Ширли Конран - Кровное родство. Книга вторая
Миранда нахмурилась: как некстати этот ливень! Она запланировала провести ежегодное заседание руководства „КИТС" по коммерческим вопросам здесь, в Сарасане, во время уик-энда, и его участники, для которых она забронировала номера в местных гостиницах, должны были вот-вот подъехать.
На этом заседании, проводившемся как раз перед началом самой главной коммерческой компании года – подготовки к Рождеству, надлежало выработать генеральную линию и ценовую политику в отношении новых товаров. Миранде нравилось проводить такие заседания, но здесь был один неприятный момент: она не любила произносить речи. „Надо бы еще раз прорепетировать мое выступление", – подумала она, закрывая окна и сдвигая кремовые гардины из плотного льна. Потом она зажгла лампы, и их свет весело заиграл на золотисто-желтой обивке кресел и такого же цвета шелковом одеяле, на котором лежал обнаженный Адам.
– Я, пожалуй, пойду, – сказал он. – Уже почти пять. Через несколько минут сюда набьется куча народу.
– Не понимаю, почему мы не можем открыто спать вместе? – немного обиженно спросила Миранда.
– Потому, что мы не женаты, – ответил Адам, – а я не граф.
– Я не собираюсь выходить замуж в угоду Ба.
– Подожди еще немножко, осталось недолго, – Адам произнес это весьма решительно. – Сейчас я слишком занят делами „СЭППЛАЙКИТС". Но знаешь, прежде чем уйти, мне хотелось бы обсудить с тобой еще одну вещь.
Не желая ссориться с Адамом, Миранда не стала вступать в спор.
„СЭППЛАЙКИТС" развивала свою деятельность в трех направлениях: прямые поставки, премиальные поставки и связи с общественностью. Всем этим занимался Адам. В случае успеха по всем направлениям во владении „СЭППЛАЙКИТС" должно было оказаться пять филиалов, среди них „КИТС".
Руководителю каждой из новых компаний предоставлялось некоторое количество акций, и он вводился в состав Совета директоров. Миранде как владелице всей компании казалось, что невыгодно терять из-за этого часть своих собственных акций, однако Адам убедил ее, что, передав в другие руки пятнадцать процентов их, она взамен пятнадцати процентов от одного-единственного маленького апельсина получит восемьдесят пять от целой корзины.
Адам перевернулся на спину, заложил руки за голову и воззрился в потолок.
– Пора подумать о том, чтобы пустить акции „СЭППЛАЙКИТС" в свободную продажу.
– Тан скоро? – Миранда, удивленная, присела на угол кровати. – Зачем?
– Мы сможем сделать это не раньше чем в марте – тогда мы сумеем представить цифры по нашей деятельности за пять лет. Но такой ход предоставит нам новые средства. Нельзя же всю жизнь работать под будущие прибыли.
– Нет, конечно, – отозвалась Миранда, вспомнив, что прежде уже говорил ей Адам. – Но не слишком ли дорого все это обойдется?
– Дорого, – согласился Адам. – Но тебе ведь нужны новые торговые точки для „КИТС", причем солидные и с хорошим месторасположением.
– Значит, ты предлагаешь сделать „СЭППЛАЙКИТС" открытой ради того, чтобы финансировать наше расширение?
– Не только. Она станет более респектабельной, и можно будет рассчитывать на более крупные кредиты.
– А как насчет контроля? – спросила Миранда обеспокоенно. – Я вовсе не желаю потерять контроль над собственной компанией.
– Ты будешь контролировать ее до тех пор, пока в руках у тебя будет находиться более пятидесяти процентов акций, – успокоил ее Адам. – Но помещать весь свой капитал в одну-единственную сферу, как поступаешь ты, – дело гиблое. Ты должна обратить часть акций в деньги и вложить их в другие области. Так, чтобы раскинуть сеть как можно шире, а все концы держать в своих руках. Тебе уже пора получать какое-то финансовое вознаграждение за свою работу и ответственность, которую ты несешь.
– Сколько же акций „СЭППЛАЙКИТС" мне продать?
– По закону полагается пускать в открытую продажу не менее двадцати пяти процентов акций. Возможно, новые директора захотят быстро нагреть руки на предоставленных им акциях и продадут их; в этом случае ты потеряешь только десять процентов от того, что сейчас у тебя в руках. Если же мы выпустим новые акции, у тебя останется семьдесят пять процентов, плюс к ним – приличная куча свободных денег.
– Я предпочла бы, чтобы наши люди сами покупали акции для получения прибыли от нашего дела.
– Мы наверняка сумеем это устроить, если „СЭППЛАЙКИТС станет открытой.
– Я подумаю обо всем этом.
– Думай скорее, – заключил Адам, – потому что времени на организацию потребуется не менее полугода.
Пятница, 9 сентября 1966 года
Через четыре месяца после открытия „Красной лошадки" банковский менеджер Клер предупредил ее, что она стабильно и устрашающими темпами теряет деньги, и посоветовал как можно скорее продать магазин, а деньги положить в банк. А еще он посоветовал бы не заниматься больше коммерцией, поскольку ей нельзя терять ни одного пенни, а в этом деле от риска не застрахован никто.
За ужином в своем подвале Клер изливала душу Кэти, бывшей няне Джоша.
– Похоже, это с самого начала было обречено на провал, – грустно говорила она, ковыряя ложной в тарелке с вареными бобами. – Люди, которые могут себе позволить покупать обучающие игрушки ручной сборки, не ходят по магазинам, расположенным в этом конце Пимлико-роуд. – Она зачерпнула еще бобов. – Я сделала упор на игрушки для детей дошкольного возраста, потому что считала, что кое-что понимаю в этом. Но, оказывается, детишкам не нравятся отлично, со вкусом сделанные шведские игрушки из светлого дерева. Они все просто помешались на ярких пластмассовых дешевках из Гонконга – а их-то у меня и нет.
– А почему ты не закупила „Лего" или что-нибудь в этом роде?
– „Лего" у меня было сколько угодно, но спрос на те дорогие игрушки, что рекламируют по телевидению.
– Тогда надо было закупить такие…
– К тому времени, когда я все поняла, у меня не осталось свободных денег, – объяснила Клер. – И дело не только в этом. Импортеры оказались ненадежными, да и здешние изготовители тоже, особенно те, которые уговорили меня заплатить им вперед. И потом, я запуталась в финансовых делах, потому что не слишком аккуратно вела учет.
– Это просто кошмар какой-то, – вздохнула Кэти.
– А хуже всего то, что многие крали игрушки, – продолжала Клер. Практически вся прибыль, полученная ею за четыре месяца работы магазина, была сведена к нулю из-за краж. Когда Клер в первый раз собственными глазами увидела, как маленькая девочка пытается спрятать за пояс брючек тряпичную куклу, она в порыве гнева пригрозила ей, что позовет полисмена. Девочка расплакалась, и Клер, расстроенная и уже исполненная раскаяния, отдала ей куклу.
