Памела Кент - Притяжение любви
Сейчас весь этот разговор казался ей просто смешным, но в то время ей было не до смеха, и она здорово разозлилась. В глазах стояли слезы, а голос был очень взволнованным. И вконец разозлившись, она сделала непростительную ошибку — позвонила Хильде и прямо сказала свекрови, что она думает о том, какого сына та вырастила.
Что-то надломилось в ней.
Конечно, нельзя было винить Хильду, как, впрочем, и Стефана. По-видимому, надо было винить саму себя за то, что она ожидала от него какой-то поддержки. Даже такой простой вещи, как внести ее имя и имена детей в список тех лиц, которые могли бы звонить и отрывать его от работы, он и то не сделал. Да она вообще никогда не имела возможности отрывать его от дел. Неужели это было причиной того, что она разошлась с ним?
— Мама, мы тебя ждем!
Линдсей пришла в себя и увидела, что стоит в низу лестницы, не отрывая взгляда от перил. На секунду ей показалось, что она не сможет подняться на второй этаж. Она не знала, она ли качается из стороны в сторону или это качается лестница. Головная боль стала невыносимой, несмотря на то, что полчаса назад она приняла болеутоляющую таблетку. Состояние болезни было настолько непривычно для Линдсей, что она совсем растерялась. Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов. Когда она снова открыла глаза, то увидела, что лестница стоит на своем месте.
Линдсей стала медленно подниматься по лестнице. Она поцеловала сперва Джефа, подоткнув под него легкое одеяло, стараясь не думать, что она могла сегодня потерять сына. В комнате Мэнди она выключила свет и открыла окно перед тем, как пожелать ей спокойной ночи. Она почувствовала, что Мэнди и Джеф стали особенно дороги ей в этот вечер.
Спустившись снова вниз, Линдсей налила себе бокал вина. Если и аспирин не смог снять головную боль, то, может, боль сама пройдет, если она немного отдохнет на веранде. Линдсей хотела было позвонить еще раз Хильде, но не смогла заставить себя это сделать. Она понимала, что правильнее всего в создавшейся ситуации позвонить Хильде. Но завтра она, может быть, будет чувствовать себя лучше, позвонит свекрови и извинится перед ней.
Выйдя на веранду, она увидела, что все небо было сплошь усеяно звездами. Ни одного облачка не было видно. Сначала Линдсей решила вернуться опять в дом. Она хотела, чтобы сегодняшняя ночь не напоминала ей о другой звездной ночи, проведенной на острове, после чего вся ее жизнь пошла наперекосяк. Именно после того случая у нее начали появляться головные боли, вместе с глубоким чувством одиночества, тоской по Стефану и вспышками гнева.
Вспомнив свою прошедшую жизнь, она поняла, что не все моменты были ею учтены. Линдсей никогда не прекращала тосковать по Стефану. И только тогда, когда она увидела НЛО, она ясно осознала, каким разрушительным моментом стал для нее развод в эмоциональном плане. Стефан был необходим ей, действительно необходим. После той ночи она прямо столкнулась с тем фактом, что его уже реально нет в ее жизни.
Головные боли, рассеянность, одиночество, слезы — все это были симптомы депрессии. Раньше она не хотела признаться себе в этом, но теперь это очевидно. Она пережила кризис, а все, что случилось с ней после этого, являлось только следствием этого кризиса. Она поняла все, но это уже не имело никакого значения.
Линдсей заметила в небе какой-то свет, который она не могла даже описать.
Все вокруг было наполнено музыкой и светом. Ее охватило странное волнение. Она была близка к тому, чтобы вспомнить все случившееся с ней на поле в начале лета и таким образом заполнить пробелы в памяти.
Затем до нее донесся звук мотора машины. На секунду, только на одно короткое мгновение, Линдсей захотелось снова увидеть свет. И она увидела свет, но на этот раз свет двух передних фар машины, которая ехала по узкой дороге. У Линдсей вначале возникло чувство разочарования, которое затем перешло в гнев. Она узнала машину марки «пежо». Наконец-то Стефана оторвали от работы!
Линдсей поставила бокал на стол возле качелей и поднялась со своего места, чтобы встретить Стефана. Он моментально вышел из машины и быстро поднялся на террасу. Она даже не заметила, как он очутился около нее.
— Как он себя чувствует? — спросил он.
Линдсей уже успела отойти от своего гнева.
— С Джефом все в порядке. Он сейчас спит.
— Как это могло случиться?
Она посмотрела на него.
— Отличный вопрос! Мне бы доставило удовольствие обсудить его по телефону. К сожалению, мне не дали такой возможности.
— Я уволил с работы дежурившую на телефоне женщину. Она оказалась идиоткой! Твое имя находится в самом верхнем ряду постоянного списка лиц, которые могут мне звонить. Я всегда считал, что меня вызовут, если ты позвонишь. Эта дежурная посмотрела только в ежедневный список и даже не подумала заглянуть в постоянный.
— Я рада, что ты считаешь, что для тебя дети важнее твоей работы. Кто тебе сообщил, что Джеф чуть не утонул?
— Мать.
— Понятно. Ей дали такую возможность.
— Мать сказала им, что она о них думает.
— После того как я сказала ей, что думаю о тебе. — Линдсей почувствовала себя виноватой и заплакала.
Некоторое время он стоял молча, но затем нежно обнял ее. Линдсей хотела либо оттолкнуть его, либо упасть в его объятия и остаться в них навсегда. Но она не смогла сделать ни того, ни другого. Она еще громче заплакала. И никак не могла заставить себя прекратить плакать.
Стефан еще крепче обнял плачущую Линдсей и нежно стал покачивать ее из стороны в сторону.
— Извини меня, — сказал он. — Я должен был быть в то время здесь, вместе с тобой. И тебе не пришлось бы одной пройти через весь этот кошмар. Ну, поплачь, поплачь! Как бы мне хотелось поплакать вместе с тобой!
Линдсей заплакала еще сильнее. Она почувствовала, как он прикоснулся щекой к ее волосам. Еще секунда — и она оказалась в его объятиях, их губы слились в поцелуе.
Он ей был нужен, и в этот момент ничто другое не имело для нее никакого значения. Ей был хорошо знаком этот запах и его манера обнимать ее. Напряжение и печаль, с которыми она жила так много времени, исчезли. Их поцелуй означал воссоединение, возвращение домой. Если раньше они были две отдельные половинки, то теперь составляли единое целое, что-то реальное, и были частью чего-то большого и важного, что не позволит им быть одинокими.
Целуя Линдсей, он крепко сжимал ее руками, как будто хотел почувствовать ее тело. Он издал хриплый звук, и она почувствовала, что он готов обладать ею. Ее тело тоже готово было принять его. Блаженное тепло разлилось у нее между ногами, груди напряглись, и по всему телу пробежала дрожь. Она желала его так же страстно, как и он ее.
