех, на кого собираешься произвести впечатление. Денежные мешки хотят увидеть человека, в которого стоит вкладывать деньги. Покажи им, как ты живешь, – и тебе и рта раскрывать не придется.
– Да, да, конечно, – пробормотал Александер, устремив задумчивый взгляд на кресло ручной работы. Казалось, советы хитроумного Эрика совершенно сбили его с толку. Вдруг Александер стремительно пересек комнату и сел на диван рядом с помощником. Эрик невольно вздрогнул. Он так и не привык к этим взрывам энергии апатичного с виду босса.
– С тех пор, как мы вернулись сюда на каникулы, ты твердишь мне одно и то же. Короче: услышав имя Маргарет Грант, люди впадают в экстаз. Услышав мое имя, они чешут в затылках и говорят: «А в школе мы его не проходили?»
– Сильно сказано, но, в общем, верно.
Эрик вдруг понял, что смертельно устал. Александер достал его своим неофитским пылом. Нельзя стать политиком за одну ночь. Политика нужно объездить, и на это требуется время; ведь и сам Эрик не в один день выучился править политической колесницей. Конечно, и думать об этом не хочется, но факт есть факт: своей нетерпеливостью Александер может погубить и его собственную карьеру.
– Александер, ты можешь даже завоевать приз избирательских симпатий, но это тебе не поможет. Об этом просто никто не узнает. Пресса о тебе молчит, наше финансовое положение – хуже некуда. Если бы не семь или восемь миллионов твоей матушки, не знаю, что бы мы делали.
Александер покачал головой и встал. Нависая над Эриком, как башня, сунув руки в карманы, он молча разглядывал восточный ковер у себя под ногами. Когда он заговорил, голос его звучал как будто издалека – из туманной дали воспоминаний.
– Мать была очень щепетильна в этом вопросе. Никаких взяток, никаких подношений. Она сохранила в целости состояние отца. И я не собираюсь тратить наследство. Это было бы финансовое самоубийство. Так что… еще пара миллионов нам не помешала бы.
Эрик сел и зажал пустой стакан между колен. Он охотно попросил бы еще: но вместо этого тоже уставился в пол и заговорил – тем небрежным тоном, каким принято признаваться в заветных и несбыточных желаниях.
– Пара миллионов – это все, что нам нужно. С деньгами в кармане мы немедленно начнем кампанию. Группа поддержки у тебя есть. Правда, они тебя плохо знают – но они преданы памяти твоей матери. Нажми на них, пусть займутся сбором пожертвований. Чертовы новые законы! Раньше ты бы зарабатывал по двести тысяч на каждой речи перед ветеранами мировых войн. Теперь так не выйдет.
Александер внимательно выслушал Эрика. Его ум – систематический ум юриста – разложил сказанное по полочкам, выделил проблему и начал было искать решение, но Эрик не дал ему насладиться умственной гимнастикой. Через сорок минут они должны быть на благотворительном концерте в пользу больных СПИДом, а на такие мероприятия опаздывать нельзя. – Есть еще одна проблема, – осторожно начал Эрик. Он еще не знал, как реагирует шеф на личную обиду. – Похоже, те, кто достаточно хорошо тебя знает, от тебя вовсе не в восторге.
Александер медленно повернул голову. Его странные серые глаза встретились с карими глазами Эрика – и тот с трудом сдержал нервную дрожь.
– Правда? – спросил он тихо и равнодушно, словно это сообщение его нисколько не удивило и не взволновало. Напряженное молчание повисло в комнате. Эрик глубоко вздохнул и продолжил, стараясь не отводить глаз:
– Люди тебе не доверяют. Ты заставляешь их нервничать. Тебе не хватает теплоты, сердечности. Не хватает от природы, а ты к тому же упрямо не хочешь пользоваться наработками Маргарет. Мы-то с тобой знаем, что она была отнюдь не мать Тереза. Но эти люди именно так ее и воспринимали. Ты же холоден и отчужден. Твоя мать могла поцеловать чужого ребенка. А ты можешь?
Александер расхохотался.
– Ни за что! Даже на пари! Я и родную-то дочь целовал только по обязанности. – Он задумался, прикрыв глаза. – Монике уже восемнадцать, – продолжал он. – Видит Бог, маленькой она была лучше. Стервозная дура. Перечит матери на каждом слове – отстаивает свою независимость. Да кому она нужна, ее независимость? – Александер помолчал. – Удивительно: оказывается, секрет власти в том, чтобы не дать людям почувствовать свою власть. Чтобы им было с тобой уютно. Не представляю, как это сделать? Со мной не было уютно даже моей уже-почти-бывшей-супруге, а ведь мы много лет прожили вместе.
– Да, это проблема, – согласился Эрик. У него словно камень с души свалился.
– М-да, – протянул Александер. Казалось, он задет не больше, чем если бы Эрик заметил пятнышко на его безукоризненном костюме.
Вновь воцарилось молчание. Вдруг громкий звонок в дверь напомнил им, что они не одни на свете. Оба повернули головы; Эрик вскочил.
– Это она! – воскликнул он, натягивая пиджак и окидывая Александера критическим взором. Александер выглядел прекрасно – хоть сейчас к фотографу. Но Эрик не мог смириться с тем, что хоть в какой-то мелочи его помощь не нужна. Он поправил шефу лацкан и смахнул пылинку с плеча, молясь об одном – чтобы фотокорреспондент на благотворительной тусовке навел на Александера камеру.
Александер прикрыл глаза. Сейчас он должен забыть о Корал. О Корал, которая на столько лет его моложе. Они познакомились в туристическом круизе и вскоре стали любовниками. Эрик заявил, что Корал слишком молода и привлекательна – не вписывается в имидж, – и пообещал найти Александеру более подходящую официальную спутницу жизни. С ней-то Александер и должен был сейчас познакомиться. Эрик полушепотом давал ему последние наставления.
![Елена Белая - Дорога к себе [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
