Барбара Картленд - Неожиданное наследство
– Ой, если бы вы помогли, было бы просто здорово! – воскликнула Элизабет. – Но я не понимаю, почему приглашение еще не пришло. Мне известно, что леди Стабингтон разослала их еще неделю назад.
– Это леди Стабингтон решает, кто будет торговать в киосках? – спросила Кристина, встревожившись.
– Конечно, – ответила Элизабет. – А разве в нашей деревне есть что-нибудь, чем леди Стабингтон не распоряжается? Должна признать, что праздник она организует великолепно.
Как только Элизабет поднялась наверх, Кристина поспешила к телефону и набрала номер доктора. Спустя мгновение она услышала голос Люси Бейкуэлл:
– Алло?
– О, миссис Бейкуэлл, это вы? Это Кристина. Мне нужно спросить вас кое о чем. Вы не слышали, кто должен торговать в цветочном киоске на празднике в этом году?
После короткой паузы Люси Бейкуэлл ответила:
– Я действительно слышала кое-что, но надеялась, что это неправда. Как я понимаю, Элизабет не получила приглашение?
– Да, не получила.
– О, дорогая, я сожалею. Это очень нехорошо со стороны Маргарет Стабингтон. Я, конечно, поговорю с ней, но сомневаюсь, что от этого будет польза.
Кристина ничего не сказала Элизабет, но за обедом чувствовала себя так, будто над ней тяжелой тучей нависло дурное предзнаменование. Если леди Стабингтон из-за нее намерена ставить палки в колеса детям из «Четырех ив», не будет ли лучше, если у них появится другой опекун?
У нее еще были живы воспоминания детства, как вся деревня разом настраивалась против кого-то и как этот несчастный не мог ничего сделать, чтобы исправить положение. То, как жители деревни немилосердно преследовали свою жертву, независимо от ее положения и звания, напоминало средневековье. Чтобы не подвергаться постоянным нападкам со стороны окружающих, гонимые предпочитали уехать.
«Конечно, – думала Кристина, – в том, что касается меня, ситуация не так плоха. Это мой дом, я здесь родилась». Но ее мучили тревога и довольно сильный страх.
Телефон зазвонил, когда они заканчивали обедать. Кристина закрыла за собой дверь столовой, чтобы никто не услышал ее разговор, и взяла трубку.
– Алло!
– Это ты, Кристина? Теперь слушай. Я встречалась с леди Стабингтон. Элизабет пригласят торговать в цветочном киоске.
– О, слава богу! Миссис Бейкуэлл, вы просто золото! Вы не представляете, как я вам благодарна. Я так переживала.
– Слушай дальше, дорогая. Есть одно условие. Ты не должна появляться на празднике.
– Ох!
– Сожалею, детка, но я не смогла сдвинуть ее с места и заставить внять голосу разума. Пока ты не пообещаешь, что не войдешь в ворота Парка, Элизабет не подключат к подготовке.
– Обещаю, конечно, – поспешно проговорила Кристина. – Я вообще не собиралась идти на нелепый праздник леди Стабингтон.
– Все ясно. Только постарайся, чтобы дети не узнали, что произошло. Ты же не хочешь, чтобы они тебя стыдились. А еще может получиться так, что из солидарности они откажутся туда идти.
– Предоставьте это мне, – сказала Кристина. – В последний момент у меня поднимется температура.
– В таком случае я пришлю к тебе Джорджа, чтобы он тебя полечил, – рассмеялась миссис Бейкуэлл. – Да поможет тебе Господь, детка, ты идешь правильным путем. Жаль, что я не смогла сделать больше.
– Вы сделали главное, – заверила ее Кристина. – Могу я передать Элизабет, что ее пригласят?
– Да, конечно. Письмо для нее уже у меня. Я захватила его, чтобы оно было в безопасности. Хотя вряд ли Маргарет Стабингтон взяла бы свое слово назад.
– Я пришлю к вам Элизабет, – сказала Кристина.
Она положила трубку. Ее охватило облегчение, и она даже удивилась, насколько оно сильное. Пусть жизнь в деревне и кажется иногда нелепой и ограниченной, но Грин-Энд живет по традиционному укладу. Одобрение людей, чье мнение имеет значение, уважение прихожан – все это, такое тривиальное, такое несущественное на фоне страшного пожара, бушующего в Европе, – было для Элизабет краеугольным камнем мира, в котором она жила.
«Бесполезная победа», – с улыбкой подумала Кристина и, придав серьезное выражение своему лицу, вернулась в столовую.
– Звонила миссис Бейкуэлл, – сказала она. – Просила передать тебе, Элизабет, что у нее письмо к тебе от леди Стабингтон, в котором тебя приглашают торговать в цветочном киоске, как в прошлые годы. Думаю, тебе стоит забрать его сегодня.
Радость Элизабет, ее возбуждение, ее идеи по украшению киоска и по аранжировке цветов – все это вихрем закрутило Кристину, и у нее не было времени проанализировать свои эмоции, свою реакцию на вполне предсказуемое и в то же время неожиданное, очень тревожное объявление войны со стороны леди Стабингтон.
Когда же Кристина наконец освободилась, она сбежала от удушливой жары сада, сняла шляпу, неторопливо перешла дорогу и через церковный двор направилась к лесу, который манил прохладой и тишиной. Перебравшись через изгородь, она стала подниматься к «наблюдательному пункту». Она вспомнила, как много лет назад они с Гарри той же дорогой убегали от экскурсантов, приехавших в церковь. То был очень важный день – день, который кардинально изменил всю ее жизнь!
Забавно: если бы она тогда не пришла сюда, не уединилась бы с Гарри в тени сосен, то, возможно, и не убежала бы с ним, не прожила бы ту заманчивую, безвкусную и в конечном итоге убогую жизнь с ним и не вернулась бы в Грин-Энд, чтобы подвергнуться остракизму и наказанию за грехи, совершенные много лет назад.
Кристина добралась до «наблюдательного пункта» и села на землю, покрытую толстым ковром из хвои. Ничего не изменилось: тот же запах, то же ощущение безопасности, изолированности от суеты и шума.
Она спрятала лицо в ладонях. Как много всего случилось с тех пор, как она в последний раз была в этом месте! Но сильно ли изменилась она сама, спросила себя Кристина. Естественно, она стала старше, но научила ли ее чему-нибудь жизнь? Принесли ли ей боль и страдания, через которые ей пришлось пройти, что-нибудь еще, кроме разочарования и потери уверенности в себе? Какой бы она стала, если бы не познакомилась с Генри, если бы не прожила эти полные сначала восторга, а потом разрушенных иллюзий годы с ним? Стоило ли оно того? Стоили ли первые годы счастья страшной душевной боли и страданий впоследствии?
Как же трудно понять, что творится в собственной голове, как сложно бесстрастно взглянуть на себя! Кристине казалось, что у нее в сознании царит полнейший хаос, как будто мысли в мозгу сталкиваются друг с другом и разлетаются в разные стороны.
Воспоминания внезапно нахлынули на нее в виде разрозненных фотоснимков. Вот Гарри целует ее на сцене после того, как упал занавес и закончился первый спектакль, в котором она сыграла главную роль. Вот Гарри стоит прислонившись к кроватному столбику в мерзкой меблированной комнате в Бристоле, жилетка расстегнута, волосы свисают на лоб; он пьян и чем-то недоволен, а она ошеломленно смотрит на него из кровати. Гарри, все время Гарри. Все ее воспоминания только о Гарри.
