Сандра Браун - Трудный выбор
Грант совершенно не соответствовал этому описанию. Брюки безупречного покроя как влитые сидели на его узких бедрах; клетчатая рубашка рельефно обрисовывала гладкие мышцы груди и плеч. Оторвав взгляд от темных волос, выглядывающих из-под расстегнутого ворота, она встретилась взглядом с Грантом.
Его глаза смотрели на нее с непередаваемой нежностью, в них она прочла страсть и тоску, словно отражение собственных чувств.
– Мне нужен помощник, который выполнял бы для меня кое-какие исследования, миссис… к черту… Шелли. От тебя потребуется прочесть кое-какие материалы и подготовить по ним отчеты. Устные, не письменные. На следующей неделе у нас экзамен, и мне нужна будет помощь в проверке письменных работ. Я веду пять групп, и в каждой по сорок и более студентов.
Шелли изучала носок своей туфли, конечно, это было не так интересно, как созерцание его мужественной фигуры, зато вполне безопасно. Когда она взглянула наконец на Гранта, здравомыслие покинуло ее.
– Я не смогу вам помочь, – постаралась как можно убедительнее произнести она.
– Ты отлично учишься, – продол – жал он, словно не слыша ее слов. – Понимаю, что в этом семестре у тебя большая нагрузка, но ведь ты не работаешь и не обременена семьей. А ты так нужна мне.
Она в упор посмотрела на него. Слова эти прозвучали отголоском услышанных ею прежде, хотя выражение его лица заставило Шелли заподозрить в этой фразе двоякий смысл. Но он выбрал верные слова; и Шелли почувствовала, как сопротивление ее тает.
– Уверена, вы могли бы найти кого-нибудь другого, – уже не так решительно проговорила она.
– Наверняка мог бы. Но мне не нужен никто другой. Мне нужна ты.
Неестественно напрягшиеся мышцы ее спины расслабились, плечи вновь обрели женственные очертания. Избегая его взгляда, Шелли снова уставилась на пасмурный, дождливый пейзаж за окном.
– Г-где бы вы хотели работать?
– Удобнее всего – у меня дома: там все бумаги. Таскать их туда-сюда слишком тяжело. У меня отличная подборка материалов для экзамена, и все такое прочее.
Она покачала головой.
– Это было бы неразумно, Грант. – Не желая признаться, что для нее будет невыносимо находиться с ним наедине в той уютной комнате, Шелли напомнила: – Если ректор Мартин узнает…
– Я скажу ему, что мне нужен был помощник, и это чистая правда, а ты моя лучшая студентка, и это тоже правда.
– На мой взгляд, гораздо лучше было бы взять этого самого необходимого тебе помощника из числа студентов мужского пола.
Впервые уголки его рта приподнялись в улыбке.
– Лучше для кого? – Добившись от нее ответной робкой улыбки, он с неподдельной нежностью произнес: – Мне так тебя не хватало, Шелли. – Не надо, – закачала она головой, – прошу тебя, не надо. Не усугубляй все, так только хуже…
– Но это ты все усугубляешь. Я обещал, что все будет по-твоему, но больше я не в силах выносить такую неопределенность.
– Почти три недели ты не обращал на меня внимания! – воскликнула Шелли; в ней заговорила уязвленная женская гордость. – Как будто я умерла.
– О нет, Шелли. Я все время думал о тебе и надеялся – пусть это звучит жестоко, – что ты страдаешь не меньше меня. Каждую ночь я ложился в постель с мыслями о тебе, твоем запахе, твоем вкусе…
– Прекрати…
– Я так сильно тебя хочу, что все тело болит. – Он сделал шаг вперед и положил руки на ее плечи. – Шелли… Дверь открылась.
– Мистер Чеп… О, прошу прощения, – вкрадчиво протянула возникшая на пороге студентка и, прищурившись, развязно прислонилась спиной к дверному косяку.
Шелли поспешно вытерла слезы и отвернулась к окну.
– В чем дело, мисс Циммерман? – раздраженно спросил Грант.
Девица, явно не из пугливых, встретила его строгий взгляд нахальной улыбкой.
– Ни в чем. Это вообще-то может подождать. Зайду попозже, – небрежно бросила она и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Несколько секунд оба стояли не двигаясь, затем Грант подошел к Шелли:
– Изви…
Она порывисто обернулась.
– Почему бы тебе не пригласить ее к себе в помощницы? Кажется, она на все для тебя готова.
Удивление, отразившееся на его лице, вызвало у Шелли удовлетворение, однако не умерило ее гнев. Она обрушила на Гранта злость, которую испытывала к самой себе: она ничуть не лучше других девиц, кидающихся ему на шею. Сколькими же сердцами он забавляется? Мысль, что она может стать одной из наложниц его гарема, взбесила Шелли.
– Не сомневаюсь, что твоя мисс Циммерман и ей подобные сгорают от желания проводить с тобой долгие вечера, корпя над твоими пыльными учебниками.
Гранту стоило немалых усилий совладать с собой: это выдавали желваки, ходуном заходившие на его скулах, и побелевшие костяшки судорожно сцепленных пальцев.
– Она не «моя», эта мисс Циммерман! И вообще, при чем здесь она? Глупая девчонка, и только. И что из этого? Доверяй же мне хоть немного, Шелли! – раздраженно воскликнул он. – Итак, ты станешь помогать мне или нет?
Это был вызов, дерзкий и бескомпромиссный, и Шелли следовало принять его.
– Да, я тебе помогу. Проведу для тебя необходимые исследования и буду проверять экзаменационные работы. Но учти, это чисто деловое соглашение.
– Отлично. – Я серьезно. Чистый бизнес.
– Понимаю.
Оба они лгали себе и друг другу, и оба сознавали это.
– Сколько же ты собираешься мне платить?
Чертыхнувшись вполголоса, Грант засунул руки в карманы брюк, отчего ткань на бедрах натянулась. Шелли отвела глаза.
– Как насчет двадцати долларов в неделю? За два вечера в неделю.
– На мой взгляд, лучше сорок долларов в неделю. По двадцать долларов за вечер, максимум по три часа – с семи до десяти. – Согласен, – проворчал он. – Жду тебя сегодня вечером.
– Завтра у меня контрольная по экономике, надо подготовиться. Так что жди меня завтра вечером.
– Хорошо, – неохотно согласился он. – Я за тобой заеду.
– Сама доберусь.
– Что ж, ты знаешь, где я живу.
– Да. Увидимся ровно в семь, мистер Чепмен.
Пройдя мимо него, она распахнула дверь и пулей выскочила в коридор, опасаясь, что еще чуть-чуть – и она поддастся порыву обнять его, умоляя о поцелуе.
– Ты точно минута в минуту, – заметил он, открывая ей дверь вечером следующего дня.
– Я же обещала.
– Заходи. – На нем были потертые джинсы и трикотажная майка, на босых ногах – шлепанцы. Увидев Гранта в столь непарадном облачении, Шелли почувствовала, как сердце ее заколотилось сильнее, а ладони вспотели, – однако она взяла себя в руки и, невозмутимо миновав его, вошла в квартиру.
На Шелли была накрахмаленная белая блузка с узким черным галстуком и черная шерстяная юбка. Собранные в хвост волосы довершали строгий и деловой облик, который она сочла нужным создать. С напускным отвращением Шелли оглядела горы бумаг, беспорядочно разбросанных на журнальном столике и полу.
