Заберу твою жену (СИ) - Коваленко Мария

- Подозреваю, вся операция готовилась наспех. – Жестом командую Коле, чтобы вез меня в детский центр. Это единственное место, где я могу без посторонних поговорить с Катей. Выдавать себя я пока не планирую, но пропасть между нами нужно как-то сокращать.

- Так и было. Наспех! – Пальцы хакера быстро скользят по клавиатуре небольшого ноутбука. – Счет, на который ты выслал деньги, был открыт позавчера.

- А сама компания когда создана?

- Зарегистрирована неделю назад.

Ситуация в наших реалиях настолько избитая, что даже не удивляюсь.

- Акционеры хоть живые или все мертвые души?

- Судя по тому, что в сети нет никаких других упоминаний или фото, все эти чуваки существуют лишь на бумагах. Из живых там только секретарь и бухгалтер.

- А Мансуров заливал, что все давно согласовано, - усмехаюсь.

- Сказочник он. Привык работать с братками из девяностых, которые не держали в руках ничего сложнее калькулятора.

- Старого пса новым трюкам не научишь, - вспоминаю поговорку.

- Но если главврач все подпишет, статью на тебя железно повесят. И серьезную.

Ювелир снова что-то набирает.

- В Уголовный кодекс можешь не смотреть. – Заранее угадываю, где сейчас шарится этот гений. - Сажать меня никто не станет. Без моих денег Мансуров не потянет следующую сделку. До нее я в полной безопасности.

- Это да...

Словно задумался, Ювелир на секунду замирает. А затем закрывает свой ноутбук.

- Ближайшие пару дней я, возможно, буду без связи. – Невольно потираю шрам от ожога на шее.

- Все новости через Полину. Понял.

- Тебе лучше залечь на дно. Никаких подвигов или попыток спасения. Заглатываем наживку и не дергаемся.

Ювелир уже опытный спец. За его спиной несколько лет работы на одного из самых крупных рейдеров страны. И все же я предпочитаю предупредить.

- Тогда готовься, что будут трясти, - без особой радости отвечает он. - Комитет уже запросил у банка сведения по операциям за день. Так что отсчет до ареста пошел на часы.

Это тоже не новость. Он лишь подтверждает слова брата.

- Мне хватит и одного часа. – Смотрю в окно на дверь детдома. – Главное, чтобы одна женщина оказалась на месте.

***

За последний месяц я неплохо изучил Катино расписание в детдоме. Уже знаю, что она не тратит время на кофе, болтовню или мобильный.

Как числится в моих отчетах: «Екатерина Мансурова начинает день с помощи в младшей группе, контроля ремонта в актовом зале и подготовки завтрака в столовой».

Войдя в холл, чувствую себя богатырем на перепутье. Как у него, у меня тоже одна цель и три направления. Для полной достоверности не хватает только вещего камня с надписями, что где потеряю.

К счастью, ломать голову над выбором не приходится.

- Ой, Глеб Юрьевич! Здравствуйте! – Возле вахты встречает Катина помощница. Кажется, Анна.

- Здравствуйте. Он самый.

Подмечаю, как дамочка выпячивает грудь и пытается втянуть животик.

- А Елизаветы Игоревны сейчас нет. У нее дела срочные в ведомстве. Вернется через час или два. – Анна облизывает губы.

- Никаких проблем. – Оглядываюсь по сторонам в надежде услышать или увидеть Катю.

- Если хотите, я могу провести вас в ее кабинет и приготовить кофе.

Дамочка чуть из декольте не лезет, чтобы привлечь к себе внимание. Навязчиво и пошло, учитывая, где мы находимся.

- Я пока с Екатериной Васильевной переговорю. Не подскажете, где она?

- Катя? – Уголки пухлых губ ползут вниз.

- У вас две Екатерины Васильевны? – Стреляю взглядом по обручальному кольцу на женской руке.

- А она... Ее нет. Сегодня еще не приехала, - дамочка врет не краснея. Но я успеваю заметить быстрый взгляд влево. Именно там находится новый строящийся корпус детского дома. С актовым залом и спальнями.

- Тогда не буду вас задерживать. – Киваю. – Гляну, как продвигается ремонт, и поеду.

