Мэг Кэбот - Отчаянная девчонка
Теперь я не сомневалась, что он псих. Во–первых, он ушел с середины ужина за человеческой едой. Во–вторых, он звал меня, девочку, которая спустила тонну продуктов в унитаз, к нему присоединиться.
Я была в полной растерянности.
– Ты что, как же… как же мы пойдем… мы же в Белом доме!
– И что? – Он пожал плечами.
Я задумалась.
– Это… невежливо и так никто не делает! – сказала я наконец.
На Дэвида мои слова не произвели никакого впечатления.
– Послушай, ты голодна, правда? – Он ступил на пушистый персидский ковер. – Пошли, ты же хочешь!
Я не знала, что делать. Во–первых, ужин устроили в мою честь. Во–вторых, у президентского сына явно были проблемы с головой. Насколько безопасно ходить по Белому дому с сумасшедшим?
Однако при этом я действительно умирала от голода. И Дэвид сказал, что я классно рисую…
Я умоляюще посмотрела на охранника. Он улыбнулся и жестами показал, будто запирает свой рот на замок и выбрасывает ключ. Что ж, если служба безопасности не против…
Я повернулась и поспешила за Дэвидом. Он, казалось, совсем этому не удивился и как ни в чем не бывало спросил:
– А что с твоими ботинками?
– Ботинками? – Я просто оторопела. – Какими ботинками?
– Теми, которые были на тебе, когда мы познакомились. С нарисованными маргаритками.
Те самые ботинки, которые он похвалил. – Мама не разрешила мне их надеть, – объяснила я. – Она сказала, они не подходят для ужина в Белом доме. – Я искоса взглянула на него: – Вообще–то, у меня совсем нет одежды, которая бы подходила для ужина в Белом доме. Пришлось купить все новое. – Я ткнула пальце в лацкан свого голубого костюма. – Вот это.
– А мне, думаешь, легко? – спросил Дэвид. – Я ужинаю в Белом доме каждый вечер.
Я с завистью взглянула на его футболку:
– Да, но тебя–то не заставляют переодеваться.
– На ужин – нет. Но все остальное время – да.
Я засомневалась:
– Но в студии ты выглядел так же!
– Ну, иногда мне делают поблажки. – Дэвид снова усмехнулся. Было ощущение, что он тайно подхихикивает над чем–то. Меня это немного настораживало – а вдруг он смеется надо мной?
Джек никогда так не делал. Он повторял любую реплику раза по три, чтобы удостовериться, что все слышали и оценили. Но Дэвид не нуждался ни в чьем одобрении.
Дэвид нажал на кнопку и вызвал лифт. Если честно, я удивилась – получалось, что мы в обычном жилом доме. Во время экскурсий лифт не показывали.
– Итак, – спросил он, пока мы ехали вниз. – Почему ты прогуляла урок?
Я не сразу поняла, о чем он.
– Что прогуляла?
– Занятие в студии после Случая с Ананасом.
Я сглотнула.
– Ты ведь, кажется, уже все понял. Что у меня тонкая натура и так далее.
Двери открылись, и Дэвид галантно пропустил меня вперед.
– Да, но мне хочется услышать твою версию. – Он действительно смотрел на меня с интересом. Но я не собиралась откровенничать с Дэвидом, потому что он наверняка хотел надо мной посмеяться. А это означало бы предать Джека.
Поэтому я как можно спокойнее и тверже сказала:
– Знаешь, боюсь, у Сьюзен Бун не совсем адекватный взгляд на искусство.
Дэвид поднял бровь, и лицо его приняло серьезное выражение.
– Правда? Ты уверена? Мне казалось, у нее с этим все в порядке.
Ну конечно, в порядке. Настолько в порядке, что она готова унизить меня перед другими учениками. Но я не произнесла это вслух. В конце концов, Дэвид собирался меня покормить.
Мы спустились в подвал, и Дэвид распахнул дверь в огромную кухню.
– Карл, привет! – поздоровался он с шеф–поваром, который украшал сливками шоколадный мусс. – Дашь нам что–нибудь поесть?
Карл перестал любоваться своим творением и, взглянув на меня, воскликнул:
– Саманта Мэдисон! Бог мой, девочка, которая спасла мир! Как поживаешь?
На кухне было много прислуги. Люди в белом прибирались и гремели посудой. Кстати, Тереза напрасно радовалась по поводу тарелок с золотой каемкой – их преспокойно ставили в посудомоечную машину. Заметив меня, все побросали свои дела и принялись благодарить за то, что я спасла их хозяина.
– А что не так с супом из моллюсков? – озабоченно спросил Карл, когда восторги поутихли. – Крабы свежайшие, я их только утром купил!
Дэвид подошел к огромному холодильнику и открыл его.
– Да нет, все хорошо, просто, наверное, слишком хорошо. – Для парня из заумной школы он изъяснялся не слишком тактично. – Слушай, а у нас не осталось гамбургеров с обеда?
Услышав слово «гамбургер», я просияла, что не укрылось от внимания Карла. Шеф–повар воодушевился:
– Бургер? Дама хочет бургер? Саманта Мэдисон, я сделаю тебе такой бургер, какого ты в жизни не пробовала. Садись вот сюда и не двигайся.
Я покорно села на табуретку, Дэвид – рядом. Мы с вожделением смотрели, как Карл кинул на решетку две сочные говяжьи котлеты и стал их обжаривать.
Было странно сидеть на кухне Белого дома с президентским сыном. Было вообще странно находиться рядом с мальчиком. Я же не Люси, и со мной это случается крайне редко.
Кроме того, я никак не могла понять, почему Дэвид со мной такой… милый. Да, пожалуй, это самое подходящее слово. Конечно, издеваться надо мной насчет труб было не очень–то мило с его стороны, но предложить бургер…
Наверное, это потому, что я спасла его отца. А какие еще могут быть причины? Да, он просто хочет меня отблагодарить, и это вполне можно понять.
Только зачем благодарить таким странным способом?
Я удивилась еще больше, когда Карл придвинул к нам две тарелки: на каждой лежал огромный гамбургер и возвышалась гора картошки–фри.
– Приятного аппетита! – весело сказал он. Дэвид взял обе тарелки и скомандовал:
– Пошли!
Я взяла у Карла две банки колы и неуверенно последовала за Дэвидом к лифту.
– А… куда мы?
– Увидишь!
В обычной ситуации такой ответ меня бы не удовлетворил. Но я промолчала, потому что была слишком поражена: в кои–то веки я с парнем. И он ведет себя со мной… ну как с девушкой, что ли!
До этого единственным ровесником, который меня не задирал, был Джек, но, думаю, лишь потому, что я сестра его девушки. А может, все–таки и потому, что втайне я ему нравилась. И он не расстается с Люси, чтобы быть ближе ко мне. Боже, если бы я только набралась мужества все ему сказать!
Но Дэвид! Почему он так себя ведет? Версия, что я ему приглянулась, полностью отпадает. Хотя бы потому, что здесь Люси. Ни один парень в здравом уме не предпочел бы меня ей. Это все равно, что выбрать толстого резинового пупса вместо хорошенькой Барби! Остается версия, что из чувства благодарности.
