Маргарита Южина - Звёздочка моя новогодняя
– Так ты с этим своим Егором… из-за мамы, что ли? – серьезно посмотрел на нее Дмитрий.
Дина встрепенулась:
– Ну почему из-за мамы-то? Я же тебе правду говорила – я его любила! Сильно любила, в первые три года… А потом… да кто его знает, Дим, может, и из-за мамы. Стыдно, конечно, говорить, но… Вот он мне давал деньги, к примеру, на салон красоты. Ну, у него жена постоянно по этим салонам, он цены знает – космические. А я… Зачем мне эти салоны? Вон, взбила яйцо со сметаной, и вся красота. А на те деньги мы Юльке оплатили дополнительные курсы по химии. Она в медицинский рвется, аж до зубовного скрипа. А там… ну, ты и сам, наверное, знаешь. Там просто так не прорвешься. Даже если у тебя и медаль золотая.
– А у твоей Юльки золотая медаль?
– Пока нет, выпускного же еще не было, – напомнила Дина. – Ну и химию надо подтянуть. А на выпускной… Блин, мама сказала, что у них еще с сентября собирать начали. Я им высылала, так она так на меня накричала… Ну, вроде бы что я от себя отрываю. – Она тихонько засмеялась. – Пришлось сказать, что я снялась в рекламе порошка, так мама теперь всем соседям рассказала, и все ждут, когда я на экране покажусь. Представляешь?
– Представляю, – совсем не улыбался он.
Дина обернулась к нему. Зачем она ему рассказала то, о чем прежде не говорила никому? Даже ее коллеги, все до единого, считают ее эдакой мягкой игрушкой для папика. И она успешно поддерживает этот имидж. Пусть лучше так, чем ловить на себе жалостливые взгляды. Никому не говорила, а здесь…
– И твой Егор знал про это?
– Что ты! – округлила глаза Дина и задумчиво уставилась на пламя свечи. – Егор любит ярких и успешных женщин. Он заметил меня в моем первом спектакле после того, как мне кто-то преподнес огромную корзину с цветами. Меня из-за этой корзины не видно было, вот тогда он меня и разглядел. И решил не отставать. Как же – успешная дебютантка! Ему тоже надо было такую. Вот и… А если он узнает, то… Да что ты! Он ненавидит неудачников. Да и ко мне быстро остыл после того, как лучшие роли стали переходить к Анжеле. А если узнает, что я его деньги родным перевожу…
– То есть… ну да, поэтому ты его все время терпела, поэтому ты… А почему в другой театр не перешла? – спросил Дмитрий и сам же себе ответил: – Ну да, там же…
Дина взъерошила ему волосы.
– Ди-им! В каждом другом театре есть своя Анжела! Ну… не во всех, конечно, только… туда, куда я хочу, тоже не вдруг меня схватят. А пока я буду искать… Мне и самой не на что жить будет, и… Но осталось уже немножко потерпеть. Я уже все придумала. Юлька сейчас заканчивает школу, я их с мамой перетягиваю сюда. Там будем квартиру сдавать, а здесь снимать. Зато будем все вместе, я буду работать, Юлька учиться, а мама… маме я уже присмотрела работу – будет в частном детском саду работать, там зарплата на порядок выше.
– Но это же… Погоди, а где же ты будешь жить сейчас, если уйдешь от Егора? И надо ж какое-то платье Юльке на выпускной купить, – серьезно заметил Мадьяров. – Красивое какое-нибудь. Я видел, на выпускном у девочек всегда такие богатые наряды… Как у невест.
– Ничего! Мы Юльке сами сошьем! – усмехнулась Дина. – А жить… Да ничего страшного, я хочу поговорить с Криворуковым, могу вместо сторожа в нашем театре спать. И мне удобно, и ему – сторожу платить не надо.
