Кейт Хьюит - День надежды
Встряхнув головой, он отогнал от себя нежеланные мысли, обернулся и увидел, что глаза отца открыты. Видимо, тот давно уже наблюдает за ним.
—Кажется, ты несчастлив.
—Немного раздражен, — признал Лукас, понимая, что тут не стоит лукавить. — Но ничего страшного. Как ты? — он вошел в комнату, с сочувствием глядя на отца.
—Не лучше, — ответил Тео через несколько секунд. Слова давались ему с трудом, и это было слишком заметно. — Мы же знаем, что так и должно быть.
Лукас лишь кивнул. Тео улыбнулся. Глаза его были усталыми. Его взгляд смягчился, и теперь он смотрел на сына с глубокой печалью, что чересчур озаботило и напугало Лукаса.
—Ты попросил ее выйти за тебя? — наконец спросил Тео. — Она отказалась.
Это был даже не вопрос.
—Да, — подтвердил Лукас, и сердце его против воли сжалось. Он беспомощно пожал плечами. — Я так и знал.
—Наверное, мне давно следовало научить тебя обращаться с женщинами, — проговорил отец, — но я так этого и не сделал. Предложение руки и сердца — не деловое соглашение, в конце концов. И поэтому тон должен быть совсем другим, сынок.
—Напротив, разговор о браке предполагает именно деловой контракт, — выпалил Лукас.
—Это тебе хочется, чтобы так было, — попытался объяснить Тео, приподняв голову и посмотрев на сына. — Почему бы тебе просто не признаться, что она тебе небезразлична?
—Но я же знаю ее всего неделю, — возразил было Лукас. — С чего ты вдруг решил, что жизнь похожа на сказку? Раньше ты так не думал. Да и Райнона вполне практичная и разумная особа, она все отлично понимает. Так складывается ситуация...
Тео печально покачал головой.
—Что ж, неудивительно, что она тебе отказала. Я бы тоже отказал.
И снова Лукас ощутил в сердце ту же боль отчаяния, что и прежде. Он сделал все, что мог.
—Именно этого я и ожидал, — бросил Лукас, развернулся и вихрем вылетел из комнаты.
На следующее утро Райнона пришла проведать Тео. Он не требовал пристального наблюдения, состояние его было стабильным. По большей части он спал или просто лежал, отдыхая. Но Райнона сочла своим долгом посетить больного старика.
Она заглянула к нему после завтрака и нашла его вполне оживленным.
—Вы хорошо выглядите.
Он кротко улыбнулся.
—И чувствую себя неплохо. Как бы долго ни продолжалось такое состояние, мне приятно.
—Врач приедет сегодня днем.
Тео пожал плечами.
—Мне не нужен врач. Мы все тут знаем, что я умираю.
Райнона кивнула.
—Но пока вы живы, — настаивала она. — И в наших силах облегчить вам боль.
Тео отвернулся. Райнона наполнила графин с водой и поправила простыни и одеяло.
—Ты нравишься Лукасу, — вдруг подал голос старик. — Хотя он лучше спустится в ад, чем признается в этом.
Райнона выпрямилась и замерла.
—Почему вы говорите мне это? — задала она вопрос.
—Я знаю, что он сделал тебе предложение, и думаю, он поступил правильно, — это была длинная фраза, и далась она Тео с явным трудом.
—Ради Аннабель? — с вызовом сказала Райнона, и он кивнул.
—Да. И ради тебя.
—Я не желаю быть кому-то обузой. — Девушка покачала головой. — Простите, Тео, но какими бы ни были причины для брака, этого недостаточно для создания счастливой семьи. Да и потом... кажется, я вам тоже сначала не слишком понравилась.
На губах Тео появилось бледное подобие улыбки.
—Верно. Но потом я увидел, как Лукас к тебе относится. Он частенько говорил, что никогда не женится. А я так всегда этого хотел. Я так хотел внуков, которых теперь не увижу... Наследников. И вот теперь он выбрал тебя...
—Не выбрал, — прервала его Райнона. — И теперь у вас есть правнучка, которую вы сможете любить. Женитьба Лукаса тут мало что изменит.
Тео молчал пару минут.
—Да, действительно, — наконец согласился он.
—Мне пора, — сказала она сдержанно, слезы едва не капали с ее ресниц.
Несмотря на собственные жестокие слова, в сердце девушки пламенем зажглась надежда на счастье. Ей так хотелось думать, что Лукасу она небезразлична. Она так хотела быть любимой. Наконец получить то, чего она всю жизнь была лишена. Хотя бы немного любви. И все же, хватит ли ей этого «немного»?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Все изменилось.
Райнона перевела взгляд от играющей малышки на вошедшего в комнату мужчину. Дрожь пробежала по ее телу, как от порыва ледяного ветра, хотя в комнате было тепло.
—О чем это ты? — спросила она, поднявшись с пола.
Он стоял перед ней, одетый в черные брюки и ярко-белую рубашку. Волосы его были только что вымыты и влажными прядями свисали со лба.
Райноне не понравилось решительное выражение его лица.
—Все изменилось, — повторил Лукас. — И у нас есть всего несколько вариантов выбора.
—Правда? — Райнона выгнула бровь. — Потому что вчера все было иначе.
—Моя дорогая сестра Антония решила, что ей нужна Аннабель, — объявил он, и Райнона в изумлении уставилась на него.
—Мать Кристо? Бабушка Аннабель?
— Да.
—Но... — страх охватил девушку, однако она вовремя взяла себя в руки. — Странно... Ты же говорил, что Кристо не заинтересован в Аннабель.
—Ты просто не знаешь его мамочку.
—Но ведь у Аннабель уже есть семья...
—Тебе это только на руку, — усмехнулся Лукас. — Зато ты смело можешь вернуться к своей жизни.
В голосе его было столько горечи, что Райнона лишь покачала головой.
—Не собираюсь никуда уходить, — наконец сказала она. — Даже если бы ты этого и хотел. Но я ведь не ее мать, Лукас, как бы там ни было, поэтому прав у меня на нее никаких нет. — Она тяжело вздохнула. — Я люблю Аннабель, я это поняла только недавно. Но также знаю, что она не принадлежит мне.
Такое трудно признать, но это чистая правда. И любой судья признал бы это.
—Как бы там ни было, Антония сообщила, что хочет удочерить Аннабель. А это значит, что ни тебе, ни мне она не достанется. А вырастет она в семье женщины-наркоманки и станет социальным паразитом.
Райнону, естественно, напугала такая перспектива.
—Но судья никогда не даст право на удочерение такой женщине, — сказала она через пару минут.
Голос ее дрожал.
—Ты не знаешь Антонию. О ней сложилось вполне приличное мнение в обществе. И потом, получается, что она ближайшая родственница Аннабель. А я всего лишь ее дядя, — сказал он, беспомощно разведя руками. — А судья всегда будет на стороне слабой женщины, особенно когда та пару раз похлопает ресницами и задрожит накрашенными губами. — Он поморщился. — Антония умеет играть на психике людей, и она знает, как вести себя с судьями. Она сможет сыграть невинность и слабость, чтобы доказать, как изменилась ее жизнь и какой хорошей матерью и опекуншей она может быть.
