Бедуэлл Лолли - Темная лошадка
Рита слегка побледнела под напором этих новых обвинений.
— Представь, я почувствовала себя так, будто бы своими руками отняла у Рене сына, продолжала говорить рыжеволосая красотка, небрежно поигрывая золотыми часиками. — Что на тебя нашло тогда? И теперь вернуться сюда, зная, как он к тебе относится… Это просто непростительно!
— О чем ты? — задохнулась молодая женщина, терзаемая самыми мрачными предчувствиями.
— Да брось, Рита… Конечно же Рене жаждал заполучить своего сына, увидеть его в целости и сохранности во Франции. Зачем ему теперь ты, прикинь?
— Летти, мне не хотелось бы это обсуждать, — сдержанно произнесла Рита, чувствуя себя крайне неудобно рядом с этой ставшей вдруг такой развязной девицей.
Тон и манера поведения Летиции настолько не вязались с изысканной внешностью, что Рита не знала, что и думать. Создавалось впечатление, что эта женщина очень долго притворялась, а теперь с облегчением сбросила маску.
— Что ж, прости, что я злоупотребила нашей дружбой, милочка. Вот только не приходи ко мне плакаться в жилетку, когда окажешься выброшенной на улицу без своего драгоценного сыночка, — зашипела, как кошка, бывшая подруга. — Да, и еще одно, моя милая дурочка. Разве ты не догадалась, что у Рене давно уже есть другая женщина!
— Летти, одумайся, что ты говоришь!
— Может быть, тебе стоит позвонить моему кузену Полю, пока еще есть шанс? — усмехнувшись произнесла Летиция и горделивой походкой направилась к двери.
У выхода эта столь странно переменившаяся женщина остановилась и ехидно помахала рукой опешившей подруге.
— Счастливо оставаться, мадам Наивность! — Последние слова так поразили Риту, что она провела остаток дня, забившись в свою комнату и судорожно размышляя над услышанным. Почему Летиция так ведет себя? Неужели, и правда, переживает за Рене и теперь невзлюбила ее за то, что она причинила мужу столько хлопот? Или…
— Рита, ты здесь? — Веселый голос Рене вывел ее из задумчивости.
Он, оказывается, давно уже вернулся и, как ни странно, был полон энтузиазма.
— Приглашаю тебя на ужин, — сообщил он. — Хочу тебе кое-что сообщить.
Вот оно! Сейчас скажет мне, что хочет развестись, решила Рита. Скажет, что у него есть другая, а я… я гожусь только в бесплатные няньки собственному сыну.
Медленные, злые слезы поползли по ее щекам. Однако нежелание конфликтовать, как обычно, заставило ее подняться в спальню, подойти к шкафу с одеждой и с отвращением на него посмотреть.
Что-то надо надеть… Красное? Нет уж, хватит следовать советам Летиции. Она могла и наврать насчет ярких цветов, тем более что сама Рита их от души ненавидела. Помучавшись с пятнадцать минут, она выбрала самое простое платье. Но потом, решив, что правильно подобрать к нему аксессуары ей все равно не по силам, влезла в привычные джинсы и рубашку.
Какая разница, в чем получать от ворот поворот, мрачно решила она, зашнуровывая кроссовки. Пусть лучше я буду чувствовать себя удобно, чем полной дурой. Господи, что-то последнее время я чувствую себя так постоянно!
Легко сбежав по старинным ступеням, Рита увидела, что муж уже ожидает около «ситроена». Как ни странно, он окинул ее одобрительным взглядом и ничего плохого не сказал. Должно быть, его хорошее настроение тяжело было испортить какими-то джинсами!
В ресторанчике, в котором они ужинали, было тихо и малолюдно. Рита никак не могла привыкнуть к привычке Рене есть вне дома и чувствовала себя скованно. К тому же она постоянно ждала роковых слов о разводе. Рене же, словно не замечая мрачного вида жены, весело болтал о каких-то пустяках, тщательно изучал меню, подливал ей вино — в общем являл собой образец прекрасного кавалера, каким мог иногда быть. Вот только по отношению к жене он так проявлял себя не часто.
— Со мной сегодня говорила Симона, — сообщил он наконец, несколько посерьезнев.
— Знаю, — ровным тоном ответила Рита. — Она извинилась передо мной.
— Я, видимо, был не прав, — неуверенно произнес муж. — Видишь ли, я не мог даже предположить, что Симона обижала тебя.
— Что ж поделать. Некоторые вещи предположить очень сложно, — иронически произнесла молодая женщина, с горечью подумав, что их так же очень трудно и доказать.
— Видишь ли, когда она мне сказала, что возненавидела тебя с первого взгляда, то я был просто потрясен, — продолжал Рене, нервно разглаживая салфетку. Слова извинений давались ему нелегко. — Я был глупцом, когда решил, что Симона легко смирится с другой женщиной на месте дочери. Если бы у меня не была назначена деловая встреча сегодня утром, я бы сразу пришел к тебе…
— Что ж, бизнес это альфа и омега твоей семьи, — вздохнула Рита. — Ничего нового в этом нет.
— Это не означает, что я не хочу признать мою вину, — сказал месье де Сен-Сирк таким тоном, будто всю жизнь произносил только обвинительные приговоры. Почему-то все равно казалось, что виновен кто-то другой, а не он. — Но ты должна была сообщить мне, что Симона несправедлива к тебе. Ведь замок Сен-Сирк в первую очередь твой дом!
— Что? Да неужели этого не было видно! Рита с трудом могла различить мужа сквозь слезы, застилающие глаза. — Неужели ты такой бесчувственный?
— Я… А что я должен был чувствовать, — в смущении пробормотал Рене, начиная подозревать, что он что-то упустил в своей жизни.
— Что? Портреты Изабель в холле, в гостиной… В моей спальне только их нет. Везде ее вещи и напоминания о ней! И после этого ты говоришь, что это мой дом!
На лице Рене появилось забавное выражение обескураженности.
— Но я думал… Я к ним привык… Не знал, что портреты и вещи Изабель так огорчают тебя!
— Ты думал! Может быть, твоя первая жена была самой красивой женщиной Франции, а ее портреты — произведения искусства, но ты мог их хотя бы повесить на менее заметные места. Они убивают меня! Я и так ничего не значу в твоей семье, а когда она еще глядит на меня со всех стен… Это невыносимо, пойми! Если бы я могла переделать по своему вкусу хотя бы одну комнату, она стала бы моей. Атак твой замок на самом деле принадлежит Изабель!
Рене в ошеломлении покачал головой.
— Никогда не прощу себе подобной бестактности, — медленно произнес он.
— Ничего, можешь не переживать особенно. А теперь, прежде чем ты скажешь все то, что собирался, будь так добр, выслушай меня! Просто хочу излить душу.
— Я слушаю, — неожиданно согласился Рене, беря ее руки в свои. Рита ощутила тепло его сильных пальцев, и злая обида несколько утихла. Однако она поняла, что если не выскажется сейчас, то уже никогда не будет себя уважать.
