Хелен Бьянчин - Огненный вихрь
Домашняя работа принесла ей облегчение, хотя с посудой она расправилась уж слишком лихо. К счастью, ничего не разбилось, и она вернулась в гостиную по крайней мере внешне спокойная.
Никто не должен догадаться, что творится у нее внутри. Конечно, кроме Джейка, чьи темные глаза то и дело останавливались на ней с насмешливым любопытством; она ответила ему неприязненным взглядом и подсела к столу, наблюдая, как Луиза сдает карты.
Игра закончилась около одиннадцати; пора было собираться, и у Лизетты вновь засосало под ложечкой.
– Merci, maman! – пробормотала она, целуя мать в щеку.
В машине Лизетта откинулась на кожаное сиденье и молча глядела перед собой, пока Джейк не вывел машину на дорогу. И тут она взорвалась:
– Как вы осмелились?
– А что, собственно? – Он с усмешкой покосился на нее и снова сосредоточил взгляд на дороге.
Лизетта вся кипела.
– Я ненавижу вас! Ненавижу, понимаете? – Она стиснула руки, которые так и чесались, чтоб влепить ему пощечину.
– Поберегите нервы, а то опять голова разболится, – негромко откликнулся он.
– Нечего меня опекать, черт бы вас побрал!
Злые слезы застили ей глаза, она тряхнула головой, чувствуя непреодолимую ненависть к человеку, постоянно унижавшему ее.
– Знаете ли, мне трудно управлять одновременно машиной и истеричной женщиной, – протянул Джейк. – Давайте так: либо мы останавливаемся и выясняем отношения, либо вы откладываете ваши сцены до дома, где я смогу вам как следует подыграть. Выбор за вами.
– Вам не придется мне подыгрывать! – в бессильной ярости вскричала она. – Поворачивайте обратно! Я остаюсь у мамы!
Джейк замедлил ход и свернул на обочину. Затем погасил фары, выключил зажигание, отстегнул ремень и молча повернулся к ней.
– Вы… вы самый наглый и хитрый тип из всех, какие мне попадались! – бушевала Лизетта. – Для меня загадка, откуда у Адама мог быть такой сын!
– Ну да, я хитрый, а мой отец был бесхитростный. Потому, видно, вам и попался.
Лизетта наотмашь хлестнула его по щеке и затихла в ужасе от содеянного.
Ей вдруг захотелось выскочить из машины, остановить проезжавшую мимо и умчаться в ней, но едва она дотронулась до ручки двери, как сильные пальцы Джейка сдавили ей запястье.
– Вы думаете, там, снаружи, намного опаснее, чем здесь? – В голосе Джейка пробивался металл.
Лизетта тщетно пыталась стряхнуть его руку.
– Отпустите, не смейте ко мне прикасаться!
Он легко притянул ее к себе, и она вывернула шею, уклоняясь от поцелуя. Но он предвидел такую реакцию и опередил ее. На этот раз она уже не чувствовала, что он хочет ее наказать или утешить; этот поцелуй имел целью возбудить все тайные струны ее души.
Она вырывалась, не желая покоряться ни физически, ни эмоционально. Но электрические разряды пронзали ее тело, пробегали по жилам, и Лизетта с ужасом осознала, что, прежде чем оказывать сопротивление ему, ей необходимо одолеть себя.
Бог знает сколько времени прошло, пока Джейк не оставил ее губы в покое. Лизетта утонула в кожаных подушках сиденья. Из нее будто высосали всю кровь; в голове стоял звон, и она прижала дрожащие пальцы к вискам.
Джейк вновь потянулся к ней, взял ее лицо в свои ладони, заглянул в глаза. Потом очень нежно коснулся губами ее лба, шеи, уголка припухших губ.
– Вы не упускаете случая унизить меня не только наедине, ной на людях, даете всем понять, что мы с вами в связи, – хрипло проговорила Лизетта.
– Связь предполагает уровень близости, которого нам еще предстоит достичь, – усмехнулся он.
Сердце ее сжалось от острого предчувствия; он и не скрывает своих намерений, для него их осуществление лишь вопрос места и времени.
Джейк, не произнеся больше – ни слова, включил зажигание и вновь вывел машину на шоссе.
Лизетта тоже молчала и глядела в ночь. То и дело свет встречных фар бил ей в глаза, и Лизетта инстинктивно зажмуривалась, будто эти лучи высвечивали, выставляли напоказ ее наготу.
Она потеряла ощущение времени и опомнилась, только когда «ягуар» скользнул в подземный гараж.
Она решительно направилась к лифту, чувствуя спиной его присутствие. Через несколько минут она войдет в свое убежище, а завтра проваляется в постели все утро. Лифт быстро доставил их на восьмой этаж, и Лизетта с негодованием обнаружила, что Джейк вышел вслед за ней.
– Я в состоянии сама открыть дверь.
– Действуйте, Лизетта, – кивнул он, наблюдая, как она вставляет ключ в замок.
– Вас я не впущу! – в отчаянии воскликнула она и сама поразилась собственной глупости, как будто не знает: уж если Джейк что-нибудь решил, его не остановят никакие запреты. – Вы что, оглохли?
– Снимайте пальто и садитесь. Я подогрею вам молока. – В его взгляде была такая непреклонность, что Лизетту передернуло. – Где у вас бренди?
– Не надо мне ни молока, ни бренди и уж тем более вас в роли сиделки!
– Вы ведете себя как капризная девчонка, – отозвался ей ненавистный тягучий голос.
Лизетта закрыла глаза в надежде, что, когда она их откроет, Джейк исчезнет, растворится, что он просто плод ее воображения.
Но надежда оказалась напрасной. Он придвинулся поближе, что вовсе не способствовало ее душевному покою.
– Ну же, делайте, что вам говорят!
– Вы только со мной так обращаетесь? Или со всякой, кто осмелится не подчиниться вашим требованиям?
– В этом редко возникает необходимость.
Лизетта заметила циничную усмешку в глубине его глаз, прежде чем он отвернулся и пошел на кухню. Ее так и подмывало измолотить кулаками эту широкую спину.
В квартире было тепло. Лизетта со вздохом сняла пальто и туфли. Машинально вытащила шпильки из волос, потом ее беспокойный взгляд стал Метаться по гостиной, ища, на чем бы остановиться – на безделушке, на резной раме картины, – только бы хоть на миг позабыть об угнетающем присутствии Джейка.
Рука ее невольно потянулась к любительскому снимку, где они с Адамом были запечатлены на лоне природы. Фотография была сделана еще до того, как стало заметным разрушительное действие его болезни. Он выглядел веселым, здоровым, жизнерадостным. Оба смеялись: Лизетта – над маленькой собачонкой, которая носилась вокруг них, лаяла и виляла хвостом; Адам же смотрел на Лизетту и радовался ее смеху; на лице его было написано такое безмолвное обожание, что у нее всякий раз ком подкатывал к горлу при виде этого снимка.
Вот и сейчас ее глаза наполнились слезами. Господи, до чего же он был сердечный, внимательный, заботливый! Таких людей больше нет…
Лизетта вдруг вскинула голову и увидела стоящего радом Джейка. Он смотрел на нее без всякого выражения, потом протянул ей кружку с молоком.
