Ева Модиньяни - Крестная мать
– Наверное, я не любила его так, как он этого заслуживал… – обошлась она полуправдой, которая лишь усугубляла муки совести.
Нэнси неподвижно смотрела прямо на мать, но не слышала ни единого слова.
Квартира была забита людьми, женщины вполголоса говорили о покойном и молились. Нэнси и Сэл ушли в комнату родителей. Они взяли газеты и жадно набросились на хронику событий. В заметке «Убийство у отеля «Плаза» их фамилию переврали, неточно указали место рождения отца, но в сообщении мог отыскаться ключ к разгадке этого преступления.
Нэнси со свойственным ей упорством читала и перечитывала статью, пока в ее голове не начала складываться более-менее стройная картина того, что журналисты называли «динамикой событий».
Вот уже несколько месяцев преступный мир Нью-Йорка был в панике – специальная комиссия сената шла по следу мафии.
В доме Пертиначе никогда не говорили о мафии, и, если кто-нибудь случайно касался этой темы, Калоджеро немедленно пресекал ее.
– Лучше займемся собственными делами, – обычно говорил он.
Крестный Тони Кроче реагировал иначе:
– Мафия – выдумка, которой воспользовались, чтобы очернить честных людей.
Брату с сестрой было не под силу разгадать все эти загадки, но хроникеры установили, что Калоджеро Пертиначе убили по ошибке. Пули предназначались Фрэнку Лателле, одному из боссов мафиозного клана в Бруклине. Была напечатана и его фотография, сделанная несколько дней назад в Верховном суде, когда он давал показания перед президентом Комиссии по расследованию.
– Да это же он! – Нэнси даже вскочила, узнав человека, который выходил в тот злополучный день из лимузина.
– Точно он! – подтвердил Сэл. – Неужели наш отец погиб по глупой ошибке?
– Не по глупой, – поправила Нэнси, – а по трагической.
– За что хотели убить этого человека? – спросил Сэл сестру, словно она могла знать ответ.
– Может быть, вендетта. Журналисты пишут – борьба за власть. Я этого не понимаю. Я не знаю, что такое «рэкет», не знаю, почему он дает одному человеку власть над другим и что такое клан или семья, как они пишут. Вот посмотри: «Утверждают, что территория Нью-Йорка разделена между пятью семьями, которые обделывают темные делишки в городе с помощью сильных и уважаемых людей. Фрэнк Лателла – владелец части этого торта».
– Я ненавижу этого Лателлу. – Мальчик разразился рыданиями. Нэнси сделала вид, что ищет в газетах нужную статью, – она не хотела, чтобы брат видел ее слезы. Она должна быть сильной!
Глава 6
Фрэнк Лателла, как всегда, когда бывал озабочен, теребил золотую цепочку карманных часов, его успокаивало едва слышное позвякивание висящих на ней амулетов, красного кораллового рога, надломленного и подаренного ему, как того требует традиция, и распятия. Лателла спрашивал себя, какой из двух амулетов отвел предназначенные ему пули, но в конце концов пришел к заключению, что спасло его только животное чутье, подсказавшее, что на него устроили засаду. Вот поэтому-то он и жив. На последнем секретном совещании руководства «Коза Ностры» ему единодушно поручили щекотливое задание – убрать отца одной из главных семей – Альберта Кинничи, по прозвищу Бриллиант Ал. Фрэнк согласился с большой неохотой, ему по многим причинам не хотелось заниматься убийством столь крупного босса, тем более что Кинничи был крестным отцом Лателлы. Но сейчас речь шла о законной самозащите. Альберт Кинничи представлял серьезную опасность для всей организации. Видимо, его болезнь, сифилис, лишила его воли и разума: на допросе в Комиссии он наговорил много лишнего. Все опасались худшего, если Кинничи вызовут в Комиссию вторично.
Фрэнк Лателла выглядел на все свои пятьдесят пять лет. Сильный и крупный, он походил больше на грузчика, чем на делового человека. Так он сам говорил о себе. Костюм, сшитый в лондонском «Фортнум», на Джемен-стрит, демонстрировал его богатство, но отнюдь не элегантность.
У него была тяжелая челюсть и квадратный подбородок. Крупные, резко очерченные губы говорили о его чувственности и недюжинном аппетите, над темными, проницательными глазами нависали густые брови.
Фрэнк Лателла отодвинул темную занавеску из тяжелого льна, не пропускавшую даже яркого света. Во дворе под кустами форсиции свернулись четыре свирепые эльзасские овчарки. Они были готовы наброситься и растерзать любого, кто приблизится к дому. Их на это и натаскали. Здесь, на побережье океана, в особняке на пустынном пляже Кони-Айленда, Фрэнк чувствовал себя в безопасности… Кто бы ни собирался убить его, здесь его не достать. Об этом его доме знали только двое: он сам и Хосе Висенте Доминичи.
Даже жена Фрэнка Сандра понятия не имела, где он находится. Сразу же после покушения он позвонил ей, чтобы успокоить. Потом был допрос в полиции, и затем ему удалось скрыться от журналистов, жаждавших немедленного интервью.
Он попросил Сандру успокоить Неарко – легко можно представить, как он волнуется. Его единственный тридцатилетний сын не один год изучал юриспруденцию, но диплома так и не получил. Неарко всегда доставлял ему много хлопот. Его исключили из университетской баскетбольной команды из-за необузданной сексуальности. Он набрасывался на всех девушек подряд, как самец, уверенный в собственной неотразимости только потому, что карманы у него набиты деньгами. Много раз Фрэнку приходилось выручать его из беды. Теперь, уже женатый, Неарко считал вполне естественным содержать любовниц.
Фрэнк привлек сына к некоторым своим делам и убедился, что у наследника нет ни малейших организаторских способностей и что дальше собственного носа он ничего не в состоянии увидеть. Неарко был занозой в сердце Фрэнка, он надеялся только на помощь Сандры. Она умела управляться с сыном. И сейчас это важно, как никогда, – нельзя допускать ни одного ложного шага.
Фрэнк не в первый раз задавался вопросом, кто и почему стрелял в него.
Он подумал о тайном совещании на прошлой неделе. Совещание служило своего рода барометром взаимоотношений между семьями. Сплоченность проявлялась перед лицом общего врага, которому надо было противостоять. Редко убивали из жестокости, чаще всего причина убийства – прибыль или борьба за власть. Поскольку единственным не приглашенным на тайное совещание был Альберт Кинничи, покушение могло быть организовано только им. Но как старик узнал о своем смертном приговоре? Кто сказал боссу Нью-Джерси, что Лателле поручили убрать его? Фрэнк приходил к выводу, что предал кто-то из его семьи. Надо срочно поговорить с Тони Кроче, получившим задание уничтожить Альберта Кинничи. До сих пор Тони не сделал этого. Почему? Лателла по своему характеру был склонен к размышлениям. Он считал Тони Кроче надежным человеком, одним из самых достойных в своей семье.
