Эмили Маккей - Страстная бунтарка
Он некоторое время лежал с закрытыми глазами, зная, что Уэнди тоже не спит. Внезапно он почувствовал необходимость что-то сказать.
— Не знал, что тебе нравятся черепашки-ниндзя.
Уэнди повернулась на бок и приподнялась на локте:
— Разве они не всем нравятся?
Джонатан увидел крошечное личико Пейтон, находящееся в нескольких дюймах от него. Вдруг он вспомнил, как когда-то помогал старшей сестре кормить племянницу. Лейси сейчас, наверное, учится в колледже. Его охватила тоска, которую он обычно прятал в самом дальнем уголке своего сердца. Чтобы вернуть ее туда, он ответил:
— Нет, не всем. Многие не знают, что это был остроумный сатирический комикс, прежде чем его превратили в посредственный мультик.
— Странно, что я об этом не знала. Я фанатка подрывной литературы, — прошептала она.
— До сегодняшнего дня я бы ни за что так не подумал.
— О. — Уэнди робко пожала плечом.
— В течение пяти лет ты носила безликие строгие костюмы нейтральных тонов и скромную аккуратную прическу. Теперь я узнаю, что ты прятала за всем этим любовь к яркому лаку для ногтей и панк-року восьмидесятых годов. — Он указал кивком на ее шорты. — Не говоря уже о черепашках-ниндзя.
Уэнди нахмурилась:
— К панк-року?
— Я видел на днях твою футболку с изображением «Реплейсментс».
— Ты их узнал? — Ее глаза расширились от удивления. — Ты не похож на поклонника альтернативной музыки восьмидесятых.
— А ты еще пешком под стол ходила, когда состоялся концерт, на котором продавались эти футболки.
— Я люблю покупать вещи на аукционе и бросать вызов ожиданиям других.
— Чего еще я о тебе не знаю?
— Моим последним бунтом было устроиться на работу в «Эф-Эм-Джей», компанию, которая ищет способы экономии энергетических ресурсов и поддерживает защитников окружающей среды. Для моей семьи, у которой нефтяной бизнес, это было настоящим потрясением.
— «Эф-Эм-Джей» занимается не только этим, — заметил Джонатан.
— Да, но для нее главное — это перемены и инновации, в то время как моя семья придерживается традиционных ценностей. Знаешь, за эти пять лет, что я проработала в «Эф-Эм-Джей», у меня ни разу не возникало желания бунтовать. Я почувствовала себя на своем месте. Мне больше не нужно самовыражаться с помощью синих волос и татуировки.
— Татуировки? — Джонатан тут же пожалел о том, что переспросил. Вдруг она захочет ему ее показать. Он видел ее голые руки и ноги, но татуировки не заметил. Даже подумать страшно, где она может быть.
Уэнди мягко рассмеялась:
— Это один из моих главных бунтов.
Не успел он и глазом моргнуть, как она задрала сбоку край шорт и продемонстрировала ему рисунок в виде цветка на бедре. Ему пришлось сжать пальцы в кулак, чтобы не прикоснуться к нему. На ум пришла сотня комментариев. В конце концов, он прокашлялся и выбрал самый безобидный из них:
— Заметно, что сделано не в салоне. Красиво, но линии не слишком четкие.
Уэнди снова рассмеялась:
— Ее сделал один из моих бойфрендов. — Она подняла руки, словно хотела предотвратить критику. — Не беспокойся, инструменты были простерилизованы. После этого я неоднократно проходила медицинское обследование. Со мной все в порядке. — Похлопав ладонью по татуировке, она опустила край шорт. — Мне тогда было восемнадцать. Я только закончила первый курс и приехала домой на каникулы. Мне хотелось учиться за границей, но родители меня не отпустили. Они хотели, чтобы я продолжала учиться в Массачусетсе, а в летние каникулы работала в «Морган Ойл». Тогда я и начала встречаться с бывшим членом бандитской группировки.
От ее слов Джонатана бросило в дрожь, и он тут же мысленно отругал себя. С ней все в порядке. Она жива и здорова.
— И ты еще удивляешься, почему твои родители о тебе беспокоятся, — сказал он.
Она издала нервный смешок:
— На самом деле Джо был славным малым. К тому же после того, как он провел выходные с моей семьей...
— Дай угадаю. Он сейчас работает в «Морган Ойл»? Или, может, на твоего дядю в Вашингтоне?
— Нет. Еще лучше. Он написал книгу о том, как безболезненно порвать с криминальным прошлым, и теперь ездит по стране и учит молодых сотрудников полиции внедряться в банды.
— Звучит так, будто ты им гордишься, — усмехнулся Джонатан.
— Я действительно горжусь Джо. Он смог подняться со дна. — Она рассмеялась. — Моим родным следует читать лекции на тему «Как изменить свою жизнь к лучшему».
— Можно узнать, зачем ты мне все это рассказываешь?
— Что ты имеешь в виду?
— Истории о твоих бывших бойфрендах, которые изменились после встречи с твоими родными.
— Я просто предупреждаю тебя. — Она внезапно посерьезнела. — Это то, чем они занимаются. Находят слабые или сильные стороны моих парней и, умело управляя ими, отдаляют их от меня.
— Нет. Это они делали раньше. Со мной такой номер не пройдет.
— На твоем месте я бы не была так в этом уверена. — Она пристально посмотрела на него. — Только не говори, что тебе не приходило в голову, что дружба с моим дядей может тебе помочь получить тот важный правительственный контракт.
— Мой бизнес не имеет ко всему этому никакого отношения.
— Пока нет. Но они уже начали тебя обрабатывать.
— Я не...
— Ты так поздно пришел, потому что пил скотч с моими отцом и дядей?
— Как...
— От тебя пахнет скотчем. Я знаю, что обычно ты его не пьешь.
— Откуда ты знаешь?
— Ты не употребляешь крепкие спиртные напитки. В офисе, да и здесь, наверное, у тебя есть под рукой несколько дорогих бутылок, чтобы угощать деловых партнеров и гостей. В ресторанах ты обычно заказываешь бокал красного вина, но за компанию можешь выпить и белого, хотя ни то, ни другое тебе по-настоящему не нравится. Ты предпочитаешь ледяное пиво, но никогда не выпиваешь больше двух банок сразу.
Джонатан слегка нахмурился, не понимая, откуда она может так много знать о его привычках.
— Что еще ты обо мне знаешь?
— Обычно негативное отношение к алкоголю возникает у людей, у которых кто-то из родителей пил. Может, твой отец?..
— Какие еще у тебя есть теории, любительница психоанализа?
Пейтон зашевелилась. Они потянулись к ней одновременно, и их пальцы соприкоснулись. Немного помедлив, Уэнди взяла его за руку.
— Я завела этот разговор только для того, чтобы ты понял одну вещь. — Ее большой палец начал поглаживать тыльную сторону его кисти. — В моих родных есть что-то, что заставляет людей хотеть произвести на них впечатление. Ты не исключение, иначе не стал бы изменять своему правилу не употреблять крепкие напитки.
