Кимберли Рэнделл - В полночный час
В… вас ни за что не должно… Неужели я… я умерла?
Валентин глубоко вздохнул и отстранился от девушки.
— Увы, это я мертв. Если быть точным, то со времени моей смерти прошло уже сто пятьдесят лет.
— Мертв? — Вероника, кажется, ничего не понимала, но он не мог ее в этом винить. До того момента, пока Валентин сам не стал призраком, он тоже никогда в них не верил. — Н-но если вы мертвы и находитесь здесь, то это… это значит, что вы…
Мужчина поднял брови.
— Призрак.
— Обнаженный призрак!
Валентин посмотрел на девушку, и его губы изогнулись в улыбке. Сильные пальцы потянули за край простыни, белая ткань заскользила по загорелым ногам и остановилась на талии.
— Так лучше, дорогая?
— Да… то есть нет! — Вероника замотала головой, словно этого было достаточно, чтобы заставить Валентина исчезнуть. — Такого просто не может быть. Я… я не верю в призраки.
— Неужели? Вы разговариваете со мной, видите меня, чувствуете меня. Доказательств вполне достаточно, чтобы поверить.
Девушка зажмурила глаза и потрясла головой. «Возьми себя в руки, ты же знаешь, что этого не может быть. Он не может быть призраком, следовательно, он должен быть…»
Так и не успев хорошенько подумать, она распахнула глаза и протянула руку. Дрожащими пальцами Вероника дотронулась до мускулистого живота мужчины. Тихий стон слетел с губ Валентина. Девушка отпрянула, словно прикоснулась к самому дьяволу.
— Как вы оказались здесь?
— , Вы принесли меня сюда.
— Черта с два! — Взгляд Вероники метнулся к двери, оценивая расстояние. — Если вы встанете и уйдете прямо сейчас, я не буду вызывать полицию. Мы просто сделаем вид, что этого никогда не было.
— Но я и в самом деле призрак.
Девушка покачала головой.
— Что вы хотите? Деньги? Мой кошелек лежит на столе. У меня нет ничего ценного, кроме старинных сережек, подарка моей тети Мейбл. На самом деле они довольно ужасны. — Истерический смешок сорвался с ее губ. — Но вас, наверное, и не волнует, как они выглядят, поскольку вам нужны только мои деньги…
— Мне т нужны ваши деньги.
— Значит… — Ужас охватил Веронику, быстро прогоняя последние остатки хмеля. — О Боже мой, так вы здесь для… Вы собираетесь…
— Успокойтесь. Увы, несмотря на всю вашу красоту, я не трону ни одного волоска на вашей голове. Я не злоумышленник, Вероник, не грабитель и не насильник. Я призрак. — Сказав это, Валентин подставил свою руку свету.
Вероника моргнула. Этого не могло быть… Она видела, как слабый луч электрической лампы проникал сквозь ладонь мужчины.
— Надеюсь, вы не собираетесь снова падать в обморок? Боюсь, что, я уже вылил почти все шампанское.
— Но я чувствовала вас. Я… я ощущала теплую кожу, мускулы и…
— Вы чувствовали не мое тело, а мою энергию. Она максимальна в интервале от полуночи до трех утра, когда грань между мирами становится наиболее тонкой, Вероника перевела дух и попыталась взять себя в руки, чтобы комната не кружилась у нее перед глазами.
— Между мирами?
— Между миром смертных и миром духов. Вы ясно видите меня сейчас, — продолжил Валентин, — и чувствуете мое присутствие, словно я настоящий человек. Но даже когда вы не можете почувствовать меня, я все равно нахожусь здесь. Я принадлежу к другому миру, но все еще пребываю в вашем и наблюдаю за вами, Вероник Пэрриш.
— Меня зовут Вероника.
— Я знаю, Вероник. — Имя девушки, казалось, возникало из самых глубин его горла, сочный звук сопровождался легким акцентом.
— Вы… вы француз? — спросила Вероника. Хотя, с другой стороны, даже если мужчина и окажется французом, то какое это имеет значение? — внезапно осенило ее.
Эта мысль свидетельствовала о том, что ее раздумья явно ушли не в том направлении. Незнакомый голый мужчина находится в ее кровати, а все, о чем Вероника смогла спросить его, — француз он или нет!
Девушка призвала на помощь здравый смысл.
— От… откуда вы узнали, как меня зовут?
— Я знаю о вас все, милочка. Вы учитесь в университете, работаете на двух работах и проводите большинство ночей на этом ужасном стуле, погрузившись в учебу. Вы так преданно и решительно отдаетесь этому занятию, что вам страшно необходимо немного расслабиться. Вот это и привлекло меня к вам в антикварном магазине. Я прочитал в ваших глазах отчаяние, очень похожее на мое собственное.
— Вы были в антикварном магазине?
Валентин погладил одну из изящных стоек кровати.
— Я там, где эта кровать.
— Но я не видела вас.
— Вы не видели меня, потому что я не принадлежу к миру смертных, и мой образ жизни резко отличается от вашего. Мой дух чрезвычайно слаб в течение дня. В эти часы у меня своего рода сон — я отдыхаю и восстанавливаю силы. Период моей основной активности начинается вечером. — Чувственные губы мужчины изогнулись в озорной усмешке. — Потом все повторяется снова, милочка, и, пожалуй, мой распорядок вряд ли изменится.
Вероника потрясла головой, пытаясь окончательно избавиться от навеянного алкоголем тумана и понять суть сказанного. Призрак. Вечный спутник кровати. Это невозможно!
— Не волнуйтесь. На самом деле все очень просто. Моя кровать — это моя связь с этим миром. Вы купили ее и вместе с ней привезли меня к себе домой.
— Но если это так, тогда вы находитесь здесь уже несколько дней. Почему же я не видела вас раньше… хотя нет, я видела вас, но это был…
— Сон? — Валентин покачал головой. — Подумай еще раз, Рыжуля.
Это слово эхом отозвалось в голове девушки и заставило замереть ее сердце. Это было на самом деле… Ох, нет.
— Вы… это были вы!
Валентин подмигнул ей.
— И вы.
Щеки Вероники запылали.
— П-почему вы не заговорили со мной раньше?
— Вы никогда раньше не называли моего имени, хотя я и прилагал к этому большие усилия.
Девушка вспомнила вечер, когда происходили чудеса с коробкой пиццы. Да, точно, она тогда слышала слабый звук, похожий на шепот. Так это был он, и он шептал ей свое имя. О Боже, свое имя! Взгляд Вероники снова вернулся к письмам:
— В-вы — Валентин Тремейн? Мужчина, которому адресованы все эти письма? Который был… — Слова застряли в горле у Вероники, и дюжина эротических картин промелькнула перед ее мысленным взором.
Валентин расплылся в широкой улыбке.
— К вашим услугам. — Его низкий голос успокаивал девушку и пробуждал совсем другое чувство, которое постепенно овладевало ее мыслями.
Этим чувством была страсть — простая и самая настоящая.
Вероника задрожала, не в силах сдержать свои эмоции, а Валентин улыбнулся, словно знал о ее чувствах.
— Я знаю, — сказал он. — Я знаю все ваши самые сокровенные секреты. У вас очень страстная натура, Вероник.
