Шеррилин Кеньон - Любовник из фантазий
Внезапно Грейс поймала на себе загадочный взгляд Селены.
– А кто такой этот Приап? – спросила она у подруги.
– Фаллический бог плодородия. Изображался возбужденным членом.
– И зачем он нужен Юлиану?
Селена пожала плечами:
– Может, это он проклял нашего героя? Это было бы очень смешно, потому что Приап и Эрос братья, так что если Юлиан является братом одному, то по логике и другому тоже.
Боже, каково это, когда собственный брат проклинает тебя на веки вечные! От подобной мысли Грейс чуть не стало плохо.
– Призови его, – мрачно сказал Юлиан Эросу.
– Сам призывай. Он на меня зол.
– Зол на тебя?
Купидон кивнул.
Это было уже слишком, и Грейс решила вмешаться, чтобы по крайней мере получить ответы на некоторые вопросы.
– Простите, что я перебиваю вас, но… Что здесь происходит? Юлиан, за что ты напал на него?
Юлиан пронзил ее взглядом:
– Просто хотел получить удовольствие.
– Вот так чудеса, – произнес Купидон. – Ты меня не видел всего лишь две тысячи лет и теперь, вместо того чтобы по-братски обнять, решил разбить мне лицо? – Он медленно повернул голову к Психее: – А мама все удивляется, почему я не люблю своих родственников!
– Сегодня я не в настроении выслушивать твои шутки, Купидон, – буркнул Юлиан.
Бог любви недовольно фыркнул.
– Пожалуйста, перестань называть меня этим ужасным именем! Не выношу его. Поверить не могу, что ты его столько раз повторил, учитывая твою нелюбовь к римлянам.
Юлиан холодно улыбнулся:
– Я использую это имя потому, что знаю, как сильно ты его ненавидишь.
Купидон насупился, и Грейс подумала, что теперь уже он вот-вот набросится на Юлиана.
– Скажи, ты призвал меня только для того, чтобы измываться надо мной или для моего пребывания здесь есть причины посерьезнее?
– Честно говоря, я не думал, что ты придешь, ведь ты вообще не замечал меня последние две тысячи лет.
– Это потому, что я знал заранее – ты обязательно начнешь меня бить. – Купидон указал на свой раздувшийся нос. – Что ты и сделал.
– Ну и зачем тогда ты пришел? – холодно спросил Юлиан.
– Честно говоря, до сегодняшнего дня я полагал, что ты мертв и вместо тебя какой-то смертный взывает ко мне голосом, похожим на твой.
Грейс заметила, что лицо Юлиана стало совершенно бесстрастным, как будто насмешливые слова Купидона убили что-то внутри его.
Впрочем, на этом Купидон, похоже, выпустил пар.
– Слушай, – сказал он Юлиану, – я знаю, ты винишь меня, но в том, что случилось с Пенелопой, я не виноват. Я и понятия не имел о том, что сделает Приап, когда все выяснит.
Юлиан поморщился, его лицо вдруг скривилось. Грейс понятия не имела, кто такая эта Пенелопа, но определенно она много значила для Юлиана.
– Не имел?
– Клянусь, братишка, что это так, – мягко проговорил Купидон и бросил взгляд на Психею, словно ища поддержки. – Я никогда не желал ей зла и никогда не стал бы предавать тебя.
– Неужели ты хочешь, чтобы я тебе поверил, – фыркнул Юлиан. – Я слишком хорошо тебя знаю, дружок, знаю, как ты любишь разрушать жизни смертных.
– Но не твою, Юлиан. – Психея снова протянула вперед руку. – Не веришь ему, поверь мне. Никто не хотел, чтобы Пенелопа умерла таким образом. Твоя мать до сих пор оплакивает ее и остальных.
Взгляд Юлиана застыл.
– Как ты смеешь говорить о ней? Афродита так ревновала тебя, что сначала хотела расстроить вашу помолвку, а потом и вовсе пыталась убить, лишь бы ты не выходила замуж за Купидона. Для богини любви этой самой любви в ней слишком мало.
Психея отвела взгляд.
– Не смей говорить о ней в таком тоне, – рявкнул Купидон. – Она наша мать и заслуживает уважения от детей.
Гнев исказил лицо Юлиана.
– Не советую защищать ее.
Только сейчас Купидон обратил внимание на Грейс и Селену и удивленно взглянул на них, словно они появились из-под земли.
– А это кто такие?
– Друзья, – ответил Юлиан, чем немало удивил Грейс. На лице Купидона появилось недоверчивое выражение.
– Нету тебя никаких друзей. Впрочем, не важно. Ты так и не сказал мне, зачем тебе нужен Приап.
Юлиан напрягся.
– Приап проклял меня и обрек на вечное рабство, из которого я не могу вырваться. Теперь я жду встречи с ним, чтобы вырвать у него с корнем те части тела, которые не отрастают снова.
Купидон побледнел.
– Черт, а ведь у него хватило бы духу сделать это. Мама убьет его, если это действительно его вина.
– И ты хочешь, чтобы я поверил, будто он сделал это без ее ведома? Не держи меня за дурака, Эрос. Ей просто наплевать на меня.
Купидон вскинул голову:
– Не начинай снова. Помнишь, когда я предложил тебе дары от нее, ты швырнул их мне в лицо.
– И ты не догадываешься почему? Зевс сбросил меня с Олимпа через час после того, как я родился, а Афродита даже не возразила ему. Если кто из вас и появлялся рядом со мной, то только с одной-единственной целью – поиздеваться. – Юлиан одарил Купидона убийственным взглядом. – Сколько раз нужно ударить собаку, чтобы она озлобилась?
– Ладно, согласен, кое кто из нас мог бы быть с тобой и пообходительнее, но…
– Никаких «но». Всем вам было наплевать на меня, а ей в особенности.
– Неправда, мама никогда не поворачивалась к тебе спиной. Напротив, ты всегда был ее любимчиком.
Юлиан хмыкнул:
– И верно, поэтому просидел последние две тысячи лет в книге.
Грейс захотелось обнять его. Ну почему Купидон стоит истуканом и не рвется сделать для брата все возможное и невозможное, лишь бы избавить его от ужасной судьбы, которая, пожалуй, была хуже смерти?
А еще удивляется, что Юлиан проклинает его.
Неожиданно Юлиан выхватил из ножен висевший на поясе Купидона кинжал и полоснул себе по руке.
Грейс зажмурилась от ужаса, но прежде чем она начала причитать, шрам затянулся, не оставив даже следа.
Купидон изумленно посмотрел на брата.
– Черт возьми! – выдохнул он. – Это же клинок Гефеста.[2]
– Знаю. – Юлиан вернул клинок Купидону. – Даже тебя можно убить таким, но не меня. Теперь ты понял, что такое проклятие Приапа.
Грейс увидела неподдельное сочувствие в глазах Купидона, когда он осознал всю глубину несчастья, случившегося с Юлианом.
– Мне известно, что он ненавидит тебя, но я не предполагал, что Приап падет так низко. Как он посмел…
– Мне наплевать как, но я хочу поскорее снять его проклятие.
Купидон кивнул, и Грейс впервые увидела на его лице беспокойство за брата.
– Хорошо, ты пока держись, а я слетаю к маме и поговорю с ней: может, она сможет чем-то помочь.
