Сводница без тормозов (СИ) - Перуница Любовь

Телефон Жени был заблокирован во всех мессенджерах и социальных сетях Каждое уведомление с его именем в первые дни было похоже на удар током. Потом их не стало. Тишина должна была успокоить, но она лишь звенела набатом в ушах. Я так боялась столкнуться с ним, с любым намеком на его присутствие, что даже перестала навещать Людмилу Петровну. Сил не хватило на то, чтобы даже позвонить ей и объяснить ситуацию.

Он обманул и бросил. Он обманывал меня с самого начала, вел двойную игру. Как я могла быть такой дурой?! Не оглядываясь на обстоятельства, поверила в силу школьной любви!

Ведь все это время в душе свербило, интуиция предупреждала, но я игнорировала предчувствие. От этого было ещё тошнее.

Чувства, которые я испытывала после предательства Стаса, не шли ни в какое сравнение по силе с тем, что испытываю сейчас. Какая ирония. Снова предана. Это должно быть для меня уроком. Как верить мужчинам?

Когда на экране засветился незнакомый номер, я почти машинально сбросила вызов. Через минуту он зазвонил снова. И ещё раз. Упрямо, настойчиво. В горле встал ком. Сердце, казалось, замерло, а потом рванулось в бешеной пляске. Это мог быть только он.

На пятый раз я приняла вызов. Молча. Просто поднесла трубку к уху, не в силах вымолвить ни слова.

— Арина? — его голос прозвучал сдавленно, хрипло. — Арь, это я. Слушай, пожалуйста…

Я нашла силы разжать зубы. Голос прозвучал чужим, плоским, без единой эмоции.

— Что тебе нужно? Секс? Поболтать “по душам”? Все, что мог, ты уже получил!. Моё сердце разбито. Ты можешь быть доволен.

— Нет! Ты ничего не понимаешь! Я всё порвал с ними. Со всеми. Я сейчас в городе, я могу приехать, всё объяснить. Позволь…

Его слова казались такими далёкими, такими фальшивыми. Сквозь них я слышала лишь одно — ложь. Ту самую, сладкую и ядовитую, что уже чуть не убила меня.

— Объяснить? — хрипло рассмеялась я, и этот звук был похож на скрежет. Голос был словно не моим. — Объяснить, как ты меня дурачил с самого начала? Как ты строил из себя несчастного, пока твоя невеста… твоя Милана… — имя застряло в горле, вызывая приступ тошноты, — приходила ко мне и рассказывала, как вы ждёте ребёнка? Это было частью твоего плана? Развлечься на стороне перед официальным браком?

— Она приходила к тебе? — в его голосе прорвался шок. — Арина, она лжёт! Ребёнок не мой! Я могу это доказать!

— Доказать? — перебила я его, и голос наконец сорвался, зазвенев от боли и ярости. — Чем? Ещё одной красивой историей? Ты всё уже доказал своими делами! Своим молчанием! Своими внезапными отъездами и ложью о том, что скучаешь! Я была для тебя забавным развлечением! А теперь, когда у вас всё наладилось, ты решил вернуться и поиграть ещё? Нет уж. Хватит.

— Ты не слушаешь меня! — он почти кричал в трубку. — Я всё порвал! Я бросил всё! Я…

— И что? — моя ярость вдруг иссякла, сменившись ледяной, абсолютной пустотой. — И что мне с этого? Ты думаешь, твой внезапный порыв что-то меняет? Ты предал меня, Женя. Ты растоптал мои чувства, моё доверие, всё, что у меня было. Ты позволил ей прийти и уничтожить меня. А теперь звонишь и ждёшь, что я брошусь тебе на шею? Ты обманывал меня с самого начала. И я… я была настолько слепа, что поверила о возродившихся чувствах, в эту сказку о первой любви.

Я слышала его тяжёлое дыхание в трубке. Слышала, как он пытается что-то сказать, подобрать слова. Но слов больше не было. Была только правда, острая и режущая, как стекло.

— Я не могу тебе верить. Я не хочу тебя видеть. И не звони мне больше. Никогда.

— Арина, подожди! Я люблю тебя! — это прозвучало отчаянно и так хотелось бы в это поверить…

Но любовь не причиняет такой боли. Любовь не лжёт. Любовь не заставляет чувствовать себя униженной и разбитой.

