Элизабет Гейдж - Ящик Пандоры. Книги 1 – 2
– Ты думаешь об этом, да? – спросила она.
– О чем? О чем ты говоришь?
– Не притворяйся. Я знаю мужчин, солнышко. Я знаю, когда в них просыпается желание.
Она засмеялась, довольная, что ее слова произвели эффект.
– Не стесняйся этого, – сказала она, покачивая ногой. – Это говорит о том, что ты мужчина. Как твой брат. Расслабься, Хэл. Дай этому выход. Ты получишь много удовольствия.
Он отвернулся. К своему ужасу он почувствовал, что ласковые нотки в ее голосе заставляли его напрягаться. Она пугала его, так как, казалось, читала его мысли, или даже больше того – она читала что-то в его мыслях, чего там не было раньше, но вползало в его жизнь при звуке ее голоса.
– Что случилось? – услышал он ее голос за своей спиной.
– Ничего, – он потряс головой. – Ты ненормальная, вот и все.
Его слова были слабой попыткой отрицать то, о чем говорило ему его тело.
Он услышал ее вздох. Она пошевелилась на кровати. Он продолжал смотреть в окно.
Потом ему послышались шаги. Может, она уходит. Может, она оставит его в покое.
В самом деле, когда он прислушался, то услышал звук очень медленно и спокойно закрывавшейся двери. Но что-то подсказало ему, что она все еще была в комнате.
– Не поворачивайся, – сказала она, – я почти забыла. У меня есть для тебя сюрприз.
Хэл почувствовал, что попал в ловушку. Он все еще был напряжен. Он не мог повернуться. И она уже закрыла дверь. Они были абсолютно одни, так как никто не поднимется сюда в это время дня. Зачем она это с ним делала? Почему она не оставит его в покое?
Он услышал мягкий шелест одежды, который заставил его вздрогнуть. Может, она стягивала свою блузку? Это была бы неплохая идея, но она слишком далеко вела.
Наконец, она заговорила:
– Теперь все в порядке, Хэл. Можешь повернуться. Он повернулся и посмотрел.
От того, что он увидел, у него захватило дыхание. Она была все еще в блузке, но брюки лежали на кровати. Две длинные загорелые ноги стояли на ковре.
– О боже, Керс! – вырвалось у него. – Что ты делаешь? Ты сумасшедшая!
– Ах, ах, – она потрясла головой, проводя пальцем по губам в то время, как ее глаза скользили по его телу. – Я так не думаю. Я думаю, я прямо у цели, птенчик.
Он повернулся к ней и она уставилась прямо ему между ног с упорством, которое его парализовало. Она пошевелила бедрами, и он почувствовал желание.
– Кто-нибудь может войти, – слабо возразил он. Она покачала своей красивой головкой.
– Нет, Хэл, – она улыбнулась. – Служанки внизу, а мать куда-то ушла. Здесь только я и ты.
Пока он удивленно смотрел на нее, она выгнула спину и сбросила с плеч блузку. На ней остался только маленький бюстгальтер. Какой стройной и прекрасной она была! Ее нагота прикрыта лишь двумя кусочками кружевной материи. Раньше он никогда не замечал, каким сексуальным может быть это тело, и сейчас был поражен.
– Керстен, ты сумасшедшая, – пробормотал он.
Она спокойно опять легла на его кровать, ее волосы рассыпались по плечам и ее пальчики пошевеливались, как будто зазывая его.
– Я думаю, – проворковала она, – что кому-то сейчас становится жарко и неспокойно.
Она посмотрела ему в глаза, ее нагота, казалось, доставала его через всю комнату.
– Керс, зачем ты это делаешь? – тихо спросил он.
– Потому что пришло время. Не будь таким застенчивым, Принц Хэл. Когда было время Стюарта, я сделала это с ним тоже. Но он одурачил меня, умная собака. Он занимался кое-чем еще в Розмари Холле, пока я не поняла, в чем дело.
Упоминание о Стюарте наполнило Хэла таинственным чувством. Керстен посмотрела на него еще более тяжелым взглядом.
– Но ведь ты же не такой, да? – спросила она. – Ты как цветок. И девушки были только в твоих фантазиях, ведь так, Хэл? О, я знаю тебя. Ты слишком прям, чтобы обманывать в твоем возрасте.
Опять Хэл увидел, как пошевелились ее бедра. Только сейчас он понял, какими целомудренными были его фантазии о сексе – они никогда не заходили так далеко.
– Закрой шторы, – мягко сказала она.
Сам не зная почему, Хэл сделал, как она говорила.
Когда он опять повернулся к ней, то увидел, что она снимала лифчик. Он видел, как маленький кусочек материи упал, обнажая прекрасную, крепкую грудь. Она наклонилась вперед.
– Сними брюки, – сказала она.
Хэл был напуган самим собой, своими чувствами и превосходством Керстен. Она, казалось, думала за него, играла им, загоняя его в угол, как она часто поступала, играя в шахматы, теннис и другие игры.
И все же он отказал бы ей, рискуя рассердить и расстроить ее, если бы упоминание о Стюарте не затронуло как-то странно его гордость. Он расстегнул ремень дрожащими пальцами. Брюки упали на пол. Он чувствовал, как желание распирает его. Он знал, что, когда он фантазировал о девочках в постели, у него там уже бывало мокро.
Ее взгляд был прикован к нему. Она пододвинулась к нему. И теперь нежная нотка прозвучала в ее голосе.
– Отлично, детка, – сказала она, падая перед ним на колени. – Ты сумеешь все сделать хорошо. М-м-м, – пробормотала она, – ты большой мальчик, Хэл.
Она помогла ему снять рубашку. Потом он почувствовал, как ее пальцы ласкали его.
– Мой король, Хэл, мой сладкий мальчик, – дразнила она его даже сейчас.
Она не хотела все испортить, шокировав его. Поэтому она очень нежно и осторожно дотрагивалась до него. Потом она увлекла его на кровать.
– Иди сюда, красавчик, – сказала она, – тебе понравится. Она поцеловала его долгим поцелуем, потом подставила ему свою молодую крепкую грудь и он целовал ее, слыша ее учащенное дыхание.
А потом это случилось, и он почувствовал в себе что-то странное, как будто через это к нему пришло какое-то знание, мудрость.
– О, детка, продолжай, – прошептала она.
К своему удивлению он почувствовал, как по ней прошла дрожь и услышал, как крик застрял у нее в горле.
Он отодвинулся на секунду, но тут же ее горячие руки и стон, слетевший с губ, дали ему понять, что это был крик от удовольствия.
– О боже, Хэл, ты прекрасен. – Ее голос звучал беспомощно и был совсем непохожим на тот, каким она говорила раньше.
В то же время к нему пришло чувство силы. Древняя мудрость, непонятно откуда взявшаяся, подсказывала, что ему надо было делать. Он начал понимать, что теперь он владел ей, обладал ее телом. Несмотря на все ее насмешки и превосходство, она была теперь его рабом, игрушкой его плоти.
– О, – вздыхала она. – О, Хэл, еще…
Он не знал, сколько это продолжалось. Наконец, измученный, он остановился. Она притянула его к себе и поцеловала в глаза.
– Дорогой, – прошептала она, – это невероятно. У меня такого никогда не было. Ни с кем. Господи, о, Господи…
