Оливия Каннинг - Любовь моя
Эрик ударил головой о руль.
– Народ, вы меня убиваете. Мне ни к чему все это. Мне нужна она! Компренде?
Он переключил первую скорость, от чего движок ожил.
– Отпразднуем все как следует во время праздничного ужина! – крикнула Ребекка семье и друзья. – У нас будет все традиционно, с тортом и танцами!
Эрик отпустил газ, но терпеливо дождался, когда Дэйв отъедет на инвалидном кресле. Когда путь был открыт, он посигналил и рванул с парковки.
Ребекка развернулась, чтобы можно было помахать. Когда гости были в не поле зрения, она вернулась на свое сидение. Она была бы не против небольшого праздника сейчас, но еще больше ей хотелось провести вечер в обществе Эрика.
– Хочешь сегодня переночевать в отеле? – спросил Эрик, не отводя взгляд с дороги.
– Нет, давай останемся в твоем доме.
– В нашем доме, – поправил Эрик.
– В нашем доме, – повторила за ним Ребекка.
Может званый ужин был нужен для того, чтобы пара почувствовала себя женатыми. Она совершенно не чувствовала никакой разницы. А вообще должна ли быть какая-то разница? Ведь она отдала Эрику свое сердце еще до того, как произнесла «Согласна».
Ребекка опустила взгляд на свою руку, поглаживая обручальное кольцо. Это был простой ободок, удобный, как любимые старые кроссовки. Казалось, это кольцо всегда было на ее пальце.
– Я так рада, что Папочка разрешил нам надеть эти кольца, – она посмотрела на Эрика, чувствую подступающие слезы.
– Я подумал, тебе понравится эта идея.
Он вытянул руку, положив ее Ребекке на затылок. Его глаза блестели ярче обычного.
– Он рассказал тебе историю этих колец
– Нет.
– Его пра-пра-дедушка иммигрировал в США из Англии в середине 19 века. Уолтер – так его звали, был опытным столяром, но все заработанные тогда деньги вкладывали в развитие его мастерской. Очевидно, им пришлось продать свои обручальные кольца, чтобы купить детям обувь, чтобы те смогли пойти в школу. Спустя несколько лет, бизнес начал приносить доход, и Уолтер с женой смогли позволить себе купить дом, и обувь для детей. Они даже купили себе новые обручальные кольца, а старые отдали на переплавку. И однажды, старик Уолтер занимался столярными работами в ювелирном магазине, и угадай, что он увидел в витрине?
– Эти кольца.
– Да. Их серебряные кольца. С тех пор в их семье появилась традиция: молодожены носили эти простые кольца, до тех пор, пока не могли заработать себе на более дорогие. Они меняли их, а эти сохраняли для своих детей. К моменту женитьбы моих родителей, финансовое положение его семьи было не таким плачевным, поэтому они использовали кольца только для церемонии.
Эрик убрал руку с руля, рассматривая кольцо на пальце.
– Значит, мы не должны носить их всю жизнь?
– Мы будем носить их столько, сколько пожелаем, – ответила Ребекка. Все равно у них не будет детей, которым они перейдут по наследству. Точнее родных детей. Интересно, как отреагируют ее близкие, если она подарит кольца усыновленным детям?
– А если Дэйв захочет надеть их в день своей свадьбы?
Ребекка улыбнулась, надеясь, что ее брат найдет девушку, с которой захочет связать свою жизнь.
– Тогда мы отдадим их ему. Они были благословлены любовью не одного поколения, включая и нашу. Мы не можем лишить его такого.
– Жаль, я не могу поделиться такой же клеевой историей. Я ничего не знаю о своих предках. Наверно, они были сплошь бедными или связанными с криминалом.
– Я так не думаю. Эрик, у тебя доброе сердце. Мне кажется, это ты унаследовал от родственников.
Эрик сосредоточился на дороге. Они были все еще далеко от дома. Он некоторое время молчал, и Ребекка понимала его состояние. Она начала сожалеть о рассказанной истории. Ей не хотелось заставлять его грустить в такой счастливый для них день. Эти кольца связывали ее с его предками, в то время, как у Эрика никого не было.
Они свернули на подъездную дорогу к огромному желтому дому Эрика. Он припарковал машину, выключил двигатель, но не двинулся с места.
Сделав глубокий вдох, Эрик потянулся к ней.
– Я никогда не задумывался о своей семье, или чего был лишен, пока не встретил тебя.
– Малыш, если ты хочешь найти своих родственников, мы можем поднять информацию с архива, узнать есть ли они у тебя. Думаю с твоими предками связано столько же захватывающих историй, сколько и с моими.
–Но я не знаю с чего начать.
– С твоего свидетельства о рождении. Раз ты родился в этом штате, то должна же быть запись о твоих родителях. Но ничего страшного, если ты не хочешь этого выяснять. Я не против быть пока единственным членом твоей семьи.
– Ты и моя группа – вот кто моя семья, – сказал он. Он взял ее руку, и поцеловал костяшки пальцев, чуть выше обручального кольца. – Но я подумаю на эту тему. Возможно правда о том кто я, и кем были мои родители, будет не такой уж страшной, пока ты будешь рядом. Ты заставляешь меня чувствовать силу, способность преодолеть любые препятствия.
Ребекка расслабилась на своем сидении, даря ему мечтательную улыбку.
– Перестань говорить такие романтичные слова, иначе я растаю и упаду в обморок прямо здесь.
– Мне нравится говорить тебе нежности. У меня никогда не было девушки, которой хотелось говорить такие вещи.
– Тогда ты ни одной из своих девушек не показывал своего истинного я.
– Ты же не думаешь, что образ сопливого романтика это и есть мое истинное я? Я говорю все это лишь бы забраться тебе в штаны.
Голубые глаза сверкнули желанием, и Эрик подмигнул ей.
– Признаю, это хороший способ, – захихикала Ребекка. – Вот только я сегодня не в штанах. И теперь не уверена, позволю ли я тебе забраться мне под платье.
– Когда мы войдем, на тебе уже не будет этого платья.
Она открыла рот, чтобы возразить, но он быстро добавил:
– И трусиков.
Она засмеялась. Он слишком хорошо ее знал: она собиралась подразнить его, предложив сказать нечто более романтичное, если он желал забраться ей в трусики.
Его улыбающееся лицо приняло серьезный вид. Его взгляд бегал по ее лицу, будто он решал, сможет ли она быть с ним, если убрать из их отношений юмор и страстный секс. Ее сердце билось о ребра, и она приготовилась выслушать его вердикт, когда их взгляды наконец встретились. Она будет поддерживать его всегда и во всем. Возможно сейчас, она немного подталкивала его к выяснению информации о его семье, но она не будет заставлять его встречаться с ними, если он не захочет этого.
– Последние 25 лет своей жизни, я старался забыть, что когда-то у меня была семья, – начал он. – Я прожил свою жизнь, думая только о настоящем. И впервые в жизни я готов начать планировать свое будущее, сосредоточенное на тебе. И я не уверен, хочу ли, чтобы мое прошлое было частью этой будущей жизни.
