Джеки Коллинз - Женатые любовники
Дон бросил на нее испытующий взгляд, и это снова испугало Мэри Эллен, поскольку он — как ей казалось — и так почти не смотрел на дорогу.
— Ты ведь любишь сюрпризы, правда? — спросил он.
— Ужасно люблю, — ответила она, отбрасывая назад густые вьющиеся волосы насыщенного золотого оттенка. Интересно, подумала Мэри Эллен, трахнутся они сегодня или нет? Сама она стремилась к этому, но не только потому, что Дон был таким красавцем. После того как бывший муж публично унизил ее, Мэри Эллен хотелось отплатить ему той же монетой, а Дон подходил для этого как нельзя лучше.
— Мы ужинаем с Филом и Люси Стэндарт, — сказал Дон. — А также с Райаном и Мэнди Ричардс.
— Ух ты! — воскликнула Мэри Эллен. — Один раз я снималась у Райана.
— И как тебе, понравилось?
— Мне кажется, он просто супер! — выпалила Мэри Эллен, припомнив, как по уши влюбилась в Райана с первого же взгляда. — Это была моя первая роль, совсем крошечная, но Райан работал со мной так внимательно, словно я уже была звездой. Он мне все объяснил и потом тоже всегда помогал, если я чего-то не понимала. Все, кто участвовал в съемках, его просто обожали. С тех пор мы больше не встречались. Здорово, что я снова его увижу!
— Похоже, вечер и вправду будет весьма удачным.
— Фил Стэндарт мне тоже очень нравится, — добавила Мэри, весьма довольная тем, как удачно все складывается. — Я думаю — он просто гениальный сценарист. Один из лучших в Голливуде.
Дон усмехнулся:
— Фил тот еще тип. Думаю, он будет хватать тебя под столом за коленки, так что ты на всякий случай приготовься.
— Правда? — Мэри Эллен широко раскрыла глаза и захлопала ресницами.
— Главное, не раздвигай слишком широко ноги, и все будет в порядке, — ухмыльнулся Дон.
— Спасибо за совет.
— Не за что. — Он снова ухмыльнулся и потянулся за сигаретами.
«Черт, он, оказывается, курит, — подумала Мэри Эллен. — Кто сейчас в Лос-Анджелесе курит?! Мало того, что это ужасно вредная привычка, а если я буду с ним спать, мои волосы пропахнут табаком. И одежда тоже! Черт, как это некстати!»
— Ты не против, если я закурю? — запоздало осведомился Дон.
— Что ты, конечно, нет! — поспешно ответила Мэри Эллен.
Дон Верона был слишком знаменит, чтобы она осмелилась возражать. Кроме того, Мэри все-таки не хотелось спугнуть добычу.
7
Гамильтон Гекерлинг был грузным, краснолицым, высокомерным и властным мужчиной с выпученными глазками водянисто-голубого оттенка. Несмотря на излишнюю полноту, он был очень подвижен и не мог усидеть на месте и несколько минут. Пятикратно женатый (и столько же раз разведенный), он занимался кинопроизводством и смежными жанрами, создав в Голливуде небольшую, но процветающую империю, что, впрочем, не мешало ему быть изрядным сукиным сыном. Большинство людей чувствовали это с первого взгляда и старались держаться от него подальше. Даже Райан не был исключением. Правда, тестя он не боялся, но определенно не любил — слишком они были разными людьми, слишком по-разному смотрели на вещи. Сходные чувства испытывали к Гамильтону многие, но это ничуть не беспокоило магната. Он был из тех самоуверенных и самовлюбленных мужчин, которые считают свои слова и поступки единственно правильными и посылают к черту всех, кто осмеливается думать иначе.
Гамильтон Гекерлинг окинул внимательным взглядом шесть круглых обеденных столов, накрытых в его нью-йоркской квартире — огромном пентхаусе на верхнем этаже одной из трамповских[1] башен. К развлечениям он всегда относился с предельной серьезностью и старался вникать во все детали. Искусство устраивать безупречные приемы он перенял у своей второй жены Марли — светской львицы, которая родила ему Мэнди. Сейчас Марли жила в пригороде Кейптауна с чернокожим охотником, с которым познакомилась во время сафари в Южной Африке. Мэнди тогда было два года, поэтому Гамильтон сказал дочери, что ее мать умерла; что касалось Марли, то он заплатил ей огромную сумму за то, чтобы она никогда больше не возвращалась в Штаты. Так, считал он, будет гораздо проще для всех.
О том, что Марли жива, знали всего несколько человек, и Гамильтон готов был приложить все силы, чтобы сохранить эту тайну.
— Флоренс! — во всю глотку рявкнул Гамильтон, и экономка стремглав бросилась на зов.
— Этот бокал грязный. На нем жирное пятно. — Свирепо нахмурив брови, он показал пальцем на один из столов.
Флоренс не видела никакого пятна, но возражать было себе дороже, поэтому она поспешно схватила бокал и принялась тереть его салфеткой.
Гамильтон ждал. Он успокоился, только когда Флоренс поставила сверкающий бокал обратно на стол.
Предстоящий вечер был особенным. Именно сегодня Гамильтон собирался объявить о своей помолвке с шестой по счету миссис Гекерлинг.
Он еще раз обошел обеденный зал и только потом отправился к себе, чтобы переодеться. К собственной внешности Гамильтон Гекерлинг относился с большим трепетом и был весьма разборчив в одежде, поэтому завел камердинера, который сейчас ожидал его, держа наготове несколько костюмов и все необходимые аксессуары.
Гамильтон понимал, что завтра, когда новость о его помолвке появится во всех газетах, ему будет звонить Мэнди, которая, конечно, обидится, что он ее не пригласил. Он уже распорядился, чтобы его с ней не соединяли, а мейлы, которыми она его бомбардировала, просто не читал. Порой Мэнди вела себя не как его единственная дочь, а как ревнивая зануда-жена, которой нужно всюду сунуть свой нос. Она была избалована, капризна, непредсказуема, но Гамильтон продолжал по-своему ее любить. Ах, если бы только она научилась не лезть в его личные дела, тогда отношения между ними были бы гораздо более простыми и приятными. Мэнди никак не касалось, с кем он спит, с кем встречается и на ком собирается жениться. Когда она поймет это, им обоим сразу станет легче.
Потом он спросил себя, как отреагирует Мэнди, когда увидит Полу — его будущую жену. Вряд ли, рассудил Гамильтон, его дочь будет в восторге, когда узнает, что Пола моложе ее чуть не на два десятилетия. И Мэнди, конечно, попытается высказать ему все, что она думает о его выборе. Да кто она такая, чтобы обсуждать его выбор?! В свое время многие голливудские знаменитости почли бы за честь породниться с Гамильтоном Гекерлингом, но нет — ей понадобилось непременно выскочить за этого неудачника — независимого продюсера, который делал якобы «настоящее» художественное кино вместо того, чтобы делать деньги, и ни под каким видом не соглашался работать на тестя.
Черт бы побрал этого Райана Ричардса! Он не сумел даже вставить Мэнди как следует, а в результате Гамильтон Гекерлинг остался без внуков.
