Вари Макфарлейн - Любовь как сон
– О! – воскликнул Джон Герберт.
– Спасибо, Паркер, – ответил Джеймс, прищурившись. – Еще мы хотим создать пространство виртуальной реальности с цифровыми версиями артефактов, которых у нас нет или которые нельзя привезти в музей. Например, взять персонажей с мозаики и снять несколько сценок с актерами в костюмах. Пусть ходят по музею. Виртуальные Феодора, Юстиниан и так далее.
У Анны сдали нервы. Она заговорила, так и не сумев сдержаться:
– Нет, только не вращающиеся трехмерные сканы человеческих голов!
Она бешено жестикулировала и думала: «Я понятия не имею, о чем говорю, но вид у меня такой злой, что никто не посмеет засмеяться».
– И никакого текста?!
Между дизайнерами и учеными всегда существовали некоторые разногласия, и Анна вознамерилась углубить пропасть.
– Мы оставим место для подписи к каждому экспонату. Вы сами сочините текст, – сказал Джеймс. Выражение лица у него гласило: «Да-да, я воспринимаю вас совершенно серьезно».
– Сколько слов?
– Сто пятьдесят, около того.
– Немного.
– Есть определенный лимит информации, которую люди способны воспринять.
– Мы надеялись, что выставка привлечет тех, кто умеет читать, – язвительно заметила Анна.
– Наши исследования подтверждают, что после первых ста пятидесяти слов люди начинают просматривать текст по диагонали, – пояснил Джеймс, постукивая ручкой по блокноту.
– Ну а что добавят актеры, которые будут шастать по залу? Неужели кому-то нужно напоминать, как выглядят люди? Мы не настолько изменились внешне со времен Феодоры и Юстиниана. У нас не отросла третья рука, например.
Джеймс моргнул.
– Это просто способ приблизить экспонаты к зрителям. Акцент на ощущабельность.
«Ощущабельность». Вечно они выдумывают всякие словечки.
– Я думаю, виртуальная картинка только помешает смотреть на мозаики, а они ведь главнее, не так ли? – не унималась Анна. – По-моему, посетители будут тратить время, играя в видеоигры, вместо того чтобы осматривать выставку.
Джеймс склонил голову набок и придал лицу новое выражение: «Я подыскиваю уважительный ответ на идиотский вопрос».
– Картинки будут не вместо экспонатов, а вместе с ними. Чтобы люди могли визуализировать описываемый мир и увидеть все как вживую. Мы соотнесем видеоклипы с объектами, и посетители сами выберут последовательность, если захотят. – Джеймс помолчал. – Современного зрителя нужно заинтересовать.
– Так вот в чем проблема с историей. Она несовременна.
– Зато современны люди, которые придут на выставку. Или вы намерены обойтись без электричества?
Джеймс произнес это лишь отчасти в шутку, и присутствующие разом выпрямились и застыли. Все, кроме Паркера.
– Суть приложения в том, что оно отличается от самой выставки и как бы дополняет ее, – объяснил Джон, надеясь поставить точку.
– Но я не понимаю, зачем делать акцент на том, чего на выставке нет, отвлекая людей от того, что есть. Как будто экспонаты недостаточно интересны сами по себе.
– Проблема в нарративе. В первую очередь люди должны заинтересоваться Феодорой как личностью, так? Она и есть центральная фигура выставки. Наряду с Юстинианом. Они – живая история. – Джеймс заговорил с таким же жаром, как и Анна. Натянутая вежливость вот-вот была готова смениться откровенной грубостью.
– Да, но нельзя же превращать их в персонажи массовой культуры!
– Юстиниан – рок-звезда, – весело фыркнул Паркер.
Все с негодованием уставились на него.
– Мы смотрим с разных сторон, но цель у нас одна, – вмешался Джон. – Подожди судить, пока не увидишь, Анна. Приложения по королевским манускриптам были просто блеск, пусть Джеймс их тебе покажет.
Джеймс кивнул. Анна закипела:
– Мы набросали ряд вопросов по главным темам выставки, чтобы выработать стратегию соответственно вашему видению в отношении ключевых позиций…
Ключевые позиции! Словно музей планировал рекламную кампанию. Анна подумала: вот что для цифровиков главное. Все они рекламисты, любители лакировать и придавать блеск. С тем же энтузиазмом они способны впаривать посетителям замшевые изделия как артефакты шестого века.
Джеймс кашлянул.
– Мы подумали, что тема всяких средневековых блестяшек подойдет для презентации перед открытием выставки…
– Блестяшек? – повторила Анна, словно держа на расстоянии вытянутой руки дохлую мышь.
– Ну да… – ответил Джеймс, и на сей раз ему хватило совести немного смутиться.
– Блестяшки, сиськи, травка… – начал Паркер.
– Нам показалось, что это вполне приемлемый способ представить материальное богатство эпохи, – в отчаянии перебил Джеймс. – Давайте подумаем вместе…
– То, что Феодора была блудницей, конечно, привлечет внимание публики, но могут возникнуть проблемы с молодыми посетителями, особенно школьного возраста, – произнес Паркер очень торжественно и, судя по всему, кого-то цитируя.
Школьный возраст. У Анны перехватило дыхание.
– Мы готовы выслушать любые предложения, еще ничего не решено окончательно, – сказал Джеймс.
– Честно говоря, не уверен насчет слова «блудница», – мягко произнес Джон. – Давайте обойдемся без оценочных суждений.
– Да. Нельзя назвать выставку «Чингисхан: монгольский военачальник и секс-гигант», – сказала Анна.
Паркер посмотрел на нее так, словно намеревался спросить: «Почему нет?»
– Мы хотим подчеркнуть, что Феодора была удивительной и неоднозначной женщиной. А не просто… гетерой, которой повезло удачно выйти замуж, – продолжала Анна. – И потом, она была скорее актрисой…
Она понимала, что перегибает палку. Да, жизнь Феодоры не страдала однообразием. Но Анна не собиралась слушать, как ее обожаемую героиню небрежно обзывает блудницей какой-то тип с дурацкими сережками в ушах.
– Ладно, ладно. Я просто зашел в «Википедию» и прочитал там кое-что… Жесть.
Джеймс потер глаза. Видимо, ему очень хотелось закрыть лицо руками.
– Я искренне преклоняюсь перед познаниями человека, почитавшего «Википедию», – сказала Анна. Напряжение в комнате достигло высшей точки.
– Если мы сможем встретиться в обозримом будущем и кое-что обсудить, это будет очень хорошо, – с каменным лицом произнес Джеймс с язвительным ударением на слове «хорошо».
– В самом деле, выпейте кофе и поговорите, – нервно заметил Джон. – Давайте сделаем так, чтобы все были довольны избранной стратегией. У меня ощущение, что наше сотрудничество окажется плодотворным…
Анна взглянула на Джеймса, давая понять, что она скорее выльет кофе ему на голову. Тем и закончилось совещание.
18
Анна летела обратно в университет как на крыльях. На сей раз ее подгоняла не радость, а исключительно энергия ненависти.
