Стелла Бэгуэлл - На перекрестке судьбы
Она уже наливала сливки в свою чашечку, когда за ее спиной неожиданно прозвучал голос Чарли, заставивший ее вздрогнуть:
– Сэм такой послушный мальчик. Все, что ему велишь, выполняет без разговоров.
– Я рада, что вам было с ним легко, – промолвила она холодно. – Подать кофе?
– Да, пожалуйста.
Ставя чашку с кофе справа от Чарли, Вайолет невольно залюбовалась его густыми темно-русыми волосами, широкими плечами, внушительной мускулатурой рук и плеч. У него есть все, чтобы пленить женщину, кроме главного – сердца.
– Спасибо, – еле слышно пробормотал он. Ей не хотелось садиться рядом с Чарли сейчас, когда Сэм вышел из-за стола, а уйти до конца ужина было бы невежливо.
После некоторых колебаний она с чашкой в руке подошла к двери, выходившей во двор. На улице уже сгущались тени. Сэм сидел на прежнем месте, под тополем, и снова катал свою машинку взад-вперед – не иначе как перевозил свинку на новую ферму.
– По-моему, вы не совсем понимаете, что такое иметь ребенка, – промолвила она несколько секунд спустя, грустными глазами глядя сквозь сетку во двор.
– Как же я могу это понять? Ведь у меня никогда не было ребенка.
– Вот вы и не понимаете, что, кроме него, у меня никого нет. Я живу только ради него.
И тут до Чарли дошло – эти слова были криком души. Он поднял чашку с кофе, но, не донеся ее до рта, поставил на блюдце.
– Помнится, вы рассказывали, что росли у приемных родителей. Но разве у вас нет где-нибудь тети, дяди, дедушки с бабушкой?
Голос его потеплел, и Вайолет решила вернуться к столу. Садясь напротив Чарли, она ответила:
– Есть один дядя, живет в штате Джорджия. Но он не многим лучше отца. С ним я не хочу иметь ничего общего.
Дедушка и бабушка Чарли тоже давно умерли, но осталась большая семья. В случае чего любой из ее членов поспешил бы ему на помощь. А вот Вайолет одна. Ему, скорее всего, и не понять, что это означает.
– А вы не пытались отвадить вашего отца от пьянства?
Не пыталась! Да она делала все возможное и невозможное, чтобы отучить отца от бутылки и пробудить в нем любовь к ней, своей дочери. Но все усилия были напрасны. Она лишь навлекла на себя неприятности, которые до сих пор нависали над ее головой подобно мрачной грозовой туче.
– Я пыталась… Чего только я не делала! Но отец никогда не слушал меня. Он не хотел брать приемного ребенка, хотел произвести на свет собственного. Но был вынужден пойти навстречу матери – тяжелобольная, она не могла иметь детей, а очень хотела. Впоследствии он отомстил нам обеим, – с горечью заключила она.
– Теперь мне понятно, почему вы ненавидите этого человека.
Она его ненавидит? Ей хотелось верить, что на ненависть она неспособна. Но даже если и так, ее заслуживает не Лерой Уилсон, а Рекс О'Делл. Ведь свекор при малейшей возможности постарается отнять у нее все, что у нее есть, тогда как отец всего лишь питает к ней полное безразличие.
– Нет, я не питаю ненависти к Лерою, – со вздохом ответила она, засовывая руки в карманы шортов. – Но твердо знаю – нам с Сэмом следует держаться подальше от этого человека. А говорю я все это для того, чтобы вам стало понятно, почему я.., почему я иногда так боюсь за Сэма. Он – вся моя жизнь.
Она, ясное дело, любит сына, иначе и быть не может, но так ли уж это хорошо? – подумал Чарли. Ей, молодой женщине, следует иметь собственные интересы, помимо Сэма. У нее должна быть своя жизнь, а она твердит, что вся ее жизнь – это Сэм.
Чарли задумчиво взял с блюда печенье.
– А Сэм знает, что у него есть дедушка?
– Да, он знает того дедушку, который живет в Амарилло. А моего отца никогда не видел, да и навряд ли увидит.
Это было произнесено таким мрачным тоном, что Чарли понял: отец Вайолет – сущий мерзавец. Ибо он был уверен, что она никогда не повернется спиной к человеку, если только он не нанес ей тяжкой обиды.
Такой, например, какую он нанес Вайолет сегодня. Это очень его огорчило. В то же время сейчас Чарли сердился в основном потому, что никак не мог понять, что именно привело ее в такую ярость. Не исключено, что он проявил чрезмерную горячность, но ведь время от времени это со всеми случается. Он никак не хотел причинить ей боль.
– Следовательно, ваш свекор в Амарилло по сути дела единственный ваш родственник?
– Да, – проронила Вайолет, не поднимая глаз от чашки кофе.
– Почему же вы не захотели там остаться? Ведь у вас наверняка там есть друзья?
Настойчивые вопросы Чарли не просто раздражали Вайолет – они пугали ее. Она не хотела вспоминать свою жизнь в Амарилло или думать о том, что могло бы произойти, останься она там. Ибо знала: Рекс законченный мерзавец. Если уж он чего захочет, обязательно добьется, неважно, какими путями. Пусть даже незаконными. А хочет он не больше не меньше как добиться опеки над внуком.
– Можете хоть на минуту забыть, что вы рейнджер? – мрачно поинтересовалась она, подняв голову. – Готова поспорить – вы даже ночью не расстаетесь со своей нагрудной бляхой.
Чарли ехидно улыбнулся.
– Может, так оно и было бы, да мне ее не к чему прицепить.
Вайолет умела читать между строк. Взглянув ему в лицо, она почувствовала, что краснеет.
– А на грудь? Шкура у вас жесткая, думаю, выдержит.
Она и моргнуть не успела, как он оказался рядом и притянул ее к себе.
– Что вы делаете? – прошептала она.
– Хочу вам кое-что показать, – произнес он угрожающе.
У Вайолет глаза полезли на лоб.
– Я не…
Слова застряли у нее в горле. Схватив руку Вайолет, он прижал ее к своей груди, и сердце ее застучало как бешеное.
– Так вы и в самом деле считаете, что шкура у меня жесткая?
Не только шкура, но и взгляд голубых глаз. У него вообще нет сердца.
– Вы ужасный человек! Отвратительный! В ответ на это на его лице появилась издевательская усмешка. Ах, как ей хотелось в этот миг залепить ему пощечину!
Чарли молча расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки и засунул внутрь руку Вайолет. Ощутив пальцами его теплую кожу, Вайолет закрыла глаза от наслаждения. Чувствовала, что постепенно слабеет. Еще чуть-чуть, и она потеряет сознание.
– Ну, моя шкура по-прежнему кажется вам жесткой?
– Дело не в шкуре, – тихо усмехнулась Вайолет, – а в том, что под ней.
– А что под ней, вы не знаете, – прищурился он. – И не узнаете никогда. Его слова разозлили Вайолет.
– Да меня это и не интересует! – выпалила она. – Вы, видно, считаете меня полной идиоткой.
– Нет, не идиоткой, а лгуньей.
Вайолет пронзил страх, она побледнела как полотно. Неужели он подозревает или даже знает, что она в бегах и пытается спастись?
– В чем же я солгала? – прошептала она.
– А вот в этом, – пробормотал он, наклоняясь к ее губам.
