Марина Львова - Букет подснежников
Художники чаще всего создают свои шедевры в те минуты, когда муза касается их своим легким крылом и на них снисходит вдохновение. Большинство женщин озарение осеняет почти ежедневно, когда они наносят боевую раскраску на свои лица. Разложив богатую палитру красок перед собой на столе, Светлана священнодействовала над моим лицом. Я попыталась вмешаться в этот процесс, но скоро поняла всю тщетность своих усилий и отказалась от бесплодных попыток повлиять на него.
Кисточки легко касались моей кожи, я закрыла глаза и подумала, что всегда смогу смыть Светкино творение со своего лица. Светлана колдовала над моим лицом еще с полчаса. Наконец она удовлетворенно хмыкнула и подала мне зеркало. Я робко открыла глаза и с облегчением вздохнула.
На индейца, вышедшего на тропу войны, я не походила, и это уже радовало. Словно по мановению волшебной палочки, мои глаза стали больше и выразительнее, легкий румянец слегка обозначил скулы, губы блестели. Сложив руки на груди и слегка наклонив голову, Светка с удовлетворением рассматривала плоды своего труда.
Пока я искала и надевала маленькие золотые сережки, Светлана подмела с пола обрезки ткани и обрывки ниток. Кто бы мог подумать, что всего несколько часов назад эта ткань лежала на прилавке магазина!
— Светка! Ты волшебница! Я такой красивой не была даже на своей свадьбе. И кто бы мог подумать, что один человек может сочетать в себе так много талантов.
— Ты мне льстишь, но это приятно. Золушка, сегодня твой вечер, ты должна очаровать всех. А главное, утри нос этой мымре французского происхождения. Ну ладно, я исчезаю, скоро Олег придет. Мавр сделал свое дело, мавр может уйти.
Светик схватила свою сумку, чмокнула меня в нос и выскочила за дверь. Не прошло и пяти минут, как зазвонил звонок, я подумала, что Света забыла что-нибудь и вернулась, но это приехал Олег. Он молча осмотрел меня, слегка кивнул головой на мое приветствие и прошел в комнату, осмотрев ее, он бросил взгляд на портрет Андрея, висевший на стене.
— Олег, я готова, можем ехать.
— Спешить некуда, Тайрон сказал, что пришлет за нами свою машину с шофером. Я только хочу узнать, что у тебя с ним? И как давно это все началось?
— Ты даже не сказал, как я выгляжу. Тебе нравится мое новое платье? Представляешь, Светлана сшила его мне прямо сейчас. Правда, красиво?
Олег поморщился.
— Олег, ну как же тебе не стыдно. Как ты можешь так себя вести?
— Как мне не стыдно? Я же спросил, что у тебя с ним?
Я почувствовала, что мое хорошее настроение куда-то уходит и я начинаю тихо ненавидеть весь белый свет и всех мужчин, на нем живущих.
— С ним? Насколько я помню, именно у тебя с ним заключен довольно выгодный контракт. Тебе не кажется, что ты становишься бесцеремонным? И что дает тебе право со мной разговаривать в таком тоне?
— Он разыскивал тебя… после Парижа. Он пытался узнать твой адрес. Я хочу знать, что тебя с ним связывает?
— Ты даже не замечаешь, что сам себе противоречишь. Если бы у меня с ним что-нибудь было, разве бы он разыскивал меня с помощью других? В Париже я случайно избавила его от похищения, его родственникам не пришлось выплачивать за него выкуп. Видимо, американцам не чуждо чувство благодарности. Так что успокойся, у меня с ним ничего не было, нет и не будет.
— Но если у тебя с ним ничего нет, почему мы не можем попробовать создать семью? Прошло уже много времени…
— Олег, я очень прошу тебя, не начинай снова… Это совершенно не нужно ни тебе, ни мне. А потом, как же дети?
— Они уже достаточно большие и вполне могут жить с твоей мамой.
— Они, конечно, могут жить у мамы, только я не могу жить без них, и, выбирая между тобой и детьми, я выберу их. Олег, когда же ты, наконец, поймешь, что вокруг полно красивых женщин. Я для тебя не более чем символ, воспоминание об ушедшей молодости, жена твоего лучшего друга, которая тебе нравилась когда-то. Тогда у тебя хватило порядочности не мешать нам с Андреем. Я нравилась тебе только потому, что любовь к Андрею сделала меня красивой и привлекательной. Мы были очень счастливы вместе. Это чудо, что мы встретили друг друга. А теперь мое счастье только в наших детях, больше мне ничего не нужно. Пойми, мне уже тридцать шесть! Я прожила свою молодость, свою любовь и не хочу никакого суррогата счастья!
Голос мой дрогнул, предательские слезы навернулись на глаза. Ну зачем было заводить этот никчемный разговор и портить мне настроение? В кои-то веки собрался человек пойти в ресторан, отдохнуть от трудов праведных… Я вовремя вспомнила, что плакать мне никак нельзя, слезы могли смыть всю раскраску, так старательно нанесенную Светланой, но настроение было безнадежно испорчено. Все-таки мужчины — неисправимые эгоисты!
Олег, не глядя на меня, подошел к окну и стал теребить занавеску.
— Машина пришла. Ты поедешь?
— Конечно поеду. Мне жалко Светкиных трудов. Она мне не простит, если я останусь дома.
Мой босс нервно дернул головой и направился к выходу. Я взяла сумку, проверила ключи и последовала за ним на некотором расстоянии. Так, старательно соблюдая дистанцию, мы дошли до машины.
Олег помог мне сесть на заднее сиденье, сам он сел рядом с шофером и всю дорогу молчал.
Глава 13
Ну почему люди так жестоки? Я чувствовала себя как ребенок, у которого отобрали только что подаренную игрушку.
Машина остановилась на каком-то перекрестке, я подняла глаза и встретилась со взглядом шофера, смотревшего на меня в зеркало. Это был Чарли, водитель Фрэнка. В его взгляде я прочла восхищение. Он улыбнулся мне, и вдруг я почувствовала, что от этого доброжелательного взгляда во мне все запело. Мне стало легко и радостно на душе, и жизнь опять засветилась яркими красками. Олег угрюмо молчал, но меня это уже не трогало. Я жила ожиданием праздника, который мне уже никто не мог испортить. Как хорошо чувствовать себя привлекательной и уверенной!
Мы подъехали к гостинице, в которой остановились наши американцы. Чарли провел нас в бар ресторана. Когда-то давным-давно всем курсом мы отмечали в этом ресторане окончание учебы в институте. Какими веселыми мы тогда были.
Фрэнк вместе с Анной-Мари ждали нас в баре. Он был в строгом темном костюме, она в роскошном красном платье, так выгодно подчеркивающем ее яркую внешность. Ее роскошные черные волосы были уложены в замысловатую высокую прическу и заколоты красивыми гребнями. Я невольно залюбовалась ею. Да, такая женщина может свести с ума кого угодно.
Судя по выражению ее глаз, наше появление не улучшило ей настроения. Фрэнк помог мне взгромоздиться на один из высоких табуретов, окружавших стойку бара. Для меня всегда оставалось загадкой, зачем сооружать такие сиденья в барах и заставлять посетителей чувствовать себя курицами на насесте. С другой стороны, может быть, это является своеобразным тестом на степень алкогольного опьянения?
