Линн Смитерс - Потери и обретения. Книга вторая
- Не сомневаюсь. - Улыбнувшись Редклиффу, Памела снова перевела взгляд на Джоанну. Глаза ее возбужденно блестели. Вид у нее был такой, словно она явилась смотреть бой боксеров-профессионалов. - Мой муж всегда может прийти на помощь, если захочет.
В ее прищуренных глазах читалось угрожающее выражение. Джоанне показалось, что она задела свою собеседницу за самое больное место.
- Скажите, дорогая, - продолжала Памела бархатным голосом, зло глядя на собеседницу, - как вы находите время для отношений с мужчинами при такой напряженной и, судя по всему, довольно интересной работе?
- Не беспокойтесь, нахожу.
На самом деле это была неправда. Нет, поклонников у нее хватало. Актеры, коммивояжеры, выходцы из старинных семей штата, унаследовавшие громадные состояния, даже подающий блестящие надежды молодой владелец модного ресторанчика в центре города, где не было отбоя от посетителей, - все они не раз просили Джоанну составить им компанию. Однако сама она не питала ни малейшего интереса ни к одному из претендентов на ее сердце.
Ее сердце уже принадлежало Редклиффу. С той самой звездной ночи, которую они провели вместе на свадьбе его матери. С тех пор ее чувства к нему не изменились. Он по-прежнему казался ей самым лучшим мужчиной. Она по-прежнему хотела его. А он был по-прежнему женат.
- Знаете, у меня потрясающая идея! - Берта, нарядившаяся на этот раз в темно-фиолетовое платье, хлопнула в пухлые ладоши. - Давайте займемся спиритизмом.
- Нет! - одновременно воскликнули Редклифф и Максвелл.
- Но ведь я уже договорилась с Милдред. - Джоанна отметила про себя, что сварливый тон Берты резко контрастирует с детским выражением ее розовощекого личика.
- Берта, дорогая, - растягивая слова, сказала Милдред, - мне кажется, Джоанне нужно дать время, чтобы прийти в себя, прежде чем подвергать ее сверхъестественным испытаниям.
Уголком глаза гостья заметила, что при этих словах Редклифф и Максвелл заметно расслабились.
- А что, по-моему, отличная идея, - слегка покривив душой, ответила она Берте. Джоанна не верила в привидения, но ей вовсе не хотелось оказаться неподготовленной к загробной жизни. - Но, может быть, как-нибудь в другой раз?
Слегка обиженная таким ответом, Берта еще в течение получаса рассказывала ей о всевозможных сверхъестественных явлениях, и, хотя Джоанне не хотелось обижать престарелую приятельницу Милдред, она испытала облегчение, когда обед наконец закончился.
Сначала ушел Максвелл, заставивший Джоанну пообещать, что она непременно совершит вместе с ним морскую прогулку на яхте. Потом настала очередь Редклиффа - он отправился наверх в компании Памелы, которая после нескольких бокалов бренди не очень твердо держалась на ногах.
Джоанна тоже поднялась, собираясь пойти к себе наверх, но на секунду задержалась, чтобы пожелать обеим престарелым леди спокойной ночи и чмокнуть Милдред в щеку. Она понимала, что ведет себя не слишком подобающе, но по какой-то необъяснимой причине ей казалось, что в таком доме, в такой день она не делает ничего предосудительного.
Войдя в свою уютную комнату, Джоанна вдруг ощутила смертельную усталость. Голова разламывалась от боли, ее бросало то в жар, то в холод - точь-в-точь как тогда, в офисе Редклиффа. Она забеспокоилась, решив, что, возможно, болезнь снова вернулась, налила себе воды из хрустального графина, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью, выпила две таблетки аспирина, а потом, немного поразмыслив, проглотила и третью.
Все, что тебе сейчас нужно, - это хорошенько выспаться, сказала она себе, забираясь под надушенные простыни.
К ее величайшему разочарованию, сон никак не шел. Джоанна то и дело ворочалась, комкая простыни из египетского хлопка. В доме царили мрак и тишина - только время от времени раздавался скрип какой-нибудь двери, пока обитатели дома готовились ко сну, что случается во всех старинных домах.
Пошел уже третий час ночи, когда ей наконец удалось заснуть. Сон ее был некрепким, поверхностным. Вдруг она почувствовала, что в комнате кто-то есть. Щека ее ощутила чье-то легкое прикосновение. Сквозь полусонное забытье она попробовала отвести чужую руку.
- Отправляйся домой, - услышала она тихий, но звучный голос.
Невнятно пробормотав что-то в ответ, Джоанна перевернулась на другой бок.
- Не стоило тебе сюда приезжать.
Она постепенно просыпалась, хотя и не могла отделаться от ощущения, что видит сон. В комнате внезапно стало холодно. Пытаясь согреться, Джоанна свернулась калачиком. Она скорее чувствовала, чем видела, чью-то фигуру, наклонившуюся над ней. Усилием воли она открыла глаза и заморгала, всматриваясь в темноту. Втянув носом воздух, она уловила странно знакомый, терпкий аромат духов.
Над ней маячила чья-то фигура. На мгновение опешив, она разглядела мягкую пуховую подушку, медленно опускающуюся на ее лицо.
Тут Джоанна пришла в себя, словно ее окатили ушатом холодной воды. Замахав руками, она изо всех сил рванулась вперед, навстречу фигуре в белом одеянии. Ее душераздирающие крики подняли на ноги всех обитателей дома.
Ворвавшиеся в спальню Милдред, Берта, Редклифф и Памела увидели, что она стоит рядом с кроватью, дрожа, словно осиновый лист.
- Джоанна! - Милдред положила руку ей на плечо, успокаивая, хотя у самой в глазах читался страх. - Что случилось?
- Здесь кто-то был.
- Кто именно, дорогая?
- Кто-то из вас троих, - растягивая слова, произнесла Памела и метнула злой взгляд на Редклиффа. - Но первые двое не считаются.
Джоанну все еще била дрожь. Состояние у нее было полуобморочное. Она побелела так, что цветом лица напоминала подушку, валявшуюся на полу у окна. Редклифф испытал острое желание заключить ее в объятия и не отпускать до тех пор, пока на щеках у нее снова не заиграет румянец, пока снедавший ее страх не улетучится.
- Заткнись, Памела, - ровным голосом произнес он. Взяв вязаный шерстяной плед, лежавший в изножье кровати, он прикрыл им дрожащие плечи Джоанны. Ее коротенькая ночная рубашка бирюзового цвета прилипла к телу, потому что она буквально обливалась потом. - С тобой все в порядке?
- Мне… мне… кажется, да. - Еще толком не придя в себя, Джоанна осмотрелась, поймав на себе взгляды четырех пар глаз. В одних глазах читалась тревога, в других равнодушие. - Здесь был какой-то человек. Он наклонился над моей кроватью. - Она не договорила, потому что ее снова стала бить сильная дрожь.
Понимая, что ему предстоит очередная ссора с Памелой, и рискуя навлечь на себя ее гнев, Редклифф обнял Джоанну за плечи. Ее тело было натянуто, словно струна. Он чуть ли не физически чувствовал, что ее нервы напряжены до предела.