Дмитрий сначала сидел задумчивый, а потом прижал к себе Динку и просто сообщил:
– Я вот что подумал… И не надо тебе ни в каком театре жить. И потом – как же ты будешь свой имидж сохранять? Ты будешь жить в… У меня один знакомый есть, он уехал… ну, он за границу уехал, а ключ… И родных у него никого. В общем, у меня есть квартира одного знакомого. Он с радостью… я с радостью… В общем, ты туда сразу же переезжаешь, поняла? И живи там хоть с мамой, хоть с сестрой. Только мужиков не води, не потерплю. Ясно?
Она хитро прищурила глаза:
– Это твоя квартира, да?
Дмитрий оскорбился. Просто вознегодовал:
– Да как ты подумать-то могла?! С чего моя-то?! Я тут вообще… Как ты говорила? Фермер? Во! Я фермер, живу вот здесь! Прямо на чердаке, да! И вот! И как я тебе могу предложить этот чердак?
– Не предложишь? – притворно вздохнула она. – Эх, а я так ждала… Опять сорвалось, значит.
– Нет, погоди, – сбился Мадьяров. – Если ты, конечно, желаешь, мы можем и на чердаке с тобой, а Юлька-то? Ей отсюда до мединститута далековато будет, честно тебе говорю.
– Короче, отказываешь, да? – прищурила глаза Дина.
Мадьяров повернулся к ней:
– Отказываю! Да!
– А тогда… – Дина принялась искать подушку, чтобы запустить в этого жадину, но Мадьяров сцепил ее руки за спиной, и лицо девушки оказалось прямо перед его лицом.
– Я скупой, но рыцарь! – заявил Мадьяров и снова приник к губам Дины. – И не перечить мне! Я еще и жутко злой рыцарь! Запросто в темницу, всю закую в паранджу и будешь выступать только в ней!
– Ах вот как?! – Дина вскочила и шутливо кинула в него подушкой. – Я свободная! Я буду бороться! Защищайся!
Дмитрий снова ее поймал, поцеловал, поставил на топчан, как на пьедестал, и строго предупредил:
– Я сильный, ясно? Поэтому переезжаешь ко мне… в смысле, в ту квартиру, перевозишь своих, пока Юлька на каникулах. Не перечь мне! Я знаю, что у них сейчас каникулы! А маме… маме можешь соврать, что снимаешься в эротической рекламе – за них больше платят, ясно? Она тебя выгонит, и ты придешь жить ко мне на чердак! Как тебе мой коварный план?
– Ты чудовище! – восторженно посмотрела на него Дина и прыгнула с «пьедестала» прямо в его объятия. – Я тебя буду изнурять! Истощать твои физические силы ночными нападениями! Я тоже жутко коварная!
– Я думаю… – задыхаясь, проговорил Мадьяров. – Мне кажется, наше коварство надо как-то усугубить.
– Шампанским? – наивно похлопала глазами Дина.
– Да, и им тоже. Только после…
Утром следующего дня Татьяна Олеговна подскочила в восемь часов. И как-то сразу поняла, что проснулась самая первая из всей труппы. А в десять утренник! А в десять вечера новогодняя ночь! И им надо перед ней отдохнуть, потому что до пяти утра предстоит веселить зрителя. А администрация… Тьфу ты, дед Плутон сообщил, что в клуб заявится вся деревня. И если не с самого начала, то в два ночи – точно.
Татьяна налила в таз прохладной воды, быстро поставила на плиту кастрюлю, чтобы нагреть воду для Эда, и потратила целых десять минут на то, чтобы привести себя в порядок.
– Эд! Быстро поднимайся, через полтора часа утренник, ты там играешь Деда Мороза, – нежно попробовала она разбудить мужа.
Банченко принципиально не хотел подниматься.
– Эдмунд! – совсем не бережно тряхнула его за плечо жена. – Вставай! Сцена зовет!
Он распахнул глаза, вытаращился на Татьяну мутным взглядом и испуганно махнул рукой:
