Наталья Колесова - Управление
Его присутствия.
— Неплохо, Эшли. Когда закончите, можете вскрыть этот конверт, — он покрутил и бросил ей на стол заветный конверт. — Но только когда закончите.
Отошел к своему креслу — он-то сам работал с наивозможным комфортом, разложив на низком столе бумаги и ноутбук. Карен исподволь смотрела на его профиль: с некоторых пор это стало ее навязчивой привычкой. Холт потер подбородок — медленным, знакомым движением… И — словно ей не хватало этого одного-единственного движения — Карен спросила дрогнувшим голосом:
— Сандерс — ваш сын?
Холт слегка наклонился к ноутбуку, вглядываясь в какие-то цифры, качнул головой и закрыл крышку.
— Брат, — он даже не удивился. — Единоутробный.
— Бог ты мой… — пробормотала Карен.
— Когда и как вы догадались?
— Мне всегда казалось, что Сандерс пытается походить на вас: знаете, манерой поведения, тембром голоса, как он садится, даже как держит чашку… А сейчас я вдруг поняла, что он не пытался… Он и был похож.
Командор помолчал.
— Между нами большая разница в возрасте. Я ему, скорее, в отцы гожусь. Наша мать родила меня очень рано, его — после сорока. Видел его редко — когда приезжал на каникулы и в отпуск с «полевок». Он всегда был забавным и смышленым мальчишкой. Я не удивился, что он пошел, так сказать, по моим стопам. Следил за ним на расстоянии. А когда мама умерла, взял его в Управление. Родственный протекционизм…
Холт откинулся на спинку кресла, закинув руки за голову. Поглядел в потолок.
— Вы уже поняли, как я за ним "присмотрел", — сказал с отвращением. Карен молчала. Все слова тут бессильны. Разве что встать, подойти, обнять, поцеловать в седой висок… Она отвела глаза почти что со смущением: желать мужчину — одно, а жалеть, хотеть приласкать, утешить — гораздо серьезней. Здесь присутствует нечто гораздо более сокрушительное и интимное, чем секс.
Нежность.
Карен поднялась из-за своего компьютера. Сделала небольшой круг по кабинету. Выглянула в окно — дождь, дождь… Вечный дождь.
И все-таки подошла к командору.
Осторожно коснулась его щеки. Холт, вздрогнув, вскинул изумленные глаза, с мгновение смотрел на нее снизу. С глубоким вздохом взял ее ладонь, прижал к глазам, потом к губам… Потом, не выпуская ее руки, поднялся.
…Карен выгнула шею, наслаждаясь его прикосновениями, скользящими по коже губами. Горячий шепот… Показалось сначала, что она слышит отголосок собственных ядовитых мыслей, но это произнес командор:
— …поздравляю… вы добились своего с обоими братьями…
— Что?! — она вывернулась из его рук, Холт слепо потянулся следом, но Карен отступила, и командор тут же остановился. Спросил непонимающе:
— Что такое?
— Я никогда не спала с вашим братом!
Он смотрел на нее, тяжело дыша. Кажется, он даже не понимал — о чем это она. Карен проследила его взгляд и начала торопливо застегивать рубашку. Она и не заметила, когда он успел это сделать.
— Вы верите мне?
Пауза.
— Я вполне допускаю такую вероятность, — сказал командор обычным суховатым тоном. Глаза стали прежними — ясными, холодными и внимательными. Карен подивилась его самообладанию: у нее самой все еще перехватывало дыхание, а по коже пробегали огненные сладкие искорки. У Холта лишь продолжало гореть лицо.
— Это вопрос доверия, командор! Вы верите мне?
Снова пауза.
— Я не всегда доверяю даже самому себе, Эшли.
Все встало на свои места. Карен зло усмехнулась.
— На сколько раз вы перечитали мое досье, прежде чем решились заняться со мной сексом?
— У меня фотографическая память, — сказал командор устало. — Достаточно было одного раза. Эшли, я не понимаю, чего вы от меня хотите?
Он действительно не понимал.
— А можно спросить, командор?
Он попытался отшутиться:
— Даже если я скажу — нельзя — это что-то изменит?
Эшли стояла перед ним навытяжку — армейской выправке противоречили горящие глаза, взлохмаченные волосы и припухшие губы. Исцелованные им губы. Он отвел взгляд.
— Не припомните, когда в последний раз вы ложились в постель не с проверенными боевыми подругами и столь же проверенными высококвалифицированными проститутками?
Командор сел, вытянув руку по спинке массивного кресла. Опустил глаза. Казалось, он серьезно обдумывает ее вопрос. Губы его скривились в усмешке.
— Очень давно, Эшли.
— Я польщена! — сказала Эшли с ненавистью и вышла, грохнув дверью.
Он поморщился от громкого звука. Потер подбородок. Возбуждение отступало медленно, так медленно… Он потерял контроль над собой — а заодно и отношения, которыми дорожил. Хорошо еще, если не талантливого сотрудника… Откинулся затылком на спинку дивана. Что-то не припомнит он, когда заводился от одного только невинного прикосновения. И кое-что еще — когда ему в последний раз отказывала женщина. В ранней юности? Ощущение было новым, свежим и… сокрушительным.
Карен шла домой и пинала весь мусор, попадавшийся на пути. Попадалось немало, но все же недостаточно, чтобы ее гнев улегся. Правда, злилась она теперь не только на Холта. На себя — тоже. "Чего вы от меня хотите, Эшли?" Того, что, видимо, получить от командора невозможно — доверия. С какой стати он будет переделывать себя — под нее?
Холт предложил ей то, чего она сама давно желала, а она ушла и еще дверью хлопнула. В его глазах она, наверно, выглядит просто вздорной истеричной бабой.
И он прав. Совершенно.
Карен мрачно уставилась на горящие окна общежития. И что дальше? Как обычно — встряхнемся и будем жить? Не привыкать… В кармане завибрировал телефон — беззвучно, но Карен все равно вздрогнула. Выхватила телефон, точно пистолет из кобуры: черточки вместо определившихся цифр.
— Слушаю?
— Эшли.
Пальцы сжали телефон сильнее, но Карен умудрилась отозваться нейтральным тоном:
— Да, командор?
— Извините.
Гудки. Карен послушала их, точно пытаясь получить необходимое объяснение. Сказала негромко:
— Ничего, командор. Ничего.
Действительно, оказалось — «ничего». На следующий день командор поприветствовал ее обычным суховатым "доброе утро, Эшли." Вечером они поработали вместе с Неру, Холт распорядился подбросить Карен на машине до дома, сам остался в Управлении. Через пару дней у Карен перестало ёкать сердце при упоминании командора или при его появлении. Все правильно. Они взрослые, нормальные люди и легко справятся со свалившейся невесть откуда на них сексуальной лихорадкой…
Она иногда подумывала, не занимается ли Холт таким же аутотренингом. Хотя скорее всего, командор давно уже отключил нейроны памяти, в которых хранилось это маленькое происшествие…
