Валерия Горбачева - Медвежий камень
Я оглядываюсь. Теперь можно присесть на какую-нибудь деревяшку или камешек, коих по берегу валяется тьма-тьмущая. Присесть и поплакать от отчаяния и беспомощности. Вот ведь какая беда – даже пожаловаться некому. Ни подружки рядом нет, ни мужу не скажешь, потому что, во-первых, не спрашивал он у меня ничего: как, мол, ты там? Поговорила со своим Дрозденко? И вообще, как дела ваши продвигаются – со следами-то? Ничего не спрашивал, как будто и не было разговора.
Я чувствую, как во мне с новой силой поднимается обида. Никому ничего не интересно про меня. И Дрозденко тоже хорош. Мог бы мне сообщить о несчастном случае – ведь вместе же подслушивали. Мог сообщить. Но не счел нужным. Да и то подумать – кто я ему? Пока на раскопе была – так вроде можно и пообщаться, а ушла так ушла – сама виновата. А он найдет с кем разговоры разговаривать.
Я вздохнула и, достав зеркальце, посмотрела на свое лицо. Глаза, конечно, красные от слез, но тушь, слава богу, не растеклась. Можно возвращаться на работу. Я пригладила щеткой растрепанные волосы и еще раз посмотрелась в зеркало – ничего, нормально.
По той же тропинке я вышла обратно на улицу и в полном одиночестве дошла до работы. Собственно, обед еще даже не начинался. Зинаида Геннадьевна, завидев меня, спросила участливо:
– Все успели? – А услышав мое «да, спасибо, все нормально», сказала: – Тогда я тоже пойду на обед.
– Конечно. Можете тоже немного погулять, раз уж день неприемный, – улыбнулась я через силу. – На улице очень хорошо. А я все равно здесь буду.
Мне очень хотелось побыть одной. Хотелось молча посидеть, тупо погонять какого-нибудь «сапера» на компьютере или просто посмотреть в окно. В общем, попереживать. Первый телефонный звонок раздался, когда еще даже Зинаида Геннадьевна не ушла.
– Привет, Ксения, как дела на новом месте? – Это Таня. Странно, но она не звонила и не появлялась с тех пор, как мы поговорили с ней на раскопе, и я уже начала думать, что, наверное, она больше звонить и не будет.
– Привет, – я ответила приветливо, но без энтузиазма. Мне хотелось побыть одной. Одной! – У меня нормально все. А у тебя как?
Задавая этот вопрос, я приготовилась услышать очередную порцию упреков и жалоб, но Татьяна говорить не захотела.
– Все так же, – коротко сказала она и продолжила без перехода: – У вас там мест свободных нет? В смысле работы? Может, замолвишь за меня словечко? Хоть на какую-нибудь ставку?
– Танюша, я сама здесь без году неделя, откуда я могу знать? – Я оправдывалась и чувствовала себя ужасно неловко. – Да и начальства сейчас нет, Ирина же в отпуске…
– Я знаю, – довольно раздраженно, как, впрочем, всегда в последнее время, ответила подруга. – Ну вот приедет, и поговори с ней.
– Ты сама бы поговорила, – советую я довольно жалобно, – ты же ее так же хорошо знаешь…
– Но ты знаешь ее лучше. Тебя-то она сама позвала.
– Сама, – вынуждена была согласиться я.
– Ну вот видишь, – как будто упрекая меня или уличая в чем-то постыдном, сказала Таня. – Тебя позвали, а я, значит, должна напрашиваться?
Этот бессмысленный и неприятный разговор длится еще какое-то время. Я устало и невнятно оправдываюсь, она нервно и резко просит. Наконец она кладет трубку. Как мне хочется побыть одной! Но телефон звонит снова.
– Ксюша, привет! Это муж. – От звука его голоса у меня что-то внутри обрывается. – Как ты? У тебя все в порядке?
– Почему ты спрашиваешь? – осторожно, чтобы не разреветься, произношу я.
– Не знаю. – Я слышу, как он слегка вздыхает, и представляю, как легкая смущенная улыбка проскальзывает по его губам: он всегда так улыбается, когда не может объяснить свои эмоции. – Не знаю, мне показалось, что ты грустная. У тебя было очень грустное «алло», – поясняет он.
И тут я уже больше не выдерживаю, я начинаю говорить, говорить быстро и многословно:
– Ты представляешь, ужас какой: на моем раскопе, ну не на моем, а на бывшем моем, ну, ты понял, в общем, у Дрозденко, так там, на стройке, сторожа грузовик задавил, насмерть, представляешь?! Это какой-то кошмар. Я туда сейчас ходила, но там уже никого не было, а я… – И вдруг меня как будто окатило ледяной водой. Я замолкаю на полуслове. Господи, какая же я глупая! Что же я делаю? Зачем же я рассказываю все по телефону? Ведь запросто подслушать можно. И у нас есть параллельный телефон, и у мужа на работе несколько аппаратов на одном номере. Я чувствую, как меня начинает лихорадить.
– Ксения? – муж явно что-то почувствовал. – С тобой все в порядке?
– Да, дорогой, конечно. – Я говорю очень спокойно. Очень спокойно, демонстративно спокойно. – Со мной все в порядке, просто я как-то занервничала из-за всего этого, неприятно все это как-то, но это долго рассказывать, да и не хочется по рабочему телефону – позвонить ведь могут, а тут так долго телефон будет занят.
Какой у меня все-таки муж! Он тут же все понял.
– Ладно, потом расскажешь, – он сказал это легко, даже легкомысленно. – А я сегодня после обеда на районном отделении буду, это же рядом с вами, так что давай я за тобой после работы зайду? Вместе по магазинам пройдем, а то нам, ты говорила, уже много чего покупать нужно.
Он еще перечисляет подсолнечное масло, вермишель и что-то еще, а я, уже совершенно не вникая, поддакиваю, ликуя в душе: он зайдет за мной, он понимает, как мне страшно и одиноко, он зайдет! И мы пойдем вместе, и я расскажу ему все. Или почти все. Про поцелуй, наверное, все-таки не стоит.
Настроение у меня после разговора с мужем улучшилось, и поэтому раздавшийся через несколько минут третий по счету телефонный звонок меня рассмешил: хотела побыть одна, помолчать и поплакать? Этот звонок был по работе – спрашивали про охранные обязательства, потом звонили из комитета, потом просили принять факс… Звонок Стаса Дрозденко был седьмым или восьмым.
Конечно, я не узнала его по телефону, и на вежливую просьбу: «Будьте добры, пригласите, пожалуйста, Ксению Андреевну» – я деловым и спокойным тоном ответила: «Я вас слушаю».
И только когда в трубке прозвучало:
– Ксанка, это Стас, – я наконец-то осознала, кто мне звонит.
Вот почему всегда так? Ни гроша – и вдруг алтын. То никого нет, то прямо на разрыв.
– Привет, Стас, – говорю я довольно спокойно, хотя – что себя-то обманывать? – сердце застучало чуть быстрее.
– Ксанка, мы можем поговорить?
Деловой человек, сразу к делу. И интонация такая, будто с подрядчиками или партнерами по бизнесу встречу назначает. Нет чтоб поинтересоваться, как дела, как здоровье, про погоду какую-нибудь ерунду спросить или сказать. Или повздыхать в трубку. Нет, ничего такого я ему, конечно, не сказала. Хорошо хоть не стрелку бандитскую забивает, и на том спасибо.