— Нет, Женя, — прошептала я уже почти беззвучно. — Ты любил только себя. И свою игру. А я устала быть игроком в ней.

Я положила трубку. Палец дрожал, когда я блокировала и этот номер. Потом отключила телефон совсем.

Тишина в квартире снова сомкнулась вокруг. Холодная, безжалостная, но знакомая. Я медленно сползла на пол, обхватив колени руками, и прижалась лбом к холодному стеклу балконной двери.

Он звонил. Он что-то кричал о любви. Но это уже не имело значения. Потому что даже если в его словах была крупица правды, было уже поздно. Он убил во мне всё — веру, надежду, способность доверять. И теперь от этого чувства осталась лишь огромная, зияющая пустота.

И стена. Высокая, прочная, глухая стена, которую я построила, защищаясь от этой боли.

Глава 28 - Цена ошибки

Воздух в студии наутро после выходных был густым и невыносимо тихим. Обычная утренняя суета куда-то испарилась. Девочки перешёптывались у стойки администратора, замолкая, когда я проходила мимо. Их быстрые, украдкой брошенные взгляды впивались в спину, словно тонкие иголки. Маша пыталась поймать мой взгляд, её лицо было напряжённым и печальным, но я опустила глаза, делая вид, что не замечаю.

Я понимаю, что происходит. Паблики, связанные с маникюром, новости города, отзывы на профессионалов - все, что отслеживает каждый уважающий себя мастер любого профиля, пестрили «обличающим» отзывом на нашу студию и конкретно на меня. Комментов под постами много, просмотров во много раз больше.

Разумеется, после таких публикаций, рейтинг студии сильно упал. Новые записи теперь отсутствуют не только у меня, но и у других девочек. О размере убытков руководительницы не хочется и думать.

Меня вызвала Элина. Её кабинет, обычно такой светлый и дружелюбный, сегодня казался камерой для допроса. Сама она сидела за столом, и перед ней лежал распечатанный лист. Её лицо было невозмутимым, профессиональным, но в уголках губ таилась усталая складка разочарования.

— Арина, присаживайся.

Я молча опустилась на стул, сплетая на коленях ледяные пальцы.

— Ко мне поступила жалоба, — она медленно повернула ко мне экран планшета. — Очень подробная и… убедительная.

На экране большого монитора, который она для удобства развернула ко мне, был разгромный отзыв. Длинный, ядовитый, написанный витиеватым языком, полный ужасающих подробностей о «некомпетентности», «антисанитарии» и «хамстве» мастера Арины. Он был подписан именем Миланы Вогановой. Прилагались фото — то самое крошечное повреждение на руке было снято крупным планом, выглядело ужасающе. Там явно очень качественно доработали фотошопом. И видео, грамотно смонтированное, где она дергается.

Грамотно представленные материалы были представлены так, будто это был запланированный визит для разгрома репутации владельца студии и её сотрудниц. Ведь цены у нас недешевые, а работы «в лучшем случае посредственные».

Маша говорила, что все на моей стороне. Что есть запись с камер. Что готово опровержение. Но я смотрела на лицо Элины и понимала — это не имеет значения. Уже выпущенный в мир яд сделал своё дело. Опровержение, как бы оно не было хорошо представлено и написано - никому не интересно читать.

— Я понимаю, что это провокация, — голос Элины был ровным, но в нём не было ни капли тепла. — И личная жизнь каждого мастера — его личное дело. Но ты позволила этому личному выплеснуться за стены салона и ударить по репутации всего нашего дела. За последние два дня у нас не было ни одной новой записи. Постоянные клиенты звонят и осторожно спрашивают, «всё ли в порядке». Девочки нервничают, потому что поток клиентов сократился. И это все приправлено звонками из различных инстанций с уведомлениями о внеплановых проверках.

Она сделала паузу, давая мне понять весь масштаб катастрофы. Не моей личной. Общей.

— Я не могу делать тебе официальный выговор за работу. Ты один из лучших мастеров. Но я обязана сделать тебе строгий выговор за непрофессионализм. Ты позволила втянуть себя в личный конфликт, который теперь бьёт по бизнесу. Твоя репутация мастера, увы, теперь под большим вопросом.