Исцелю тебя (СИ) - Алиева Кира

В конце концов, я спокойствия хочу, а не постоянных нервов и подозрений. Иногда я силой заставлял себя оставаться в комнате, только бы не видеть сестру Олега, но звонкий смех моей дочки вытаскивал меня к ним, как магнитом.

Любовался моей малышкой, на душе даже тепло становилось, а потом я ловил взглядом Татьяну — и всё в груди аж сжималось, так она меня раздражала.

Умом я даже понимал, что Татьяна передо мной ни в чём не виновата, что я должен быть ей благодарен за её заботу об Алине.

Но я ничего не мог с собой поделать. Благодаря Светлане и её аморальным поступкам я был отравлен тихой ненавистью ко всем женщинам вокруг, а поскольку Татьяна была ближе остальных, вот и выходило, что раздражала она меня сильнее прочих, абстрактных женщин. Ни за что. Просто потому что мне отныне были неприятны любые женщины поблизости.

Так я думал до недавнего времени. Старался не выплескивать притаившуюся в душе агрессию на окружающих. Потому что это неправильно, нельзя так. Я нормальный, воспитанный мужик, не стану докапываться до девчонки, которая пока не сделала мне ничего плохого, наоборот. С дочкой возится. И вообще она сестра Олега, хоть и сводная.

Но всё равно огрызался каждый раз, когда она предлагала мне помочь выкатиться на улицу, или поискать что-то нужное на верхних полках на кухне, или просто поднять упавшую вещь, потому что ей проще и быстрее. Назовем это моей борьбой за самостоятельность, да.

А потом случился один момент, и я понял, что есть у моей бешеной раздражительности в адрес Татьяны и другая причина.

В тот день мы сидели втроём в гостиной — я, Алина и Татьяна. Дочка что-то расшалилась, прыгала, скакала по дивану, вызывая у нас, взрослых, умильные улыбки.

Давно я не видел Алинку такой жизнерадостной, но всё же надо было её как-то успокоить, пока диван был ещё цел. Дочка успокоилась лишь тогда, когда Татьяна предложила почитать ей книжку.

В дальнейшем я мог винить только себя. Почему я вообще тогда встал рядом с книжной полкой? Почему сразу не отъехал в сторону?

Как бы то ни было, Татьяна подошла ко мне впритык и стала изучать, есть ли на полках что-то подходящее для Алины. Она стояла совсем рядом. Так, что я мог уловить запах нежно-цветочных духов, не таких приторных, какими пользовалась Светлана, а что-то лёгкое и весеннее.

Читала вслух названия книг, Алинка со смехом их отвергала, потому что названия были скучные и взрослые. А мне вот было не до смеха. Потому что вместо платья сегодня на Татьяне было что-то вроде длинного свитера и теплые вязаные чулки.

И вот когда она поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть книги на верхней полке, я смог рассмотреть нечто совсем иное. Свитер приподнялся и моему взору предстала тоненькая полоска нежной кожи сразу за границей чертовых вязаных чулок.

Вообще ни разу не сексуально, скорее трогательно. И немножко запретно, ведь это зрелище не предназначалось посторонним, просто я, в своём сидячем положении, смог увидеть больше, чем полагалось. И я залип.

Уставился на открывшееся мне, как баран какой, и в голове настойчивым молотком стучала мысль — неужели эта кожа действительно такая нежная, какой кажется? К этой мысли добавилась ещё одна — а не колятся ли чулки, я, например, никогда не мог надеть вязаные носки.

Дальнейшие несколько мгновений отпечатались в моей голове вспышкой молнии. Татьяна под руководством Алины наконец выбрала книгу, потянулась к ней, вытянулась в мою сторону, и на целых два удара сердца мой локоть, лежавший на подлокотнике моей каталки, соприкоснулся с тем самым неприкрытым кусочком бедра.

Татьяна вздрогнула, схватила томик сказок и отскочила от меня, как мячик от пинг-понга. Я же выдумал себе какое-то срочное дело и укатил из гостиной со всей скоростью, которую смог выжать из своего инвалидного кресла. Потому что мне было бы крайне неловко слушать сказку для дочери, красуясь нежданным даже для меня самого стояком.

