Бенедиту Барбоза - Роковое наследство
— Имейте в виду: эта дикарка влюблена в вас.
— Откуда ты знаешь? — сразу же заволновался Бруну.
— Она сама призналась Донане.
Это была новость! У Бруну перехватило. Он не мог сейчас идти к Луане, ему надо было еще что-то обдумать и прояснить для себя перед встречей с ней. Зе, верно понявший его замешательство, предложил сначала заглянуть в загон к быкам.
А с Луаной Бруну решился поговорить только после ужина, когда в небе проступили яркие звезды, а в лугах дружно застрекотали цикады.
— Какой чудесный вечер! Пойдем прогуляемся к реке, — взволновано произнес Бруну, обращаясь к Луане.
Она не в силах вымолвить и слова, последовала за ним.
Там, у реки, Бруну и задал ей вопрос, на который не мог найти ответа:
— Почему ты все время пытаешься уйти отсюда?
Луана промолчала, не смея открыть правду. На тот же вопрос, заданный сегодня Донаной она ответила: «Я хочу убежать от любви, потому что боюсь ее». Но ответить так же откровенно Бруну она не могла.
— Ну почему ты молчишь? — вновь заговорил он. — Тебя здесь кто-нибудь обижает?
— Нет.
— А в чем же причина? Может, ты по кому-нибудь скучаешь?
— У меня никого нет! — чуть ли не с обидой ответила Луана.
И Бруну наконец решился вымолвить то, к чему готовился весь день:
— Теперь, если захочешь, — будет!
Луана, испугавшись, попросила:
— Можно мне уйти в дом?
— Ну что я должен сделать, чтобы ты мне поверила? Ты же чувствуешь, что нужна мне!
Бруну подступил к девушке совсем близко — глаза в глаза, и она, преодолевая страх, и радость, и волнение, робко вымолвила:
— Я верю вам.
Для Бруну это прозвучало как признание в любви. Он положил обе руки ей на плечи и резко притянул к себя:
— Тогда поцелуй меня!
— Зачем? Не надо… — растерянно пробормотала она, пытаясь высвободиться из его объятий.
— А затем, что, если ты уйдешь, этот поцелуй останется мне на память, — серьезно ответил Бруну, давая понять, что не станет удерживать Луану против ее воли.
Она благодарно кивнула и робко, неумело приблизила губы к его губам. Бруну больше не мог сдерживаться и поцеловал ее нежно и страстно, как до той поры не целовал еще никого в жизни.
Затем он, словно спохватившись, отстранил от себя Луану и сказал:
— Извини.
— За что? — изумилась она.
— За этот поцелуй, и вообще за все…
Она смотрела растеряно, на понимая произошедшей с ним перемены.
А он и сам в тот момент не понимал себя. Чувствовал только, что не может, не имеет права воспользоваться доверчивостью этой девушки, беззащитной в своей чистоте.
— Пойдем домой, уже поздно, — вымолвил он глухо.
Ночью, когда Бруну без сна лежал в темноте, дверь его спальни осторожно отворилась и он не столько увидел, сколько почувствовал рядом с собой Луану.
— Я хочу уснуть в твоих объятиях, — промолвила она с такой решительностью, что у Бруну не хватило сил отказать ей в этой просьбе.
Утром Донана прямо спросила у Луаны, где та спала.
— У себя в комнате, — не глядя ей в глаза, ответила Луана.
— Неправда. Я заходила туда часом раньше.
Луана, не привыкшая к вранью, предпочла сознаться:
— Я спала с хозяином. Но между нами ничего не было! Он только приласкал меня, и я уснула в его объятиях.
Донана посмотрела на нее с укоризной:
— А ты, конечно, хотела большего?
— Да, — не стала скрывать Луана. — Я решила: пусть Бруну станет первым мужчиной в моей жизни. Только не говори, пожалуйста, никому о том, что было сегодня ночью.
Донана сокрушено покачала головой:
— Ох, какое же ты еще дитя! Да если бы я кому и рассказала, ты думаешь, мне бы поверили? Никто не смог бы поверить, что такой жеребец, как наш хозяин, упустил свой шанс!
— Но ты же не сомневаешься, что я говорю правду?
— Таких, как я, немного, — ответила Донана.
Весь день Бруну провел в делах, явно избегая Луаны. Это ее обидело, и она решила, что больше никогда не войдет к нему в спальню и вообще не будет искать его внимания и ласки.
А чтобы снять возникшую неловкость, сказала Бруну после ужина:
— Простите меня. Я сделала большую глупость прошлой ночью.
Он словно обрадовался тому, что она первой начала этот нелегкий разговор, и подхватил его горячо, взволновано:
— Нет, это ты меня прости! Потому что это я сделал глупость, когда впустил тебя! Больше не приходи ко мне, ради Бога…
Он умолк, но Луана и без слов поняла то, чего он не захотел произнести в слух: «Не приходи, потому что в другой раз я не смогу совладеть со своими чувствами».
Обида и беспокойство, мучившие Луану в течение дня, разом отступили. Душа ее вновь ликовала! И, ничего не ответив Бруну, Луана сразу же решила, что не станет выполнять его просьбу, а поступит прямо наоборот.
Ночью она опять пришла в спальню Бруну и сказала:
— Тебе не надо сдерживаться, потому что я сама выбрала тебя.
— Нет, это безумие! Уходи… — простонал он, из последних сил пытаясь предотвратить неизбежное.
— То, что ты называешь безумием, для меня — любовь! — не отступала Луана. — Ведь ты же меня любишь? Ну, скажи!
— Да, я тебя люблю…
Утром, едва взглянув на Луану, Донана все поняла, но спросила так, на всякий случай:
— Опять только спала?
— Нет, на сей раз все было по-другому, — ответила Луана.
— И что теперь будет? Как ты представляешь свою дальнейшую жизнь?
— Не знаю, — развела руками Луана. — Могу только сказать, что сейчас я счастлива.
В отличие от Луаны, Бруну не смог сказать о себе то же самое, поскольку на нем теперь лежала ответственность еще и за эту девушку. Он понимал, что должен отважится на решительный шаг и в корне изменить свою жизнь. Но для этого надо сначала съездить в Сан-Паулу и встретиться с Кловисом. А затем уже, в зависимости от того, какие сведения собрал детектив о Лейе, решать, что делать с Луаной.
Несмотря на свои подозрения, Бруну был почти уверен в том, что Кловис скорее развеет их, нежели подтвердит, потому что считал Лейю способной лишь на легкий флирт, но отнюдь не на серьезную связь с другими мужчиной.
Однако магнитофонные записи, которые предъявил ему Кловис, заставили Бруну содрогнуться: Лейя не только занималась любовью с неким Ралфом, но и обсуждала с ним в постели, как лучше распорядиться капиталом, полученным в результате развода! А этот негодяй отвечал ей:
— Предоставь это мне, дорогая! Твоя задача сейчас — оттяпать у своего рогатого муженька половину состояния. А уж потом я сумею найти достойное применение этим деньгам!