- Подождите... Туда не нужно! – Бежит за мной Анна.

- Я быстро.

Даже не оборачиваюсь.

- Там... там опасно.

Вместо того чтобы отстать, дамочка ускоряет шаг, фактически бежит за мной.

Все это более, чем странно. Слишком много усилий, чтобы скрыть ложь.

Или с Анной что-то не то, или она покрывает кого-то другого.

Можно развернуться и спросить у нее прямо. Однако внутреннее чутье толкает вперед. В сторону строительных лесов, запаха краски и приоткрытой двери кладовки, из которой доносится тихий женский плач.

Глава 27

Глава 27

Катя

Сильные девочки не плачут. В глубине души они могут тонуть в горючих слезах, но внешне останутся спокойными и собранными.

Я держалась за это правило почти пять лет.

Не давала себе слабины, даже когда на сердце было паршиво, а в конце тоннеля вместо света виднелась лишь чернота.

Меня не сломали ни постоянные унижения, ни запрет видеться с родными, ни торжественные похороны Германа, которые люди Миши специально сняли на видео и прислали нам для «домашнего просмотра».

Я без единой слезинки вытерпела первый секс с мужем. За право растить ребенка без няни, обнимать и целовать, сколько хочу и когда захочу, я стиснула зубы и позволила этому подонку исполнить все его эротические фантазии.

К утру у меня болела каждая мышца, а желудок выворачивало наизнанку от горьковатого привкуса спермы на губах. И все же я не сломалась. Продолжила верить, что выберусь. Искала лазейки в охране и втайне от мужа созванивалась с папой. Старалась оберегать Роберта от влияния Миши и лечила душу малышами в детском доме.

Я барахталась, как могла, в своем болоте. Однако последние дни... Мне не хватает никаких сил. Вчера Мансуров чуть не убил Петра, чтобы сблизить меня с новым партнером. А сегодня он искалечил Вадима.

До вчерашнего дня я не думала, что способна переживать за своего тюремщика. В отличие от Петра, Вадим всегда был со мной строг. Он не разрешал нам с Робертом долго играть в парке, следил за каждым моим взглядом и подслушивал каждое слово.

Иногда Вадим делал мою жизнь невыносимой. Рядом с ним я ощущала себя каторжницей, с которой ради показухи сняли кандалы. Но утром...

На него невозможно было смотреть. Миша выместил на моем охраннике всю злость, какую не смог выпустить на Петре. Пока двое охранников держали Вадима за руки, муж избивал его куском арматуры и орал на весь двор, что так будет с каждым, кто посмеет заступиться за меня или за моего водителя.

Избиение стало последней каплей.

Не проронив ни слова, я отвезла Роберта в сад. Боясь разрыдаться, молча обняла своего мальчика. А здесь, в детдоме, меня прорывает второй раз за два дня.

Под гул перфораторов падаю на пол и рыдаю.

Захлебываясь отчаянием, вою как белуга.

Плачу до икоты и трясущихся рук.

- Ненавижу, ненавижу, ненавижу... – шепчу между всхлипами. И раз за разом сбрасываю входящие звонки от Миши.

Нет никаких сил терпеть нравоучения мужа. Больно от одной мысли, что услышу его голос.

Это какой-то непрекращающийся кошмар. Меня словно вывернули мясом наружу, выпотрошили, а потом заштопали – по-быстрому, как куклу вуду.

- Ненавижу... – хриплю севшим голосом, сжимая мобильный.

И вздрагиваю, когда внезапно распахивается дверь подсобки.

- Катя? – В коридоре стоит Аристархов.

Он в очередном дорогом костюме и белоснежной рубашке, весь такой идеальный, будто сошел со страницы модного журнала.

- Закройте, пожалуйста, дверь! – кричу на него, вспоминая, чем закончилась такая просьба вчера вечером.

- Что случилось?

Глеб протискивается своими широченными плечами в узкий проход и почти полностью загораживает собой свет.

- Я попросила выйти! – рявкаю из последних сил.

- Что слу-чи-лось? – повторяет по слогам Аристархов, опускаясь на корточки рядом со мной.

- Ты можешь убраться отсюда?! Свалить к чертовой матери! – вжимаясь лопатками в стену, рычу как злобная маленькая собачонка.