В тот день меня озарило, и открывшаяся моему сознанию истина меня совсем не радовала. Татьяна не просто меня раздражала. Я, чёрт возьми, её хотел. Я, прикованный к коляске инвалид с обезображенным лицом, без особых перспектив в жизни, сейчас даже без жилья, хотел эту молодую, привлекательную девушку. Сестру, между прочим, моего друга. Хотел и ничего не мог поделать с этим желанием.

Глава 23

ДМИТРИЙ

После случая с чулками, Татьяна стала для меня наваждением. Как переключилось что внутри. Куда бы не смотрел, видел её, а самое абсурдное было то, что сам искал её глазами, причём постоянно.

И раздражение никуда не делось, но теперь, когда я знал ему причину, оно приходило вместе с мыслями, за которые мне было стыдно перед самим собой.

Вот какого чёрта я тогда в гостиной вовремя не отъехал? Теперь эти чулки и эти ноги мне покоя не дают, настолько, что уже во сне стали сниться.

Зря я поторопился с продажей своей квартиры, ох, зря. Хоть какой, но у меня сейчас был бы свой уголок, где Татьяна не расхаживала бы перед глазами целыми днями. А теперь у меня нету старого жилья, а на новый дом пока денег не хватает. Сижу и думаю, что делать.

Мама, конечно же, предложила продать свою квартиру, чтобы помочь мне с покупкой дома, но я отказался. Не могу я так, совсем не могу. То, что сижу который месяц в инвалидной коляске, не отменяет чувство собственного достоинства. Да и не могу я так с мамой поступить, мне совесть не позволяет. Считаю, что своя квартира — это как гарантия комфортной жизни для нее, и лишать её этого я не буду.

А тем временем моё маленькое безумие, под названием "вожделение к сестре лучшего друга", набирало обороты и росло с каждым днём. Мне стыдно перед Олегом и Татьяной, но эти чувства становятся выше моих сил.

После Светланы меня, по идее, должно банально тошнить от женщин, но с Татьяной этот номер ну никак не действует. Моё желание к ней растет с каждым днём. Какое счастье, что она не умеет читать мысли, иначе сбежала бы с отвращением.

Да я сам себе противен, когда ночью, перед сном, закрываю глаза и представляю эти ноги. Как Татьяна подходит ко мне за чем-нибудь, встаёт рядом, я кладу руку ей на колено, медленно провожу выше, скольжу ладонью по внутренней стороне бедра, там, где кожа особенно нежная и шелковистая, где так тепло и мягко... И Татьяна не отталкивает меня с презрением, а улыбается этой своей солнечной улыбкой и делает шаг навстречу...

Дальше я себе мечтать не позволял, но мой мозг с мазохистским удовольствием во снах подкидывал мне варианты, что и как могло бы быть. Простыни после таких снов приходилось менять. Самый стыд, что менял их не я...

Был бы вообще зашквар, если бы это делала Татьяна, но, к счастью, у Олега есть следящая за порядком женщина. Перед ней, конечно, тоже неловко, но если бы о моих утренних конфузах знала бы Татьяна, я вообще со стыда бы сгорел.

А на днях я даже поймал себя на мысли, что специально выхожу к дочери, когда они с Татьяной идут плавать в бассейне. Дом у Олега настолько комфортабельный и компактный, что бассейн расположен прямо внутри дома, к тому же он с подогревом. Именно поэтому даже холодная осень не может помешать плаванию.

Я сажусь с ноутбуком возле шезлонгов и занимаюсь новым проектом. Олег даже в моём положении позволяет мне брать проекты с работой на дому, и у меня даже есть предположение, что он отдаёт мне лучшие варианты.

Со стороны мы кажемся семьёй, я прекрасно вижу, как смотрит на нас обслуживающий персонал. Девочки плавают и резвятся в воде, а я, забывая о чертежах и сметах, наслаждаюсь открывшейся картиной, исходящим от девчонок весельем и жизнерадостностью.

Всё это так умиляет меня... пока Татьяна не выходит из воды. Её купальник, хоть и закрытый, заставляет меня затвердеть в паху, так, что я мигом прикрываю ноутбуком свой позор. Татьяна... просто великолепна. Капельки воды стекают по обнаженной коже, купальник прилип к телу, прикрывая его и одновременно ничего не скрывая, ни одного изгиба.